The Toobes: "Мы упираемся в язык"

У час уручэння ўзнагарод Experty.by лідэр The Toobes Стас Ламакін адмовіўся разумець па-беларуску, але ўсё ж адказаў на тузін пытанняў парталу "Тузін Гітоў" і прызнаўся, што ён ня ведае, што значыць "пераможца": "На русском можно? Я ничего не понимаю, что ты сейчас сказал. Что такое "пераможца"?"

ТГ: Вы сталі пераможцамі ў шмат якіх намінацыях па версіі музычных крытыкаў і экспертаў. Наколькі гэта для вас важна?

Стас Ламакін (СЛ): На русском можно? Я ничего не понимаю, что ты сейчас сказал. Что такое "пераможца"?

Стас Мурашка (СМ): Если это возможно, мы бы хотели на русском.

ТГ: Вы беларусы?

СЛ: Я вообще из Казахстана. Но мы белорусская группа.

СМ: Да, я белорус.

СЛ: Может, мы вообще не будем давать интервью.

СМ: Тогда мы не будем давать интервью.

ТГ: Вы атрымалі перамогу ў шмат якіх намінацыях. Гэта для вас важна?

СЛ: Мы не знаем, что говорить сейчас. Мы не знаем, что говорить, и не знаем, что комментировать.

ТГ: Ваш дыск прызналі лепшым альбомам года.

СЛ: Мы это знаем уже давно.

ТГ: Выдатна. Наколькі вам важнае прызнанне музычных крытыкаў?

СЛ: Сейчас подумаем. А что нам отвечать?

ТГ: Уявіце, што вы распавядаеце пра прэмію сваім знаёмым.

СЛ: Ну прикольно. Мы делаем, что мы делаем, не более того. И то, что с нами происходит, какие-то промежутки, мы это воспринимаем, нужно нам это или нет. Так, наверное, должно было случиться.

ТГ: Наколькі наогул вам цікава чытаць водгукі іншых людзей пра вашу творчасць, песні, альбомы?

СМ: Что он сказал?

СЛ: Очень. Нам интересно, мы всё читаем, перевариваем. Усваиваем. Что-то для себя выносим. Мы такие вредные, поэтому не знаю.

ТГ: А ці кіруешся гэтымі парадамі?

СЛ: Я вообще редко читаю, но иногда… бывает.

ТГ: Прыслухоўваешся да людзей?

СЛ: Нет.

ТГ: То бок робіш толькі тое, што падабаецца?

СЛ: Да.

СМ: Мы гнем свою линию.

ТГ: Калі патлумачыць словамі, то якая гэтая лінія?

СЛ: Прямая.

СМ: Прямая рок-н-ролл-линия.

ТГ: Вы можаце сабраць усе магчымыя ўзнагароды ў Беларусі. Ці задаволіцеся гэтым, альбо маеце планы па заваёве свету?

СЛ: Ничего не понял. Это принципиально на белорусском? Если вы хотите продуктивное интервью, то лучше, чтобы вы говорили на русском.

СМ: Я считаю, что если ты говоришь с людьми, то надо стараться говорить на их языке. Если это возможно, если нет — то нужен переводчик. Сейчас, я думаю, никаких проблем не должно быть.

ТГ: Вы думаеце, што беларускаму журналісту для размовы з беларускай групай патрэбны перакладчык?

СМ: Мы упираемся в язык. Вы еще спросите, почему мы по-белорусски не поем (смяецца. - Аўт.).

ТГ: Дык а чаму?

СМ: А вот это я не буду отвечать.

СЛ: Я тоже не хочу. Это скрытое обвинение как будто в нашу сторону идет: почему вы в Беларуси не по-белорусски. Мне неприятно: вы говорите по-белорусски, мы по-русски. Мы на разных языках говорим. Мне это неприятно.