Земное притяжение лота

Земное притяжение лота

«Революция» — полотно Марка Шагала, которое прежде нигде не экспонировалось, будет продано на аукционе в Лондоне 22 июня. Художник написал шедевр в 1968 году, очень любил его и до последних дней жизни хранил у себя дома. Однако вскоре картина украсит или чей–то особняк, или музей. Но вряд ли минский.

Творение кисти гения может приобрести любой желающий. А ведь нашей стране хотя бы один оригинал живописной работы мастера нужен — как подтверждение символического возвращения Марка Захаровича на историческую родину. Увы, представители крупнейших музеев страны не поедут на аукцион. У них нет двух миллионов евро — такова первоначальная цена лота. Как же тогда галереи искусств пополняют свои фонды? Вот загадка.

Шедевр с Крымского Вала

Чуть более года назад парижский художник с минскими корнями Борис Заборов подарил работу «Гумно» Национальному художественному музею. Это был более чем презент. Мастер таким образом подтвердил связь с родиной, примирение с ней, ставшей когда–то «чужой Бацькаўшчынай». Акция «возвращения» проходила при поддержке министерств культуры и иностранных дел.

Шагал в свое время мог поступить так же. В 1973 году художник приезжал в СССР по приглашению советского Минкультуры. Посещал Москву и Ленинград, передал свои работы «Третьяковке» и Музею изобразительных искусств имени Пушкина. Но от визитов в Витебск и Минск отказался.

Теперь картину Шагала «Над городом» можно видеть в Третьяковской галерее, в филиале на Крымском Валу. Шедевр с летящими над Витебском влюбленными представлен в свободном доступе, даже без полагающейся произведению такого уровня шикарной рамы.

О покупке полотна в Лондоне или Москве нет и речи. Но тогда неплохо бы привезти Шагала с Крымского Вала в Минск хотя бы на временный показ. Третьяковская галерея уже организовывала две выставки картин русских художников позапрошлого столетия в нашем художественном музее. Связи есть, опыт сотрудничества — тоже.

— Конечно, это возможно, — Надежда Усова, заместитель директора Национального художественного музея по научной работе идею поддерживает. — Но несколько картин русских мастеров проще выставить, чем одну работу Шагала. Чтобы привезти любое произведение искусства, его нужно застраховать. Мастера XIX века стоят намного меньше полотна кисти Марка Захаровича. Страховая сумма составляет определенный процент от реальной цены картины. Если Шагал оценивается в миллионы долларов, то можете представить, сколько нужно денег для страховки. Я уж не говорю о расходах по транспортировке из Москвы, о затратах на милицейскую охрану, противопожарные меры и прочее. В России, кстати, галереи зачастую рассчитывают на частных спонсоров. Помните, как магнат Алишер Усманов приобрел за 72 миллиона долларов коллекцию Ростроповича — Вишневской и подарил государству? У нас такие дарители есть?

Риторический вопрос.

Аукцион не для всех

В Национальном историческом музее его директор Сергей Вечер регулярно получает информацию из нашего посольства в Польше о проходящих в Варшаве аукционах. Там всплывает немало интересных вещей с белорусской биографией. Что делать с этими сведениями?

— Остается лишь наблюдать со стороны, — удрученно констатирует Сергей Владимирович. — Два года назад продавали гравюру XVI века с изображением Гродно. В Беларуси нет ни одного экземпляра редкого изображения, исполненного нюрнбергским мастером Матиасом Цюндтом. Год назад в Кракове выставлялся на аукцион автограф Мицкевича. У нас в стране нет ни одной рукописи поэта, нашего земляка! Недавно позвонил соотечественник, проживающий в Австрии. Сказал, что знаком с владельцами тамошних антикварных магазинов. Предложил стать агентом нашего музея — ходить по аукционам и сообщать о появлении белорусских вещей.

Информация эта, однако, так и останется, скорее всего, «к сведению». Тем не менее на удивление фонды исторического музея только за прошлый год пополнились, по словам директора, на 15 тысяч единиц.

— Весь фонд художественного музея состоит из 30 тысяч предметов, — проводит сравнительный анализ Сергей Владимирович.

— Как удалось без копейки средств завладеть таким богатством?

— Обанкротился Минский фарфоровый завод. Чтобы не пропала коллекция предприятия, мы взяли десять тысяч предметов к себе на хранение. Это и вазы, и игрушки, и декоративные пасхальные яйца. Не Фаберже, но все же.

— Ну а остальные ценности откуда?

— Отмечу наиболее интересные. Митрополиты Филарет и Тадеуш Кондрусевич передали свои облачения. Один из банков помог приобрести в букинистическом магазине книги XVIII века из Будслава. Открою тайну: на эти издания претендовала Национальная библиотека, но нам удалось «перехватить» раритеты.

— Значит, не все так плохо, если на рынке древностей госорганизации еще и конкурируют?

— Помог один банк, но это единичный случай.

— Откуда появляются редкие вещи в антикварных лавках?

— Из–за кризиса люди скребут по сусекам, несут все, что лежало годами на чердаках. Недавно нам предложили купить альбом гравюр Наполеона Орды, но запросили за каждую иллюстрацию 500 долларов. Это перебор. Сейчас веду переговоры с человеком, который готов продать столик в стиле рококо. Но цена пока тоже неприемлема.

Не все, к сожалению, купишь. А для насыщенной культурной жизни обществу необходимо созерцать знаковые вещи — и Шагала, и слуцкие пояса...

Купить за границей произведения искусства у наших музеев нет никакой возможности, привезти на выставку порой еще сложнее. Что остается? В национальных галереях работают люди изобретательные. Они обязательно что–нибудь придумают.

Автор публикации: Виктор КОРБУТ

Фото: Виталий ГИЛЬ