Дом Луиджи. Как живет приют для бездомных в Щучинском районе, где из еды остался лишь мешок картошки
Алексей Щедров уже четыре года называет себя "братом Луиджи" и все это время помогает обездоленным людям. В деревне Александровка Щучинского района Гродненской области он организовал что-то вроде приюта, куда забирает тех, от кого отказалось общество. Постояльцев находит на помойках, в канализационных люках, на погостах и в подземных переходах.
— Где он их только не отыскивает! Люди немытые, оборванные. С жадностью бросаются на еду, — рассказывают местные жители.
Маленькая деревушка растянулась вдоль живописной узкой дороги. Низкие деревянные хаты прячутся в старых яблоневых садах. В половине домов заколочены окна: хозяева уехали или давно умерли. В большинстве других живут только старики. Из двадцати домов может быть только в половине еще теплится жизнь. На самой окраине населенного пункта находится импровизированный приют для бездомных «Дом милосердия» Алексея Щедрова, которого в деревне называют Луиджи.
Когда-то мужчина был фельдшером скорой помощи. Имея доступ к различным лекарствам, он приторговывал препаратами, которые в аптеках отпускаются строго по рецептам.
— За продажу наркотиков я получил три года тюрьмы, — как-то буднично и совершенно не тая рассказывает Алексей.
Мы сидим с Алексеем-Луиджи в его комнате. Обстановка простая, даже аскетичная: стол, стулья, диван, старое зеркало на стене. В доме много религиозной литературы, фотографий Папы Римского и изображений святых.
— Во время заключения я познакомился с католическим священником. Он практически каждый день приходил к нам, приносил ручки, тетрадки, книги. И многие на проповеди ходили только за этими нужными вещами. Я тоже первый раз «купился» на бесплатные листки бумаги. Но потом, послушав священнослужителя, вдруг понял, что до этого жил неправильно. Общение со священником перевернуло всю мою жизнь. Я вдруг захотел помогать тем людям, от которых отказалось общество. Когда вышел на свободу, попытался устроиться на работу в дома престарелых, но вакансий не было. Да и с моей биографией меня ждал от ворот поворот.
И тогда мужчина решил самостоятельно помогать людям. В то время он общался с сестрами милосердия и монахинями в Минске и Гомеле и даже смог попасть на прием к католическому архиепискому Тадеушу Кондрусевичу. Алексей попросил его благословения.
"У меня есть дом и пища. Большего предложить не могу"
После той встречи Алексей стал искать дом, где смог бы организовать приют для бездомных. Тогда он и не подозревал, что начинание требует оформления огромного количества бумаг. На данном этапе мужчина подал заявку, чтобы оформить свою организацию как приют при костеле. Но пока ответа нет.
— Тогда я пришел в костел и стал просить верующих о помощи. Общими усилиями мы собрали нужную для покупки хаты сумму.
Алексей приобрел в Александровке дом за 500 долларов и начал обустраивать его. И уже через какое-то время в приюте появился первый постоялец.
— Я шел по улице в Минске и увидел мужчину, который просил милостыню. Человек был наполовину парализован. Потом оказалось, что у него нет паспорта и идти ему некуда. Я сказал ему, что у меня есть дом и пища. Большего предложить не могу. Так мы тут вдвоем и жили какое-то время.
"Истинное милосердие — это когда не ждешь благодарности, а просто делаешь добро"
Жильцы «Дома милосердия» попадают сюда разными путями. Были случаи, когда местный участковый звонил Алексею с просьбой забрать только что освободившегося человека, которому некуда было идти. Кто-то приезжает или приходит на несколько месяцев, а кто-то остается надолго. Всего за 4 года существования импровизированного приюта через него прошло 97 человек. Сейчас здесь семеро постояльцев.
— А пойдемте их проведаем.
— Только захвачу медицинский чемоданчик. У нас с утра по традиции медосмотр — меряю давление. Тут мне пригодились навыки, полученные во время учебы и работы на скорой помощи.
Жилищные условия в приюте за последнее время несколько улучшились. Тут для нужд бездомных приспособили еще один дом — низкую хату по соседству, которую приюту отдали родственники умерших стариков-хозяев. Здесь две комнаты. В одной из них организована общая спальня.
При входе в помещение в нос ударяет застарелый табачный запах. Тепло. На кроватях лежат те, кто не может ходить: парализованный мужчина и бывший бездомный Иван — он после инсульта. Еще двое сейчас на работе, они помогают местным управляться с хозяйством. Новенький мужчина спит. Тут же живет женщина. Ей 57 лет.
— Кристина, — скромно представляется она и рассказывает свою нехитрую историю. Выпивала, ссорилась с родственниками, потом где-то в пьянках потеряла паспорт и ушла из Сапоцкино в Гродно бомжевать. Когда вернулась домой, сестра ее не пустила на порог, так и жила в сарае. Перебивалась найденной едой и выпивкой, пока ее в полубессознательном состоянии там, в сарае, не нашли местные жители.
— Они и привезли ее сюда, — рассказывает Алексей.
— Я не жалею, что попала в этот дом. Мне тут очень хорошо, есть свое занятие.
— Какое?
— Ой, всего хватает! И печку затопить, и полы помыть, и за лежачими ухаживать.
Алексей-Луиджи сейчас занимается восстановлением документов женщины, ведь без них она не может прописаться в родительском доме и получать пенсию. Сама же Кристина планирует вернуться домой и наконец начать новую жизнь.
Алексей надеется, что ее дальнейшая судьба сложиться благополучно, и к прежнему образу жизни женщина не вернется. Хотя в истории приюта бывали разные случаи. Порой люди после восстановления документов уезжали из «Дома милосердия» и уверенно говорили, что будут жить по-новому. А потом Алексей их видел все в тех же переходах — пьяных, грязных и снова без паспортов.
— Я не жду благодарности и какого-то итога. Ко всяким случаям отношусь по-философски. Со мной моя вера в то, что я делаю все правильно. Истинное милосердие — это когда не ждешь благодарности, а просто делаешь добро. И каждый раз начинаешь заново, несмотря ни на что.
Трое из 97 тут побывавших все-таки полностью изменили свою жизнь. Алексей не отслеживает судьбы своих подопечных, но об этих троих у него есть информация: Людмила работает у частника, Юрий — подсобным рабочим, еще одна женщина устроилась швеей в Гродно. Все бросили пить.
Мы возвращаемся в первую хату и идем на кухню, которая расположена в отдельном строении. Она же служит столовой для обитателей «Дома милосердия».
Распорядок дня в приюте отнюдь не казарменный. В импровизированной часовне в первом доме по утрам проходят совместные молитвы. Алексей никого не заставляет на них приходить, но постояльцы исправно их посещают. Потом завтрак.
Волонтер Галина, которая приехала помогать «брату Луиджи», рассказывает, чем питаются жильцы.
— С утра каши им варю, в обед суп и второе, вечером — макароны или опять каши. Летом чуть легче — есть овощи и фрукты. Здесь же есть свой огород, куры и козы. Жаль, что свинок держать запретили, — рассказывает Галина.
Когда она уезжает домой, в Гомельскую область, кашеварить остается Алексей. Впрочем, очень многое по дому он все время делает сам. Например, обстирывает постояльцев.
— У нас была стиральная машина, но сломалась. Сейчас все приходиться делать вручную.
Доходы в приюте чрезвычайно скромные. В основном складываются из пенсий тех постояльцев, которые все-таки получают от государства какие-то суммы. Поэтому приют остро нуждается практически во всем. Хотя Алексей скромно говорит, что нужна им в первую очередь еда.
— Остался мешок картошки на всех.
Криминогенная ситуация в деревне не ухудшилась, но приют всегда под угрозой закрытия
Поначалу местные жители появление этой коммуны встретили в штыки. Однако вскоре убедились, что криминогенная обстановка здесь не ухудшилась, и привыкли к своим новым соседям. Сложнее у Алексея и его постояльцев отношения складываются с властями — на мужчину даже заводили уголовное дело по статье «Незаконные организация деятельности общественного объединения, религиозной организации или фонда либо участие в их деятельности». После этого большая часть жителей «Дома милосердия» уехала — а тогда количество постояльцев доходило до 20 одновременно проживавших: люди опасались, что без Алексея им придется туго, и начали искать новые места жительства.
Участковый здесь — частый гость. Проверяет, но не наказывает. Социальные службы в свое время, говорит Алексей, предлагали на зиму забрать лежачих в местные интернаты, но те отказались.
Официального статуса приют так и не имеет. Время от времени «брату Луиджи» приходит помощь от местного костела. Привозят еду и волонтеры, и просто неравнодушные люди.
На вопрос, зачем все это ему надо, Алексей отвечает с улыбкой:
— Я все это делаю во имя веры. И дальше буду помогать обездоленным братьям и сестрам. А в нашем приюте есть место еще для шестерых обитателей. Как-то будем зимовать.
