Волки в овечьих дублёнках

В начале октября в столичных кинотеатрах состоялась премьера фильма «Волки» режиссера Александра Колбышева («Беларусьфильм», 2009г.). Режиссер уже давно предлагал «Беларусьфильму» экранизировать одноименную повесть Александра Чекменева, написанную около 45 лет назад, но, по замечанию киноэкспертов, лента была запущена только с приходом к руководству киностудией Владимира Заметалина.

«Я считаю, что по своему накалу повесть до сих пор не потеряла актуальности, - отмечал режиссер. - Речь идет о вечных ценностях: смысле жизни, способности человека сострадать ближнему, жертвовать собой». На создание фильма был выделен $1 млн., без учета налогов и девальвации-2009. «Волки» получили Гран-при VII Фестиваля белорусских фильмов и стали обладателем главной награды Бердянского фестиваля в номинации «Лучший игровой фильм».

…Зал минского кинотеатра «Аврора» во время дневного показа 22 октября был, по сложившейся традиции принудительного культпросвета, набит школярами, которые в темноте жевали, шуршали, шипели и всячески раздражали единственного в зале элегантного господина в шляпе: время от времени он проворачивал запугивающий маневр, резко к ним оборачиваясь. Младое племя, прогуливающее биологию, вело себя в полном соответствии со своим возрастом и страшно радовалось, если кто-то из героев смачно чихал или произносил фразу вроде: «Да где ж нашей корове быть стельной - на всю деревню один бык, да и тот неспособный». «Привлекаем вот школьников, - поясняла позже администратор серьезному господину в шляпе. - Картина-то неплохая, а зал полупустой».

События картины происходят в первые послевоенные годы в деревушке, отрезанной от внешнего мира снегами. На глухую станцию Вериха прибывает эшелон с особыми заключенными. Один из этапируемых, «окруженец»-шпион, расслышав краем уха название станции, узнает ее и каким-то чудом сбегает из-под конвоя. На этом перечень чудес, произошедших в фильме, исчерпан.

Полузамерзший зек добирается до деревни, где ему кое-как помогают бабушка с внуком и председатель сельсовета Кузьмич (простодушно-хитрый, как обычно, Владимир Гостюхин), знавшие его до войны. «Особисты», волки в овечьих дубленках, идут по его следу, но их лесные собратья оказываются проворней и разрывают героя в клочья на опушке леса. Все «добряки», от мала до велика, путавшие след и мешавшие «особистам», пойдут по этапу.

Фильм добротен, ладно скроен без претензий на шедевр. Визуальное решение - черно-белая картинка со вспышками красного цвета, иногда противоестественно яркого: флаги на церкви и сельсовете, красные звезды на шапках, знамя, кровь на снегу, бандана девицы с плаката «Не болтай!» (куда же без него!), красные сапоги на столбе - этакий ряд красных штампов, шлепнутых сверху на сизую действительность.

Самая мощная сцена - деревенская свистопляска по случаю Первомая: в поле скачут сплошные архетипы колхозников в нарядных кофтах и с бородами, фон - белая церковь с красным флагом на куполе, а будущий зек карабкается на столб за красными сапогами и срывается навзничь, недотянувшись до сапог.

Событием «из ряда вон» картину делает разве что ее кромешная мрачность: краски сгущены донельзя даже по европейским стандартам. Персонажи вписаны в обстоятельства, где за малейший проблеск человечности положено отправляться к волкам в лапы. Да и без проблеска - тоже: активистка Клавдия («Я ж партейная! От меня требуют активности!»), которая пуще всех рыщет по селу, вынюхивая врага, перед «особистом» (суетливым Андреем Паниным) так млеет, что тот просит помощника «допросить ее по-человечески» и выходит из комнаты вон. Допрос «по-человечески» едва ли закончится добром для железной девы с партийными чертами лица. Это даже не черты, а генеральные линии, но чистота партийной родословной здесь никого не спасет.

Здесь, впрочем, ничто никого не спасет, никому не оставлено ни малейшей надежды, а сопротивление бесполезно. Даже нож, перепавший злосчастному зеку от невнятного Кузьмича, первый атакующий волк выбивает из его руки сразу же. Еще пара секунд - пошарить рукой по снегу, нащупать лезвие в паре дюймов. И ведь нащупал бы - в любом другом фильме, где не бывает случайных бонусов, а Чип и Дейл спешат на помощь в последнюю минуту, но не в «Волках». Здесь все бонусы бесполезны, а инструменты неприменимы: действует логика повторяющегося сна, где ноги становятся ватными, когда надо бы бежать, а язык не ворочается, когда надо бы закричать.

Когда мальчика запирают в комнате с папками и крысами, где он взбирается на стол и засыпает, зрителю даже странно, что наутро там не обнаруживают его обглоданный скелет, а рядом - сооруженный крысами трамплин из папок. Это было бы вполне в духе этого полного бесполезности сопротивления.

Эпизод, где на беглого зека на опушке леса бросаются оголодавшие волки, явно смазан: будто беснующегося волка сняли отдельно от его жертвы в зоопарке, а потом наспех смонтировали. Примешав лирики в виде плывущих облаков, которые герою удобно разглядывать в позиции лежа, несмотря даже на впившегося ему в глотку зверя. Если это метафора, подразумевающая атаку волков-людей, этаких оборотней, то она слабовата: сложно сопереживать герою, которого по-быстрому разорвали волки, вклеенные из научно-познавательного фильма канала Discovery. Схватка прописана куда слабее, чем сцена, где героя чересчур долго рвет кровью на снег, а добряк Кузьмич нетерпеливо тянет его за ворот: дескать, поднимайся-ка, болезный, тебе пора сдаваться, а мне пора домой.

К вопросу о кромешной мрачности: зек всего-то и хотел, что увидеть перед смертью дочь, но вместо этого пустил по этапу еще по меньшей мере пятерых сочувствующих. Этакий хеппи-энд для плохо вмонтированных волков, наконец наевшихся от пуза, и для хорошо потрудившихся «особистов», которые получили пять зеков вместо одного. Исторические перспективы при таком раскладе не ясны.Поначалу о фильме говорили, будто картина предназначена для международных фестивалей с целью демонстрации наличия в республике «свободы творчества», но зрителям внутри страны ее показывать не будут, и более того, в публикациях, посвященных режиссеру, говорят о чем угодно, кроме содержания фильма. Очевидно, что прессинга властей не случилось: посмотреть кино о поствоенных оборотнях нынче может любой школяр, легально прогуляв при этом биологию.