Фарфоровый патриотизм

Фарфоровый патриотизм

Британцы восхищаются — китайцы возмущаются. Англичанка падает в обморок от счастья — китайцы удивлены. Где правда? По моему личному убеждению, правда — понятие субъективное, а вот истина — одна. История с фарфоровой вазой времен императора Цяньлуна (правил в 1736 — 1795 гг.) эту идею подтверждает (ну, или мне так кажется).

Для упавшей в обморок англичанки правда такова. Как–то, наводя порядок в доме, она наткнулась на фарфоровую вазу — явно китайскую и явно старую.

Лирическое отступление: когда я жила в Лондоне, мне показалось, что одна из причин британской зажиточности — то, что они ничего не выбрасывают. Старые вещи, с которыми у нас принято расставаться без сожалений, британцы сносят на чердак или в подвал, а потом через несколько лет (а то и десятилетий) обнаруживают как будто заново и с радостью водворяют на почетное место в гостиной или столовой, называя это «антиком». Антиком торгуют бессчетные магазины и аукционы. Поэтому частенько, обнаружив у себя что–нибудь завалявшееся с бабушкиных времен (англичане, как и китайцы, поколениями живут по одному адресу, что, кстати, тоже способствует накоплению материальных благ), это несут оценщику — вдруг ценное? Так и поступила англичанка, обнаружив ту самую фарфоровую вазу, с которой я начала свой рассказ.

Специалисты, оценивая вазу высотой 40 см со сложным узором и в отличной сохранности, установили дату изготовления — XVIII век и место (ну, это очевидно). Аукционный дом Bainbridges выставил ее на продажу с первоначальной ценой 1,2 млн. фунтов стерлингов. Поэтому, когда вазу купили за 51,6 млн. фунтов, счастливая ее уже необладательница упала в обморок — от нежданно свалившегося материального благополучия.

У китайского бизнесмена, купившего вазу за столь огромные деньги, своя правда. Ваза наверняка похищена из Китая — как и многие другие артефакты, время от времени всплывающие на аукционах. Такая вещь — отличное вложение средств: неизбежная слава, не подверженная инфляции сумма и возвращение реликвии на историческую родину. За это и денег никаких не жалко.

А вот какова в этой истории истина, еще неизвестно. Британские СМИ назвали широкий жест китайского покупателя (имя его не разглашается) «фарфоровым патриотизмом» и отметили, что китайцы готовы пойти буквально на все, чтобы вернуть утраченные артефакты. Китайские же СМИ восторга не разделили и покупателя заклеймили позором. Мне их логика представляется странной, но для них самих она, конечно, ясна и неоспорима: они говорят, что выкупать похищенные национальные сокровища — то же самое, что сотрудничать с вором. Вместо того чтобы заявить в полицию и требовать вернуть награбленное, ты платишь вору за то, что и так принадлежит тебе по праву. Это неправильно и провоцирует дальнейшее воровство. С этой логикой трудно спорить, хотя какая–то заноза сидит в моем сознании и не дает согласиться с ясными для других вещами.

Пару лет назад Китай потрясла похожая история — правда, не с таким «счастливым» финалом. Бывший сожитель Ива Сен–Лорана распродавал доставшиеся ему в наследство коллекции знаменитого дизайнера. Среди них были и две головы скульптур, представлявших китайский астрологический календарь в бывшем императорском дворце, который был разграблен и сожжен французско–британскими войсками 150 лет назад. Как скульптуры попали к Иву Сен–Лорану — вопрос, но то, что из Пекина они были похищены, — факт. Пекин официально обращался к новому владельцу с просьбой передать их на родину, но тот, оперируя несоблюдением прав человека и лозунгом «Свободу Тибету!», отказался. На аукционе скульптуры «купил» китаец, но денег не заплатил — и не собирался. Рассчитывал, что привлечет к своей акции международное внимание и, может быть, все же заставит владельца вернуть скульптуры на историческую родину. Вышел большой скандал, состоялся повторный аукцион — фигуры ушли не в Китай. У нынешней истории с вазой финал куда удачнее — артефакт будет в Китае, хотя вряд ли в музее.

Так что я не знаю, где в этой истории истина. Прав ли бизнесмен, заплативший астрономическую сумму за фарфоровую вазу? «Он ведь делал это не для страны, а для удовлетворения своего эгоизма», — уверены китайские СМИ. Значит, лучше, чтобы редкостную вещь купил кто–то другой и она осталась за границей? Выскажу мысль, за которую многие (китайцы наверняка) будут меня ругать: не так, по сути, и важно, где находится великое произведение искусства. Потому что оно принадлежит всем. И фарфоровые вазы династии Цин будут радовать меня в любом месте, где я их увижу, — в Пекине, Париже, Лондоне или Минске.

Автор публикации: Инесса ПЛЕСКАЧЕВСКАЯ