Белорусские города обречены быть в кольце кладбищ
В Минском крематории копятся урны с прахом, которые не забирают родственники умерших, а на кладбищах становится все больше неухоженных могил. О том, почему это происходит и что будет с урнами и могилами людей, от которых отказались родные, читайте в интервью Naviny.by с заместителем директора по идеологической работе КУП «Специализированный комбинат коммунально-бытового обслуживания» Сергеем Туром.
— Несколько лет назад на Западном кладбище прошло захоронение невостребованных урн с прахом умерших. В Минске по-прежнему существует проблема, когда родственники не забирают урны?
— Согласно закону «О погребении и похоронном деле» в течение трех лет урны с прахом умерших после кремации могут храниться в крематории. Если в течение этого срока они не востребованы, мы вправе захоронить их в общую могилу. Последнее захоронение невостребованных урн было в октябре этого года. Это были урны с прахом людей, умерших с 2010 по 2014 год.
Летом мы обращались к заказчикам похорон через СМИ, публиковали список умерших, за прахом которых не пришли. В результате восемь из 68 невостребованных урн родственники забрали для захоронения. Остальные 60 в октябре мы захоронили в общую могилу на Западном кладбище.
Теперь у нас хранится 30 урн с прахом людей, кремированных после 2014 года.
— Выходит, что захоронение праха — это не обязанность родственников умершего…
— Большинство все же забирают. В 2010 году было около 4,5 тысячи кремаций. Их количество ежегодно увеличивается, и в 2014-м было около 5,5 тысячи кремаций. Количество невостребованных урн незначительное.
Бывает, что некому захоронить, потому что умерший при жизни был одинок. Иногда отношения между родственниками очень плохие. Мне как-то довелось общаться с мужчиной, который говорил, что хочет, чтобы его имущество (квартира, гараж) после смерти перешло государству, хотя у него были дети. Он говорил, что с ними в очень плохих отношениях и не хочет ничего им оставлять.
Для таких граждан закон предусматривает возможность заключения договора пожизненного содержания, в том числе и захоронения за счет его имущества. Однако много и таких, кто не имеет ни имущества, ни друзей, которые взяли бы на себя организацию погребения. Хорошо если соседи соберут деньги и похлопочут с похоронами. Есть и такие, у кого дети пьянствуют и не заботятся о похоронах своих родителей. Кто-то говорит, что не забирает урну с прахом, потому что на похороны нет денег.
— Но ведь государство выплачивает пособие на погребение.
— Да, выплачивает сумму в размере средней заработной платы работников в республике за позапрошлый месяц относительно месяца наступления смерти. В ноябре это было более 800 рублей, и на эту сумму можно достойно похоронить человека.
Нет денег на погребение, как правило, у тех, кто их пропивает. Мне вспоминается случай, произошедший несколько лет назад. К нам пришли люди с просьбой помочь похоронить человека. Родственники покойного четыре дня пили, а он лежал в квартире в Минске. А как мы можем самостоятельно захоронить? Мы не вправе оформлять документы, необходимые для захоронения и оплачивать за счет организации свои же услуги. В результате родственники пришли в себя и все же оформили похороны. Вы можете себе представить, в какое состояние пришло тело умершего за несколько дней?
Случаи, когда родственники на основании свидетельства о смерти получили пособие, распорядились им по своему усмотрению, но умершего не захоронили, иногда происходят и сейчас. Подключаем правоохранительные органы, через суд взыскивают с таких людей сумму полученного ими пособия. Но все это время тело умершего находится в морге. Мы не можем его принять для захоронения, поскольку все предусмотренные законом документы, касающиеся его смерти, уже получены родственниками.
— Такие случаи будут, наверное, всегда?
— Да. Такие случаи редки, но бывают. И с тем, что такое происходит, пока ничего сделать нельзя.
— В Минске ведь один крематорий?
— Даже в Беларуси он единственный, работает с 1986 года. В основном в нем кремируют умерших минчан, но не только. К нам привозят на кремацию умерших и из других городов страны, и из зарубежья — даже из Калининграда и городов Украины, где нет крематория.
Обычно мы выдаем урну на девятый день, а по срочному заказу — через два-три часа. Для иностранцев цены такие же, как для белорусов — обычная кремация обходится в 300 рублей, срочная — около 360 рублей.
— В Беларуси большинство похорон все же проходит традиционным способом?
— В Минске почти половина похорон происходит через кремацию. Многие люди вынуждены принимать решение о кремации, потому что на кладбищах где, к примеру, уже захоронены родственники, попросту нет свободных участков для захоронения гробом.
Сегодня государство безвозмездно выделяет на кладбище как правило двухместный участок, но раньше предоставлялись только одноместные участки. Зачастую получается, что когда умирает кто-то из родственников, то на одноместном или уже заполненном двухместном участке нет свободного места, поэтому рядом похоронить традиционным способом нельзя.
Закон предусматривает возможность захоронения в существующую могилу, то есть гроб на гроб, но только в случае, если со времени первого захоронения прошло 20 лет. Если же меньше, то при желании похоронить умершего рядом есть только один вариант — кремация. Ведь урну в существующую могилу можно захоранивать без ограничений по их общему количеству.
Если говорить о материальной стороне вопроса, то кремация не дороже традиционных похорон. А с учетом установки впоследствии памятника на захоронении и необходимости постоянного ухода за могилой, то захоронение урны с прахом в колумбарий ‑ наименее затратный способ.
— На каких кладбищах хоронят жителей Минска?
— Для минчан есть одно полноценно действующее кладбище — «Западное», на остальных только подзахоранивают родственников в пределах уже существующих участков.
Следует заметить, что грунт на «Западном» кладбище тяжел для захоронений и благоустройства. Весной и осенью мы в прямом смысле слова мучаемся, потому что там глиняная почва, которая плохо пропускает воду, и после затяжных дождей или паводка некоторые свежие захоронения стоят в воде. Иногда туда даже на технике не подступиться.
Теперь там захоронено около 23 тысяч умерших. Для сравнения: на «Северном» захоронено более 100 тысяч умерших, а его площадь почти в два раза больше «Западного» — 80 га.
Территории на «Западном» кладбище, которое было открыто в 2003 году, хватит еще года на полтора. А дальше только подзахоронения. Поэтому сейчас остро стоит вопрос о выделении земли под строительство нового кладбища.
Ранее новое место предлагалось рядом с деревней Казеково в Минском районе, но эти земли не выделили. Новое кладбище должно быть площадью не менее 80−100 га. Требования к территории под кладбище определяет закон о «О погребении и похоронном деле». Так, расстояние от кладбища площадью более 20 га до населенных пунктов должно быть не менее 500 метров. Пахотные земли в качестве территории для кладбища не рассматриваются.
— Урны не забирают, а на кладбищах не ухаживают за могилами. Как эта проблема решается?
— Согласно закону, каждые два года проходит инвентаризация — проверка на предмет ухоженности могил и надмогильных сооружений. При обнаружении могил, на которых имеются надмогильные сооружения, степень разрушения которых не предполагает их ремонт или восстановление, наша организация вправе предъявить к ответственному лицу требование привести захоронение в порядок. Если этого не будет сделано в течение двух лет, то мы вправе демонтировать остатки памятники и установить свой знак. Таким образом, могила останется, будет благоустроена, но примет стандартный вид.
По сути, государство таким образом берет на себя уход за могилой. Однако такой подход к решению этой проблемы представляется не совсем правильным. Ведь с каждым годом таких могил становится все больше, а значит, будет возрастать нагрузка на государственный бюджет. Во многих странах допускается повторное использование таких могил. К сожалению, наш закон такого варианта пока не предусматривает.
— Опять же мы возвращаемся к тому, что люди могут ухаживать, а могут отказаться от ухода за могилами. Механизма, который бы их стимулировал это делать, ведь нет?
— Да, к сожалению, эффективного механизма нет. Размещение на заброшенных могилах информации, о которой говорилось выше, а также возможные меры к таким захоронениям стимулирует к наведению порядка очень небольшое количество людей. Есть и вообще случаи откровенного иждивенчества, т.е. многие считают ‑ «пусть государство наводит порядок и ставит памятный знак».
Но не все так однозначно. Ведь зачастую люди, которые должны либо могли бы ухаживать за могилами своих умерших родственников, уже сами умерли, т.е. сменилось уже не одно поколение, некому хранить память. Например, на Военном кладбище из 7300 захоронений более 3000 заброшены. Это данные инвентаризации, которую мы провели. Теперь планируется благоустраивать Военное кладбище, в том числе и эти могилы. По Кальварийскому кладбищу итоговых цифр пока нет, но это самое старое кладбище города, там много захоронений позапрошлого века.
Инвентаризация на Северном кладбище показывает, что там тоже много заброшенных могил. Во многом заброшенность могил связана и с тем, что родственники уехали за границу, и могилы их умерших родственников приходят в запустение. Например, на кладбище «Восточное» очень давно целые сектора были отданы под захоронения умерших еврейской национальности. Очень многие их родственники эмигрировали, а могилы стоят заброшенные. У нас есть услуга по уходу за захоронениями, ее можно заказать по интернету, но массово она спросом не пользуется.
— Получается, что те кладбища, которые есть в городе и за городом, — это навсегда?
— Согласно законодательству, да. В этом отношении национальное законодательство более жесткое, чем было при Советском Союзе. В прошлом веке было много случаев, когда целые кладбища сносились, а на их месте велось различное строительство. Сегодня закон в отношении имеющихся мест погребения такие действия запрещает.
При разработке новой редакции закона о погребении мы обращали внимание госорганов на проблему постоянного роста кладбищенских территорий. При этом мы предлагали вариант повторного использования заброшенных могил. Например, через 60 лет могила могла бы быть вскрыта, а останки кремированы и захоронены в общую могилу, с сохранением на общем памятном знаке всей имеющейся информации. А в этой же могиле после двухлетнего карантина можно было бы хоронить вновь умерших. Однако это предложение не было принято.
Таким образом, заброшенные могилы не будут ни демонтироваться, ни переноситься, а только благоустраиваться за счет бюджета города. В будущем, пусть и неблизком по нашим меркам, большие города обречены быть в кольце кладбищ. Эту проблему необходимо решать, тем более что опыт ее решения в других государствах уже имеется, в том числе и в России.
— Неопознанных умерших тоже хоронят за счет бюджета?
— Да. Неопознанных и невостребованных умерших мы хороним за счет бюджета города. Для каждого такого умершего предоставляется могила. В будущем, с целью экономии мест на кладбище, планируем предложить их кремировать и захоранивать в колумбарии либо в землю, но пока хороним традиционным способом.
Теперь у каждого неизвестного берется ДНК, чтобы сохранить в базе данных — вдруг найдутся родственники. И такие случаи бывают. Я могу об этом судить, так как вижу, что иногда могилы ранее неопознанных умерших благоустраивают с указанием фамилии.
— Скажите, а людей, в отношении которых приведена в исполнение высшая мера наказания, вы тоже хороните как неизвестных?
— Умерших, в отношении которых приведена в исполнение высшая мера наказания, мы не хороним, и информацией о способе и месте их захоронения мы не располагаем.
Фото: Сергей Сацюк, naviny.by