Александр Куль: «Ничто не убедит меня в том, что я занялся ерундой и придумал слишком смешное название»

Гендиректор центра экономического развития и спортивного маркетинга «Цмокі-Мінск» Александр Куль рассказал о том, как родилась идея сменить название клуба.

— Идея переименования клуба посещала меня еще тогда, когда я и сам выступал за «Минск-2006». Прежняя вывеска клуба — это хорошее название для государственного учреждения: говорит о географической принадлежности и при этом не вызывает никаких эмоций. Да и с символикой особо не поэкспериментируешь: баскетбольный мяч, название «Минск-2006» и герб города. А на гербе у нас, как вы знаете, Пресвятая Богородица. А придумывать какие-то маркетинговые ходы с иконой — это уже слишком. В общем, хотелось создать что-то новое и интересное. Много о чем думал, искал… И совершенно случайно в апреле этого года нарвался в Интернете на ролик общественной организации «Будзьма беларусамi!». Это совершенно аполитичная группа энтузиастов, которая ратует за самобытность белорусской истории, культуры, фольклора. И среди множества исторических документов они нашли Статут Великого княжества Литовского — по сути, это первая европейская конституция. И в одном из изданий этого статута предусмотрены денежные и телесные наказания тем людям, кто будет охотиться на цмоков или держать их в неволе.

— И это притом, что речь вообще-то идет не о реальном, а мифологическом существе…

— Именно! В каком еще законе вы такое встретите? А тут, можно сказать, в своей конституции государство по сути создает первую Красную книгу. В общем, активисты «Будзьма» считают, что цмок мог бы стать туристическим символом Беларуси, сделать нашу страну более привлекательной для иностранцев. Аисты и зубры, конечно, хороши, но уж слишком традиционны. Кстати, некоторые так называемые «цмоковеды» не вполне уверены, что наш персонаж чисто мифологический. Это водяной огнедышащий змей, живущий в болоте или озере. Может, он и существует? Чем мы хуже Шотландии с ее Лохнесским чудовищем, которое все пытаются найти? И сейчас ничто не убедит меня в том, что занялся ерундой и придумал слишком смешное название.

— А тех, кто так считает, много?

— Я спокойно к этому отношусь. Не может быть такого, чтобы что-то новое сразу прижилось и пришлось по вкусу абсолютно всем. Кому-то нравится, а кто-то поливает нас грязью. Но все люди, с которыми я общаюсь лично, были в восторге от этой идеи и полностью меня поддержали. И поддержали не потому, что я такой большой, сильный и меня все боятся, а от всей души. Но есть и другие — кто считает, что это смешно, противно и навевает неправильные ассоциации. Однажды мне даже предъявили претензию, от которой я чуть было не лишился дара речи. Мол, пока на эмблеме клуба у нас была Богородица, все было хорошо. А теперь нашим символом стал какой-то непонятный болотный змей — и потому дела пошли хуже.

— А каким образом смена имиджа может сказаться на спортивных результатах команды?

— Давайте представим, что клуб — это большой круизный лайнер, который предлагает болельщикам совершить увлекательное путешествие. Мы — маркетинговая команда — отвечаем за то, чтобы привлечь на борт пассажиров, то есть зрителей. Переименовали корабль, украсили его, сделали более интересным, чтобы наш круиз заинтересовал болельщиков больше, чем, допустим, футбольный или хоккейный. Но как корабль поплывет, посетит ли красивые гавани или угодит в шторм, — зависит от капитана, бортмехаников, надежности конструкции судна, текущего ремонта и так далее. Так что, если не дай бог, корабль напорется на айсберг, тут уж мы, маркетологи, ничем не сможем помочь. А что касается названия… Еще капитан Врунгель говорил: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Но даже несмотря на то что его судно называлось «Беда», экипаж в красивом стиле, с песнями и приключениями выиграл регату.

— Тем не менее известно, что даже среди болельщиков вашей команды не все с энтузиазмом восприняли идею названия «Цмокi»…

— По крайней мере наш фан-клуб, с которым мы активно сотрудничаем, ее поддержал. А вообще природа неприятия нового названия мне понятна. Так сложилось, что подавляющее большинство населения нашей страны разговаривает на русском языке — белорусский сохранился только в сельской местности. А у русскоязычного человека белорусские слова зачастую не вызывают ничего, кроме смеха. У меня же родным языком был именно белорусский — я же не городской, а простой деревенский парень. И когда я начал заниматься баскетболом, нужно было ехать в областной центр — Витебск. Приехал я туда, начал с ребятами общаться по-белорусски — и надо мной тут же начали смеяться: «колхозник», «лапоть». Под общественным давлением пришлось перейти на русский. Но тем не менее у меня как у человека, знающего белорусский язык, слово «цмокi» никаких ассоциаций с поцелуями не вызывает — хоть убейте. Просто потому что я с детства знаю: цмок — это дракон. К сожалению, мало кому из нынешних жителей Беларуси это известно. Так что будем стараться изменить эту картину, — приводит слова Куля «Чемпионат.com».