Лесовод в шестом поколении: о себе, работе и среде обитания

Упоминание кличевских лесов у кого-то вызывает ассоциацию с военным лихолетьем, когда здесь разгоралась и пылала партизанская борьба. Накал ее был таким, что задолго до освобождения Беларуси оккупанты не чувствовали тут себя хозяевами. У других мысленно возникает картина обширных клюквенных болот, непроходимых чащоб, куда пешим и то добраться непросто, не говоря уже о технике. Вот и три десятка лет назад, когда выпускник Полоцкого лесного техникума Владимир Русецкий выбрал на распределении здешние края местом своей дальнейшей работы, многие удивлялись: “Куда ты едешь?! Там же сплошные болота!..” А он ехал в родные места, с которыми связалась вся его жизнь.

Ехал продолжать дело отца, Михаила Павловича, отдавшего лесу три десятка лет. И если углубиться в историю, то, по утверждениям старожилов, Русецкие из Польши. Некогда, купив здешние лесистые земли, пан привез их сюда и сделал лесниками. Ему нужны были люди, не связанные ни родством, ни знакомством со здешними жителями. И вскоре появилась тут поселение, которое назвали Стража, поскольку основала его лесная охрана. Рассказывают, что прапрадед Владимира однажды на охоте спас пана, на которого медведь навалился, от смерти. Помещик в благодарность отвалил спасителю денег, на них тот смог приобрести участок и заняться земледелием. Так и обосновались привезенные поляки в здешних местах.

— По всему выходит, — улыбается Владимир Михайлович, — что я лесник в пятом, а то и шестом поколении. Да, наверное, в ином качестве с детства себя не мыслил. Пацаном все время был с отцом в лесу. А подрос — и сам оттуда не вылезал. Летом — грибы, ягоды. Зимой — охота. Охотиться начал в тринадцать лет...

Была у Русецкого возможность обосноваться в городе. Родственники уговаривали: мол, деревенская жизнь тяжела, подчас даже свободной минутки не выпадает. А в городе отработал смену — и занимайся, чем хочешь, в свое удовольствие. Было, клюнул Михаил на эти посулы. Да только и года не выдержал — потянуло в деревню. И теперь утверждает, что человек он лесной, а это абсолютно не значит “темный”. И лес для него предстает в двух ипостасях: как место работы и как среда отдыха. Удивительно, но “ипостаси” эти строго разграничивает.

— Одно дело, когда идешь сюда на нелегкую работу, — объясняет. — Дождь не дождь, снег не снег. — Надо! Функций у помощника лесничего предостаточно: и отвод лесосек, и контроль за рубкой. Неправильно думать, что лес — такой уж паинька. Даже малейших оплошностей он не прощает. Потому и трагические случаи иногда происходят. Тут уж не до романтики, как предполагают многие. Не замечаешь ни красот, ни свежего воздуха, ни каких других прелестей. Потому что работаешь. Ведь тот, кто за станком стоит, по сторонам вряд ли оглядывается, ворон ловит. Так и в лесу, как в производственной среде, свое напряжение.

Иное дело, когда в выходные дни или в отпуске сюда на охоту, по грибы-ягоды собираешься. Совершенно иными глазами на все смотришь, все воспринимаешь с другими эмоциями. Это уже и отдых, и забава, и увлечение. Даже с ружьишком просто побродишь, ничего не добыв, — и то чувствуешь, что душой отдохнул...

Про то, какой удачной в минувшем сезоне оказалась охота, Владимир Русецкий не рассказывал. А вот летней “добычей” похвастал. Однажды за один день собрал девять ведер белых грибов. Плодотворными оказались и походы за клюквой: и семью обеспечил, и заготовителям сдавал. Случалось, по ведру земляники в день набирал.

— По лесу хожу один, — продолжает он свою лесную “философию”. — Компаний не люблю. И не потому, что боюсь раскрыть свои любимые ягодные или грибные места. Леса и его даров на всех хватит. Даже жену редко с собой беру. Не справляется она ходить так быстро. А “пасти” кого-то — себе дороже.

В период грибного сезона часто у Русецких топится баня. Не для того, чтобы париться или мытья. В бане сушатся грибы. Их так много, что иного способа просто нет. В хозяйском “арсенале” зимой они и соленые, и маринованные, и сушеные.

— Даже рыжиков попробовал, — вспоминает Владимир Михайлович. — Почему “даже”? В наших краях этот гриб — редкость. За свою жизнь лишь прошедшим летом удалось пару ведер этих солеников набрать.

...Словами Русецкий этого не высказал, но по тональности рассказа ощущалось, что не совсем доволен он тем обстоятельством, что прерывается его лесниковая профессиональная ветвь. Сыновья избрали рабочие профессии и стремятся в город. Старший Александр в Могилеве обосновался. Паша еще в местном колледже учится, но и он, судя по всему, в отчем доме не засидится. Конечно, в душе понимает Михаил Павлович, что время нынче иное. И даже его профессия все больше приобретает черты “индустриальности”, поскольку в лес смело входит производительная техника, заменяя людей. С механизмами не только легче работается, но и результаты труда несравнимы. Как в заготовке, так и переработке древесины. В том, что ГЛХУ “Кличевский лесхоз” в десятке лучших в республике, есть и его, Владимира Русецкого, заслуга. Об этом свидетельствует государственная награда — медаль “За трудовые заслуги”, появившаяся не так давно у него на груди.