Сколько лет российской новогодней елке?
Новогодняя елка кажется нам настолько традиционным элементом праздника, что мы не задумываемся, какая на самом деле у нее короткая история в России. Первые еловые, сосновые и можжевеловые веточки в качестве новогоднего украшения появились на московских улицах по указу Петра Первого только в декабре 1699 года. А первые рождественские елки в домах начали ставить и вовсе век с лишним спустя! Вот и получается, что российской елочной традиции не исполнилось еще и двухсот лет, тогда как европейская насчитывает на триста лет больше.
«От древ и ветвей сосновых, еловых и мозжевелевых»
Историки по сей день спорят о том, какой год считать первым годом существования обычая ставить на Рождество елку в доме. Одни приводят в пример короткую запись, касающуюся рождественской елки, которую поставили на площади в Риге в 1510 году, а после праздника сожгли. Другие кивают на реформатора Мартина Лютера, который примерно в то же время первым поставил елку у себя в доме.
В любом случае, получается, что в Западной Европе рождественская елка появляется в начале XVI века. На Руси же в это время никаких еловых украшений к Рождеству не ставили, а новый год и вовсе праздновали 1 сентября. Так что первой попыткой связать Новый год и еловые ветви нужно считать именно нововведение Петра I. Вводя традицию встречать наступление нового года 1 января, он в том же указе повелел «по большим улицам, у нарочитых домов, пред воротами поставить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и мозжевелевых против образцов, каковы сделаны на Гостином Дворе. А людям скудным хотя по древцу или ветве на вороты или над храминою своей поставить… а стоять тому украшению января в первый день».
Но еловые ветви на улицах — это, согласитесь, совсем не то же самое, что елка в доме. И хотя Новый год с тех пор мы так и встречаем 1 января, обычай елового украшения домов появляется значительно позже. Возможно, виной тому традиционная для Руси связь еловых ветвей со смертью (ведь не случайно и по сей день похоронные венки делаются именно из еловых веток!). А возможно, причина в другом: в те времена Рождество было слишком церковным праздником, чтобы допускать светские отклонения от обычаев — а церковная традиция никаких елок на Рождество не признавала.
«Прелестные немецкие елки, убранные сластями, фонариками и гирляндами»
Рождество на Руси отмечали с конца декабря по начало января, и собственно день смены года попадал в этот же промежуток — и оттого особым праздником не осознавался. Поэтому, говоря о дореволюционной России, мы должны называть елку не новогодней, а рождественской. В этом качестве она впервые появляется в домах переселившихся в Россию немцев в самом начале XIX века. Вскоре по их примеру пушистую красавицу, да не одну, ставят перед Рождеством в царских покоях в Москве, а год спустя — в Аничковом дворце в столице, Санкт-Петербурге. И почти сразу же появляются сначала передающиеся из уст в уста, а потом и описанные в газетах истории о продающихся в кондитерских «прелестных немецких ёлках, убранных сластями, фонариками и гирляндами»
Вот отсюда, пожалуй, и можно отсчитывать достоверную историю рождественской, а потом и новогодней елки в России. Примечательно, что на распространение моды на такое украшение дома перед Рождеством потребовалось почти четверть века. Только в середине 1840-х годов русское дворянство начинает массово украшать свои особняки елками, на ветвях которых развешивались сладкие подарки для детей и подростков. Любопытный факт: ни Пушкин, ни Лермонтов ни в одном своем произведении рождественские елки не упоминают, хотя о самом Рождестве пишут немало. А вот у Достоевского в конце 1840-х годов елка уже упоминается как что-то широко известное и популярное.
Начав со столицы, мода на рождественские елки постепенно захватила и провинциальное дворянство. С середины XIX века в России начали устраивать и публичные рождественские праздники, которые получили название «елок» — по имени главного объекта, символизировавшего праздник. Богатые люди начали соревноваться в том, кто поставит у себя в доме более пышную ель и богаче ее нарядит. А вот в домах бедняков, по свидетельству современников, елки появлялись редко: вплоть до начала ХХ века рождественская ель оставалась прерогативой дворян и интеллигенции.
«Теперь она нарядная на праздник к нам пришла…»
В годы Первой Мировой войны российский Священный Синод фактически запретил использовать елки для празднования Рождества, сочтя их слишком немецким символом. Но формальный этот запрет практически не соблюдался: Рождество все более становилось светским праздником. А вот большевики, сменив в стране юлианский календарь на григорианский, довольно скоро начали наступление на рождественские традиции. Если в 1918 году рождественская елка еще была разрешенным символом праздника, то уже четыре года спустя с нею начинают бороться в рамках антиклерикальной кампании, организованной советской властью.
Под окончательный запрет и елка, и Рождество, и даже Новый год (как связанный с Рождеством календарем и традициями) попали в 1929 году. Дело дошло даже до специальных патрулей из комсомольцев и рабочих, следивших, чтобы в домах не появлялся «буржуазно-мещанский символ». И только шесть лет спустя с прямого одобрения Иосифа Сталина в СССР вернулась елка — но уже как чисто новогодний символ. С тех пор, несмотря на все войны и социальные пертурбации, пушистая лесная красавица была и остается самой заметной гостьей на встрече Нового года.
В 1954 году впервые была установлена самая главная советская елка — на Соборной площади в Кремле. В том же году в Большом Кремлевском дворе прошла первая главная детская новогодняя елка СССР, которая семь лет спустя переехала оттуда в только что построенный Кремлевский Дворец съездов. И сегодня новогодняя елка — и как дерево, украшающее наши дома и праздничные места, и как детское мероприятие — стали настолько традиционными, что никто и не задумывается о ее истории. А зря: в ней, как в зеркале, видна вся история нашей страны.
Татьяна Рублева