Осужденная за убийство отца: "После содеянного попрощалась с сыном и отправилась ждать милицию"
«СБ Беларусь Сегодня «продолжает публикацию серии интервью с людьми, осужденными за тяжкие преступления к длительным срокам лишения свободы, а то и к пожизненному заключению. Для встречи с ними корреспондент с разрешения Департамента исполнения наказаний посетила уже несколько исправительных заведений по всей стране. Сегодня ее собеседница — девушка по имени Кристина, которую за убийство родного отца наказали 14 годами неволи.
Человек с татуировками
…Зимой 2011 года егерь обнаружил в лесу под Дзержинском человеческое тело, наспех присыпанное снегом. Вызванные сотрудники следственно-оперативной группы сочли сначала, что имеют дело с жертвой криминальной разборки: найденный задушенным мужчина средних лет кавказской национальности был обильно покрыт характерными татуировками. При нем не нашлось ни документов, ни телефона — ничего, что помогло бы установить личность убитого. Узнать, кто он, удалось лишь по отпечаткам пальцев да тем самым татуировкам. Им оказался 42-летний армянин по имени Граер.
Дальнейшее расследование показало, что в Минске у ранее судимого мужчины есть дочь Кристина. С ней он часто созванивался, разговаривали близкие люди и в день его гибели. Вахтер общежития, в котором жила девушка, сообщила, что видела, как вечером та выходила с мужчиной кавказской национальности.
Кристину задержали. Она сразу же созналась в убийстве, утверждая, что справилась в одиночку. Хрупкой барышне не поверили, чуть позже наручники надели и на двух ее знакомых парней. Троицу обвинили в умышленном убийстве, совершенном группой лиц с особой жестокостью. Всем им дали одинаковый срок — по 14 лет лишения свободы.
За что же Кристина, мама годовалого тогда сына, убила отца, которого до этого не видела без малого двадцать лет? Чтобы узнать это, я отправилась в Гомель, где находится исправительная колония для женщин.
Мама вышла замуж
Назначение корпусов, расположенных на тихой улочке в районе Сельмаш, рядом с СТО и шиномонтажом, за веселеньким зеленым забором, сразу и не распознаешь — прикрыта пластиком даже колючая проволока.
Миниатюрная девушка с роскошными темными волосами, в костюме с юбкой цвета хаки поджидает меня прямо у входа в корпус. Мы проходим в предоставленный нам для беседы кабинет, где Кристина начинает свою грустную историю. Вернее, даже не свою — это история целой семьи.
— Все началось, когда моя мама вышла замуж за моего отца, — со вздохом говорит Кристина. — Бабушка и дедушка были категорически против этого брака. Семья военных, очень положительная и довольно состоятельная… Они мечтали выдать дочь за какого-нибудь хорошего парня из своего круга. А папа был нерусский, армянин, нигде не работал. Потом узнали, что мама беременна мной, и они все-таки поженились. Зятя одели, обули, купили ему машину. Тогда никто не знал, не понимал, а он употреблял наркотики. Стали пропадать из дома деньги, золото, ценные вещи. Мало того, скоро он начал сильно избивать маму. Тогда уж дедушка не выдержал и велел маме его выгнать. Отец стал звонить, угрожать: мол, не пустишь обратно — мало вам не покажется.
Однажды вечером материнское сердце будто что-то почувствовало: бабушка отправила маму и меня, двухлетнюю, в соседнюю деревню, к своей куме. А в двенадцатом часу ночи загорелся дом…
Кристина замолкает и вытирает платочком бегущие по лицу слезы. Потом собирается с силами и тихо рассказывает, как поднялась суматоха, все принялись второпях одеваться. Дедушка выскочил на крыльцо — и тут же упал как подкошенный:
— Оказывается, отец взял в гараже канистру, облил бензином веранду и затаился поблизости с ножом. Ударил профессионально — повредил и сердце, и легкое. Родные даже не сразу поняли, что с дедушкой, начали тормошить. Рана выглядела как небольшая царапина под левым соском.
Это была страшная трагедия для всей семьи. От мамы все отвернулись, считая ее виновной в произошедшем. Она уехала в Минск, устроилась работать медсестрой, получила общежитие.
«Мы стали о нем забывать»
Но со временем жизнь наладилась. Мама Кристины помирилась с родными, а когда дочери было девять лет, встретила другого мужчину.
— Он меня вырастил. Дай Бог каждому такого отца! — об отчиме девушка еще не раз отзовется с благодарностью и теплотой.
В семье родилось еще двое детей, они построили квартиру. По словам Кристины, началась просто замечательная жизнь. Когда девушке исполнилось 16 лет, она взяла фамилию и отчество вырастившего и воспитавшего ее отчима. Закончила школу, стала жить гражданским браком с молодым человеком, которому родила сына.
А что же Граер? Его объявили в международный розыск, через какое-то время задержали в Ереване, за убийство тестя приговорили к 11 годам лишения свободы. Позже были еще судимости — Кристина точно не знает, за что.
— Мы стали о нем забывать, — глухо говорит девушка. — Родительских прав его не лишали, на алименты мама не подавала — для этого нужно было с ним связаться, чего она категорически не хотела. Но знаете, подростком я панически боялась мужчин кавказской национальности.
Звонок из прошлого
А однажды ноябрьским вечером раздался телефонный звонок. Голос с ощутимым акцентом назвался посланцем от Граера и попросил Кристину о встрече.
— Я сразу догадалась, что это сам он, — признается девушка. — Не знаю, почему я согласилась встретиться. Надеялась, что он изменился. Ну и посмотреть интересно было. Я ведь его почти не помнила. Но нормального разговора не вышло. Я ожидала услышать хотя бы «Прости!». А вместо этого: «Как ты могла взять чужую фамилию? Как ты можешь называть его папой? Почему ты мне не писала?»
Кристина до сих пор толком не знает, как отцу удалось разыскать ее. Слышала, через справочную: позвонил, рассказал душещипательную историю в духе «Жди меня!», мол, любовь в молодости, только сейчас узнал о существовании дочери…
— Я очень его боялась! — в который раз повторяет девушка. — Но попыталась объяснить, что их с мамой отношения давно закончились, у всех своя жизнь. Предлагала ему забыть обо всем, снять жилье, найти работу и просто общаться. Спрашивала, за что дедушку убил, ведь тот девятерых внуков так и не увидел. Он ответил: «Да, дед твой был хорошим человеком, просто выскочил первым, а мне было все равно, кого резать». Он не скрывал, что приехал мстить моей матери. Причем знал о ней все: адрес, место работы, количество детей.
Просьбы о помощи
В тот же вечер Кристина через интернет нашла Амаяка, родного дядю по отцу, и попросила помощи.
— Там очень хорошая семья! — уверяет она. — Дядя извинялся, что не искал меня, не помогал. Говорил, что им было очень стыдно. А на вопрос «Что делать?» сказал: «Беги!» Предложил взять семью и приехать к ним в Рязань.
Тогда племянница даже вспылила: «Как? Как бросить все? У нас семья 27 человек! Лучше приедьте и заберите его!» Но дядя сказал, что не сможет совладать с братом, и добавил, что тот жил с мыслью отомстить ее матери. А также рассказал, что в Рязани у Граера есть маленькая дочка и жена, которую перед отъездом в Минск он сильно избил.
— В общем, дельного совета мне так и не дали, — констатирует Кристина.
Она стала избегать встреч с отцом, и тогда тот взялся за остальных: названивал бабушке и требовал денег, по двадцать раз на день, в любое время, звонил матери и рассказывал, как будет у нее на глазах резать ее детей. Началась паника…
— Мама обратилась в милицию, — вспоминает девушка. — Ей предложили идти к участковому и написать заявление. Она объяснила, что боится выйти за дверь — мы еще жили в общежитии квартирного типа. Тогда прислали двух сотрудников. Он позвонил при них, я включила телефон на громкую связь, и тут он все выложил! Еще раз рассказал, как будет нас убивать. Милиционеры что-то записали и ушли, пообещав, что с нами свяжется участковый. Он перезвонил через пару дней и сказал, что максимум, который грозит отцу, — полгода ареста за угрозы. Я просила: «Вышлите его в Армению! У него был запрет на въезд в нашу страну. Или в Рязань — его там ищут за избиение жены». Участковый сказал, что ничего не может сделать…
При очередной встрече Кристина пыталась вразумить отца: мол, ты понимаешь, что если кого-то убьешь, будет тюрьма, и не год, не два… Тот ответил, что ему терять нечего.
— Уже потом, после убийства, я узнала, что у него был цирроз печени, ему оставалось совсем немного, — говорит девушка и начинает плакать: — Мама постарела и поседела за месяц. Тогда мне казалось, что жизнь кончена…
Нет человека — нет проблемы?
Жизнь в страхе продолжалась несколько месяцев. Февральским вечером Граер позвонил бывшей жене и предупредил, что сейчас приедет убивать ее семью. Полуодетые супруги с тремя сонными детьми на руках выбежали через черный ход и сели в такси.
Кристина же наотрез отказалась уезжать. Она надеялась, что ее родной отец не тронет. А он явился только через три дня. К тому времени на помощь к девушке пришли двое приятелей, у одного из которых в свое время тоже были проблемы с Граером.
— Подсознательно мы понимали, что будем делать, — признается Кристина. — Но ни о чем не договаривались. Отец с порога учинил скандал: бегал по комнатам, искал мать. Я приготовила для него кофе, куда бросила несколько таблеток снотворного. Они у нас давно лежали, когда-то бабушке лежачей по четвертинке прописывали, уже и срок сошел. Зачем добавляла? Я не знаю! Притормозить его как-то хотела. Это потом расценили как жестокость, стремление привести его в беспомощное состояние. Но они не подействовали, ни в его крови, ни в желудке следов этого препарата не нашли, это я сама призналась на следствии, что подсыпала. Он вышел из общежития в нормальном состоянии, вон и вахтерша видела…
Молодые люди покатали Граера по городу в арендованной Кристиной машине, надеясь, видимо, что он все же уснет, а потом отправились за город. Судя по материалам дела, умысел у них все же сформировался: заехали на заправку за буксировочным тросом, захватили с собой лопату… Тросом мужчину и задушили на лесной поляне.
Страшное облегчение
— Я понимаю, что сделала! — выпрямляется Кристина. — Тогда убийство казалось мне единственным выходом. Это сейчас думаю, что надо было стучаться во все двери, просить защиты. Но… Как бы жестоко это ни звучало, может, оно того и стоило! Он уже убивал, а сейчас детей полон дом! Ну некуда нам было бежать! А так все мои родные живы, не боятся теперь выпустить в деревне детей на улицу, бабушка перестала держать возле кровати железный кол.
Девушка признается, что после убийства испытала облегчение — как ни страшно это звучит. Она съездила к матери, отвезла ей детское питание и памперсы, призналась в своем поступке, попрощалась с сыном и отправилась ждать сотрудников милиции. Вскоре за ней пришли.
— Я была готова к тому, что придется сидеть в тюрьме! — Кристина комкает в руках мокрый платочек. — Не бегала, не пряталась, сотрудничала со следствием. Надеялась, что суд учтет характеристики Граера и нам дадут лет восемь-десять. Такого приговора я не ожидала!
Поначалу Кристина обращалась с кассационными жалобами в вышестоящий, а потом и в Верховный Суд — пыталась доказать, что нет в ее действиях особой жестокости. Не вышло. Последние два года она никуда не жаловалась. Из всех инстанций остался лишь Президиум Верховного Суда, и девушка боится лишить себя последней надежды:
— Оглядываюсь назад — уже шесть лет отсидела. Смотрю вперед — страшно становится. Живу от свидания к свиданию.
Она по максимуму загружает себя, чтобы время шло быстрее: работает, гуляет по локальному участку, принимает активное участие в отрядных делах, пишет много писем. Особенно старается для сына: он пошел в первый класс, пока умеет читать только печатные буквы, которые мама и выводит старательно. Малыша раз в два с половиной месяца привозят к ней на длительные свидания. Он еще не понял, где мама: считает, что она просто работает далеко от дома.
— Себя жалеть нечего! — говорит Кристина. — Здесь не так страшно, все накормлены, есть порядок, условия. Если ты их выполняешь, все нормально. Тяжело там. Сын растет без меня. Тяжелее всех маме. Она очень сильно себя винит. И за отца, и за меня — за все!
У Кристины есть мечта:
— Когда освобожусь, немного встану на ноги, обязательно отправлю родителей куда-нибудь отдохнуть! А то что они видели в жизни? Одни хлопоты!
Она говорит, что всегда была хорошей, домашней девочкой, заботливой дочерью — будто доказывает это самой себе. И тут же задается вопросом:
— Как-то отец сказал мне, что я совсем на него не похожа. Я ответила: «Это потому, что меня хорошо воспитали!» А теперь я стала такая же? Ведь я, как и он когда-то, сижу в тюрьме за убийство…