Некуда бежать
Должна ли престарелая мать отвечать за своего сына? А может, ее ответственность, которая трансформировалась в жалость и всепрощение, и породила монстра? Или просто она не заметила, как все начало рушиться, как ее жизнь стала нечеловеческой? Виновата ли проклятая наследственность, она, общество — уже не важно. Старая и больная женщина не знает, как ей дальше жить. Мучитель сейчас в колонии, но меньше чем через год он вернется, и ад кромешный может начаться снова...
Как лыжник стал рецидивистом
Валентина Николаевна до сих пор не может понять, за что ей дана такая судьба. Все начиналось безоблачно: росла в большой благополучной семье, отец был непьющий, занимал ответственную должность агронома в совхозе. Училась наша героиня в школе хорошо, учителя ее хвалили. Замуж вышла в двадцать лет за парня, который был старше ее на три года. Казалось, и хороший, и любит...— Теперь думаю, надо было лет в тридцать замуж выходить, — вздыхает Валентина Николаевна, — когда уже можно понять, что за человек рядом с тобой.Переехали из деревни на Любанщине в Бобруйск. Родила двух сыновей, работала продавцом в продовольственном магазине. Да вот беда: муж оказался пьющим. Терпела, все надеялась, что жизнь наладится. Но, промаявшись пятнадцать лет в безрадостном браке, решилась подать на развод. Казалось, теперь уже все будет хорошо: пьяница оставил в покое, подрастали сыновья. Старший отслужил в армии, женился и жил далеко в России, в городе Сургуте. Младший, Игорь, серьезно занимался лыжным спортом, большие надежды подавал. Но в пятнадцать лет связался с плохой компанией. Начал потихоньку воровать деньги, выносить вещи из дома и продавать. Конечно, мать боролась как могла, пыталась разогнать компанию, ночами по подвалам разыскивала сына. Но парень без крепкой мужской руки совсем перестал слушаться. В итоге Игорь с друзьями где-то в подвале порезал кабель и попал в детскую колонию. Рухнули все надежды на светлое спортивное будущее: следователь только ахнул, когда увидел, сколько у парня грамот за различные соревнования...
Но чуда не случилось. Вернувшись, Игорь снова стал выпивать, вел разгульную жизнь, перебиваясь случайными заработками.Пьяные драки, воровство. К 33 годам он был уже рецидивистом — имел шесть судимостей.После каждой отсидки возвращался к матери. Валентине Николаевне было невероятно трудно все эти годы навещать сына в тюрьме, передавать ему посылки, терпеть ругань и побои в периоды между отсидками и прощать, снова и снова.
Она все еще надеялась: выйдет из колонии молодой совсем, за ум возьмется. Не станет спортсменом — пусть, главное, чтобы человеком стал. Но чуда не случилось. Вернувшись, Игорь снова стал выпивать, вел разгульную жизнь, перебиваясь случайными заработками. Пьяные драки, воровство. К 33 годам он был уже рецидивистом — имел шесть судимостей. После каждой отсидки возвращался к матери. Валентине Николаевне было невероятно трудно все эти годы навещать сына в тюрьме, передавать ему посылки, терпеть ругань и побои в периоды между отсидками и прощать, снова и снова. Когда Валентине Николаевне исполнилось 53 года, сын едва ее не убил — сломал семь ребер.— Ноги ведь сильные, натренированные. И так больно бьет, — со слезами говорит женщина. — Любит руки распускать. Иногда даже трезвый приходит и говорит: “С кем бы подраться”. А когда напьется, и вовсе становится агрессивным.Но она ему простила и это, отлежалась, постонала, заявление писать в милицию не стала — свое дитя все-таки. Продолжала терпеть и прощать. Правда, когда вышла на пенсию, а сын уехал на заработки в Светлогорск, по совету сестры продала городскую квартиру и купила дом в деревне Долгиново Вилейского района — убежала от изверга.— Приехала только с двумя сумками. Все снова пришлось наживать. Сыну про переезд ничего не сказала. Думала, поживу спокойно. Кто-то из соседей сказал, что я уехала в сторону Молодечно. Пешком, без денег обошел этот и близлежащие районы — когда пришел, на ногах вместо кроссовок были лохмотья. И нашел. Здесь быстро влился в компанию алкашей и ранее судимых. Тут рядом у нас магазин, они каждый день там “у трубы” и собираются. Не работал нигде, хотя на ферме есть работа. Так она, видите ли, для него грязная. Пил на мою пенсию — попробуй не дать денег.В Долгиново пожилую женщину пытались защитить от хронического алкоголика и дебошира: несколько раз за драки привлекали к административной ответственности, направляли на лечение в ЛТП.— Да он все время пьяный, — говорит участковый Василий Васютин. — Такого уже вряд ли исправишь.
“Врачи удивлялись, как я выжила”...
Недавно управу, хоть на время, на Игоря нашли-таки — сейчас он отбывает очередной срок, на этот раз — за истязание близкого человека. Мать бы и теперь стерпела и смолчала, но деревенские люди более чуткие к беде ближнего. — Помог мне 80-летний сосед Александр, — рассказывает Валентина Николаевна. — Он колол мне дрова. Меня как раз сын сильно избил. Сосед увидел мои синяки, вызвал медиков. Когда меня обследовали, сын просил врачей не забирать меня в больницу, говорил, что я просто упала. А я тихо фельдшеру сказала, что меня сын избил. Сильно болело все тело, а около глаза был огромный синяк, глаз запух весь — он меня два раза в него ударил. Врачи удивлялись, как я выжила.— Два вечера подряд Игорь, будучи пьяным, вымогал у престарелой матери деньги, оскорблял ее и избивал, — пояснил заместитель прокурора Вилейского района Вадим Шукринов. — На третий день он нанес не менее 67 ударов, в основном ногами, лежащей на полу беспомощной старой женщине. Методично избивал ее, нецензурно ругаясь, несмотря на то что мать сильно кричала от боли и умоляла прекратить истязание.На суде обвиняемый сознался во всем, но объявил, что бросать пить не собирается.— Когда обвинитель стала просить ему три месяца ареста или полгода условно, — вспоминает Валентина Николаевна, — я не выдержала, встала и сказала, что не могу больше терпеть изверга дома. Тогда ему и дали самое строгое наказание, которое предусматривала статья.Непутевый сын был осужден на один год лишения свободы с отбытием наказания в исправительной колонии в условиях строгого режима.— Уже письмо прислал, в котором просит прощения. Опять передачу нужно собирать. Вернется через десять месяцев и будем как-нибудь жить, — вздыхает шестидесятилетняя пенсионерка. — Бежать-то мне от него уже некуда...
Предел терпения
Дважды нужно было побывать матери на грани жизни и смерти, понять, что не осталось уже никакой надежды, и только тогда обратиться в правоохранительные органы за помощью. Может, “жизнь на грани” постепенно приучает людей принимать выходящие за рамки морали отношения за норму?— Люди старшего поколения в силу своего возраста и состояния здоровья нередко подвергаются насилию со стороны знакомых и даже родственников, — поясняет Вадим Шукринов. — Порой по своей жестокости и тяжести последствий преступления на семейно-бытовой почве многократно превосходят заранее планируемые и хорошо подготовленные. Потерпевшие не всегда решаются обратиться за помощью, боясь испортить репутацию семьи, разрушить мнимое благополучие. В критических ситуациях вызывают милицию, а потом говорят: “Все нормально, он успокоился” или “Я его прощаю, никаких заявлений писать не буду, позвонила, не подумав” и т.д. И такое может повторяться неоднократно. Но правоохранительные органы могут действовать только в рамках закона.Насилие в семье нельзя терпеть, оно само собой не прекратится. Покорность и уступчивость провоцируют еще большую агрессию и жестокость, поэтому не нужно бояться обращаться в правоохранительные органы. Не обязательно непутевый семьянин понесет суровое наказание. На него могут подействовать беседы, наложенные штрафы, даже административный арест. Не будем исключать возможности, что человек задумается о своем поведении и, возможно, не совершит преступления, которое может привести к тяжелым последствиям.Как же дальше жить вместе сыну, потерявшему от пьянства себя, совесть, но имеющему еще вполне крепкое здоровье, и старой больной матери, которой некуда деться? Безрадостное продолжение истории этой семьи, видимо, еще впереди, потому что выхода нет. Или все-таки есть? Может, вы знаете, где он?..