Радует, что выжил. Огорчает, что из ума

Град кулачных ударов в лицо так ошеломил, что она даже не почувствовала боли от удара ножом в живот. По волосам стекала вонючая жидкость. Заливала рот, насквозь пропитывала белье. Это был бензин. Уже теряя сознание, она услышала щелчок зажигалки.

Страх с запахом бензина

Лето прошлого года. С утра на город обрушивался нестерпимый зной, за день до невозможности накалявший здание, заполняя его вязкой духотой. Поэтому в одноэтажном блочном доме на тихой минской окраинной 2–й Песочной улице форточки ночью были постоянно открыты. Освежало. Вот только иной раз в какую–нибудь из них залезал кот. Тогда приходилось вставать и выпроваживать четвероногого проказника. Именно о его очередном визите подумал хозяин, 48–летний Игорь Цодик, когда в четвертом часу был разбужен шумом, доносившимся из кухни. Наверное, Галина, супруга, воюет с наглым котом. Стало тихо. Но свет в кухне по–прежнему горел. Озадаченный Игорь поднялся с постели.

Прямо с порога в нос шибанул хорошо знакомый ему, автослесарю со стажем, запах бензина. Он исходил от двух 1,5–литровых пластиковых бутылок, валявшихся на ковре возле газовой плиты. Рядом лежал кухонный нож с деревянной рукояткой, схваченной металлическими заклепками. Такого в их доме вроде не было. Красные пятна на красном ковре почти неразличимы. Мы не всегда знаем, как лучше всего очистить ковер от пятен. Читайте о том, какие бывают следы на ковре и как наиболее эффективно от них избавляться. Их Цодик заметил, когда нагнулся, чтобы получше рассмотреть нож. Пятна прерывистой дорожкой тянулись к входной двери. Он вышел на крыльцо. И едва не потерял сознание. Возле ступенек, на серой плиточной дорожке, лежала Галина. Ее светлая майка набухала зловещей багровостью. От неожиданности и ужаса Игорь так растерялся, что даже не дотронулся до жены. Стал отчаянно барабанить в дверь второй половины дома, где жила его сестра Алла Долгополова с сыном. Она вызвала «скорую» и милицию.

Одушевленная вещь

Это была любовь с первого взгляда. 16–летняя Виктория после случайного знакомства была сразу и бесповоротно покорена обаятельным, обходительным, пусть немножко грубоватым, но таким обворожительно мужественным Валентином. Своей радостью поспешила поделиться с мамой. Доверительная беседа уже спустя десяток минут превратилась в скандал. Галина едва не лишилась чувств, узнав, кто стал для ее дочери предметом обожания. Во–первых, смазливый кладовщик одной из минских коммерческих фирм был на целых 14 лет старше девочки. А потому его ухаживания мать расценила как попытку педофильского соблазнения школьницы. Во–вторых, на «галантном кавалере» клейма негде было ставить. К моменту встречи с «любимой и дорогой Викторией» его 4 раза судили и отправляли за решетку. «Только через мой труп!» — таков был материнский вердикт. Увы, молодость не всегда понимает, а зачастую вовсе не хочет понять мудрость опытной зрелости. Виктория игнорировала материнский запрет.

Роман развивался стремительно. Спустя несколько месяцев Виктория Цодик, невзирая на бурные протесты, уговоры и даже слезы родных, переехала в комнату Валентина Стаценко в коммунальной квартире дома № 4 на улице Беляева. Чтобы освободить место, «обворожительно мужественный» выгнал из нее своих 28–летнюю жену и 3–летнюю дочь. Но об этом Виктория ничего не знала.

Он взял ее на полный пансион: обувал, одевал, кормил. А потому в силу своих устоявшихся взглядов закоренелого уголовника считал чем–то вроде собственности. Этаким предметом личного пользования. Только в отличие от, например, мобильника или фотоаппарата — живым и разговаривающим. На правах собственника Валентин запретил Виктории встречаться с родными, друзьями и знакомыми. Они, по его мнению, «мешали большой любви». А когда девушка окончила школу, практически запер ее в четырех стенах. За малейшую попытку нарушить установленные им правила существования избивал. «Обаятельный и привлекательный», к ужасу Виктории, в одночасье превратился в циничного садиста. Волк сбросил овечью шкуру и обнажил клыки. Девушка, пережив сильнейшее разочарование и катастрофическое крушение надежд, проклинала тот день и час, когда познакомилась с бывшим зэком. И не собиралась быть жар–птицей в его коммунальной клетке.

...После первого побега он ее просто избил. Потом — сломал нос, ключицу... Родители и старшая сестра Виктории Анастасия пригрозили милицией. «Если рыпнетесь, всех порежу, завезу в лес, закопаю, и никто не найдет!» Удивительно, потрясающе, невероятно, но эта нагло–примитивная угроза испугала и отца, и мать, и сестру Виктории. Они не стали писать заявление. Лишь пытались успокоить самих себя: вот–вот Стаценко надоест живая игрушка и он отпустит ее. Между тем Виктория заявила сожителю–мучителю: как бы он ее ни удерживал, чем бы ни стращал ее и ее семью, все равно уйдет. Стаценко был уверен, что его вещь не должна и не может иметь собственного мнения. Он просмотрел звонки на ее мобильнике, обнаружил, что чаще всего — иногда по нескольку раз в день — Виктория разговаривала со своей матерью. И стал думать, как нейтрализовать этот, как он считал, главный источник строптивости и непокорности своей наложницы–заложницы.

Черный человек в черной ночи

К дикой расправе над ненавистной гражданской тещей Стаценко готовился основательно. Купил кухонный нож. Чтобы не оставить отпечатков пальцев — перчатки. На автозаправке наполнил бензином бутылки из–под питьевой воды. В дом Цодиков проник через окно, которое открыл, просунув руку в форточку. Незаметный в непроглядной августовской ночи: до черноты загорелый, в черной майке, черных шортах и черных сланцах. Слегка шумнул в кухне и затаился, зная, что чуткая хозяйка непременно проснется и пойдет изгонять назойливого кота. Он оглушил ее кулаками и ударил ножом сразу, как только Галина включила свет. Облил бензином, достал зажигалку. Но она, двадцать раз до этого проверенная, почему–то... не сработала. Он щелкнул несколько раз. Бесполезно. В ярости Стаценко выволок истекающую кровью жертву из дома. Попытался снова поджечь. Тщетно. Услышав, как в кухню вошел хозяин, поспешил ретироваться. За брошенные на месте преступления нож и бутылки он не волновался: на них не было отпечатков его пальцев. Пахнущую бензином одежду сменил. Черные майку и шорты вместе с перчатками сложил в пакет, который потом выбросил в лесу.

Он был уверен, что жертва мертва. Ножевой удар действительно оказался смертельным. Но врачи 3–й клинической больницы совершили чудо. В операционной Галину вернули с того света, а потом долго выхаживали едва подававшую признаки жизни пациентку (страшное ранение было нанесено 2 августа, и только 14 сентября Цодик смогла дать показания следователю. — Авт.). Тем не менее, несмотря на все усилия медиков, 47–летняя Галина осталась инвалидом.

Недавно Минский городской суд приговорил Валентина Стаценко к 11 с половиной годам ИК строгого режима.

Комментарий

Вячеслав Цырлин, психолог, психотерапевт:

— Трагедия — итог столкновения двух психотипов. С одной стороны уголовник, давно переступивший порог нравственности и морали. Такой эмоционально глухой индивидуум убежден, что все и вся существуют лишь для удовлетворения его личных потребностей. И ради этого готов пойти на любое преступление. С другой — люди, не доверяющие окружающему миру. Именно это недоверие вызывает страх перед угрозами, парализует волю и исключает возможность обращения за помощью. Закоренелого преступника, который, как верно подметил автор, смотрит на человека как на вещь, исправить невозможно. А вот его жертвам следует задуматься над своей недоверчивостью и боязнью. Впрочем, не только им. Материал, на мой взгляд, дает серьезную почву для размышлений всем, кто пасует перед беспардонной наглостью, извращенным цинизмом и всякого рода угрозами. Надо понимать: если их носителям не давать активный отпор, беды не миновать.

Автор публикации: Дмитрий НОВИКОВ