Стрелец, сгоревший на поле

Стрелец, сгоревший на поле

Память — материя тонкая, руководят которой время, человек. И ведь стыдно, когда по прошествии прожитых лет забывают тех, о ком говорить нужно, не молчать. Яков Михайлович Шапиро — тот человек, тренер, о котором разговаривать хочется. С улыбкой или с сосредоточенным выражением лица — решать вам. Но одно из его многих достоинств перед нашим футболом — умение не оставлять равнодушных к своему делу. Столичная «Атака», слонимский «Коммунальник», «Лунинец», жодинское «Торпедо». Работа в этих командах сопровождалась шлейфом побед, обидных поражений, забавных историй, которые с годами перешли в разряд футбольных баек. Семь лет назад Якова Михайловича не стало. Просто жил футболом так, что сердце не выдержало, остановилось после июльского матча с гродненским «Неманом».

Встретившись с сыном Якова Шапиро Никитой, прячемся от дождя под перекрытием колоннады Академии наук. В его голосе все то же фирменное шапировское особое мнение. Говорит, что думает, не боясь кому–то угодить. В глазах — легкое удивление, заинтересованность. Мол, а повод для интервью какой? А ведь самый что ни на есть подходящий. В ноябре исполняется не только 50 лет «Торпедо», но отпраздновал бы свой полувековой юбилей и Яков Михайлович. Стрельцы оба.

— Никита, в одном из своих стихотворений поэт Борис Слуцкий советует «еврейским хилым детям, отличным шахматистам, посредственным гимнастам», заняться «коньками, греблей, боксом, на ледники подняться, по тропам бегать босым». Своими достижениями в спорте, любовью к футболу твой отец опровергает эту неприспособленность евреев к спорту. Хотя, конечно, поэт Слуцкий излишне категоричен. Среди евреев числятся и чемпионы мира по боксу в тяжелом весе, и чемпионы по самбо и вольной борьбе, и олимпийские чемпионы по плаванию, и знаменитые баскетболисты, а команда Израиля по футболу выигрывала у многих, даже у России. Так что...

— Согласен. Папа не играл в футбол профессионально, хотя и занимался в минском «Динамо». Но он, мне кажется, был вообще очень талантливым человеком: за что бы ни брался, у него все получалось. Он всего добивался своим трудом.

— Кажется, на первых парах и многие коллеги по тренерскому цеху относились к нему с недоверием?

— Многим не нравилось, что отец профессионально не играл в футбол, а тренером все же стал. Кое-кому, чего скрывать, не нравилась его фамилия. Есть и такие типажи... В начале своей деятельности он воспитывал молодых футболистов, а после стал тренировать взрослые команды. Первый успех пришел к нему, когда в середине 90–х он привел минскую «Атаку» к четвертому месту в чемпионате. Тогда многие изменили мнение о нем, зауважали.

— А с кем из футбольного круга у Якова Михайловича были дружеские отношения?

— С Вячеславом Акшаевым, Юрием Пунтусом, Анатолием Капским. С Анатолием Анатольевичем у них были искренние отношения. Они каждый день созванивались после работы, разговаривали буквально обо всем. Говорили друг другу то, что думают, не держали камня за пазухой. Пунтуса отец уважал за мужские качества, называл настоящим мужиком; Акшаева — за интеллигентность, человечность к футболистам.

— По характеру он был настоящий Стрелец?

— Да, он был очень эмоционален на работе, во время игры не мог сидеть на лавке. Говорил, что это для него электрический стул. Тренером был строгим. Следил за дисциплиной, но никто из–за нагрузок не уходил сам из команды. Приходя домой после игры, включал кассету с игрой или общался с Михаилом Мироненковым, учредителем «Торпедо». Все свои эмоции старался не выплескивать. После поражения «Торпедо» от «Славии» в 2002-м он просто лежал несколько дней дома и смотрел в потолок. Ничего не рассказывал, закрывался в себе, ни с кем не общался. Несмотря на это, отец был очень энергичным и веселым человеком. Всегда стремился меня с мамой, игроков зарядить положительными эмоциями. Юморил постоянно. Игроков никогда не оскорблял, относился к ним с уважением. Оптимист. Он верил в то, что «Торпедо» станет чемпионом! Я пытался возражать, говоря, что как это возможно, когда есть БАТЭ Капского и «Динамо», где материальная база намного лучше. В такие моменты он мог и сорваться. Но я думаю, если бы была стабильность в клубе, то в тройке «Торпедо» был бы.

— Кроме того, Яков Михайлович выделялся незаурядным творческим подходом. Вспомнить хотя бы плакаты, на одном из которых торпедовцы прикрывались только мячами, а на втором выступили в роли богатырей.

— Папа во всем хотел быть оригинальным, непохожим. Приняв в 2001-м жодинское «Торпедо», он говорил, что мы маленькая команда из маленького города. Нужно продвигать, рекламировать себя. Футболисты пели, даже танцевали на поле. Кроме того, отец любил разные розыгрыши. Помнится, говорил в интервью, что спонсором «Торпедо» стал Роман Абрамович, а однажды, на 1 апреля, писали, что футболисты Жодино и Гродно подрались, а Шапиро и Сергея Солодовникова забрали в участок. Отец любил «красно–синие» цвета, в которых играл «Торпедо». К сожалению, жодинцы теперь выступают в другой цветовой гамме. Забыли еще одну хорошую традицию отца — выходить на поле, взявшись за руки.

— Во время работы с «Торпедо» отцу поступали предложения о трудоустройстве в других командах?

— В 2003 году он уже подписывал контракт со «Славией», но его уговорил вернуться председатель федерации Геннадий Невыглас, благодаря которому большой футбол и остался в Жодино. Если бы не он, то отец уехал бы. Дело в том, что учредитель «Торпедо» Михаил Мироненков — российский бизнесмен, вкладывал в клуб собственные деньги. Для него это было как хобби, интерес. В том году лишь на покупку одного Юрия Мархеля из «Алании» ушло больше 100 тысяч долларов. А ведь в «Торпедо» тогда пришли и Игорь Трухов, и Виталий Родионов, Евгений Зуев. Клуб до 2005 года полностью содержал Мироненков. С городским руководством отец, наверное, не находил взаимопонимания. Терпение у него лопнуло, было решено уйти из «Торпедо». Но тут папу переубедил Геннадий Невыглас.

— Если посмотреть биографию, то Якову Михайловичу так и не удалось поработать с грандами белорусского футбола.

— Он всегда хотел на пустом месте построить амбициозный проект. Но как в Лунинце, так и в Жодино возникали организационные проблемы с базой и тренировочными условиями. Все это стоило ему здоровья. Мне кажется, что из–за этого он и сгорел. Еще за месяц до матча с «Неманом», во время игры с «Даридой», у отца случился инфаркт. Несмотря на это, он после матча позвонил травмированному Леше Адамицкому, поддержал его. Врач Тадеуш Стефанович Переход настоятельно просил ложиться в больницу, но отец не хотел, все бился за результат. Я никому не советую любить футбол так, как любил его отец. Так нельзя. У него ведь и отпуска толком не было. Сидел дома перед планшетом и блокнотом, планировал тренировочные сборы.

— Было время, когда ревновал отца к футболу?

— Нет, я ведь понимал, что это важно. Футбол для него — работа и любимое занятие. Он сам заразил меня любовью к нему. Помню, летом всегда приходил на тренировки, а позже, когда подрос, немного играл в дубле «Торпедо». Сложно было матери. Она ведь, наверное, хотела в театр сходить или съездить отдохнуть, а у отца не было времени. Я никогда не видел его просто отдыхающим, пьющим пиво. У него было две семьи: мы и его команда. Он любил своих футболистов, никогда не бросал их.

— Ты сам, хоть и любишь футбол, но не пошел по отцовской стезе.

— Подрабатываю грузчиком. Закончил РУОР, но профессиональным игроком не стал. В следующем году попробую поступить в вуз. Без образования ведь никак. Да и с протянутой рукой ходить не собираюсь. Нехорошо это. Буду пробовать добиваться всего сам.

Автор публикации: Тарас ЩИРЫЙ