Небо и никакой пенсии. Крановщице из Жлобина «по паспорту» нет и 14-ти - а она 37 лет строит дома

К крановщице Татьяне Погодиной волшебник в голубом вертолете в этом году не прилетел. В прошлом тоже не прилетал. Последний раз он ее навещал 29 февраля 2016 года — и улетел, пообещав вернуться в следующем високосном году. За 55 лет у Татьяны было всего 13 дней рождения, и 2019-й для нее — не праздничный. 1 марта она «помянет» очередную днюху, которой не было, натянет резиновые сапоги, наденет робу, спрячет руки в теплые рукавицы и снова полезет на башенный кран — как и день за днем почти 40 лет до этого. В ее трудовой книжке всего одна запись — «Управление механизации № 79». Не Боги горшки обжигают, не волшебники строят дома — их строит крановщица Татьяна, прораб Светлана и их бригада брутальных мужиков.

— Хотелось романтики, вот и отправилась после школы в строительное училище. Мама отговаривала, а я с тех пор ни разу не пожалела, — с порога бытовки тараторит Татьяна. В свой обеденный перерыв она, наконец, спустилась на землю. Говорит, только ради нас. В другие дни, признается, обедает прямо в кабине крана. Там же может и газету почитать, и вздремнуть, если захочется.

— Не страшно?

— Сейчас уже нет.

А вот в первое время, вспоминает Татьяна, по ночам даже кошмары снились. Было это в далеком 1982-м году.

— Мы отучились на крановщиков, а на кран нас так ни разу никто и не сводил, только учебный тренажер показывали. И вот привезли меня на стройку детского сада, там краник ма-а-аленький, метров 15 высота. Я один пролет поднялась, а дальше не могу — так страшно. Но человек ко всему привыкает, особенно, если это ему нравится. А мне о-о-о-чень нравится: бывает в отпуск пойду, так к концу уже жду не дождусь, чтобы скорее выйти да на кран свой подняться.

Рабочий день Татьяны начинается в 8 утра. Перед тем, как принять смену, она должна провести осмотр металлоконструкций крана, сварных швов, проверить исправность страховочных систем, тросов, подкрановых путей, приборов безопасности. Убедившись, что все работает, спускается вниз и делает соответствующую запись в журнале у прораба. Кстати, прораб на этой стройке — тоже женщина, Светлана. У нее в подчинении два десятка брутальных громко матерящихся мужчин в касках и Татьяна. Светлана рассказывает, что ей не раз предлагали уйти в управление, мол, не женское это дело — стройкой руководить, но она всегда отказывалась: «сидеть в кабинетах и слушать женские сплетни», ей, как и крановщице Татьяне, не интересно.

Так и работают: одна — на земле, вторая — в воздухе. В перерывах кормят приблудного кота Умку.

…Обед закончился, и Татьяна спешит в свой «аквариум». Через пять минут уже машет нам с 35-метровой высоты. Нас на кран не пустили. Крановщица просит не расстраиваться, обещает прислать фото. Прислала, посмотрели. Все-таки хорошо, что мы остались внизу.

Максимальная грузоподъемность ее КБМ-401П — 10 тонн. И больше ни-ни. Здесь знают — от перегруза краны падают. Поэтому главное правило — беспрекословное соблюдение техники безопасности.

— Несколько лет назад был у нас в городе случай. Крановщик спешил и взял больше, чем позволяли возможности. На кранах везде автоматика — если перегруз, то он не поднимает, а крановщик ее отключил и поднял… Ну и все. Я потом мимо стройки после того уже, как все случилось, иду — а в кабине шарф его окровавленный лежит. Думала, после этого вообще не смогу на кране работать.

Теперь, говорит Татьяна, она больше опасается не перевернутых кранов, а — травмировать кого-нибудь внизу. Поэтому приходится следить не только за грузом, но еще и за работниками — чтобы никого ненароком не зацепить.

Крановщику необходимо иметь отменное здоровье.

— Медосмотр у нас очень строгий: проверяют давление, зрение, вестибулярный аппарат — крутят в специальном кресле, после которого нужно встать и пройти не шатаясь. Не вышло — все, на кран больше не пустят, — делится крановщица.

На этой жлобинской стройке рациями не пользуются. Жестами показывают, поднять или же, наоборот, опустить груз. Кстати, до сих пор стропальщики и крановщики активно пользуются старинными голосовыми командами «вира» и «майна». В среднем за смену Татьяна слышит эти команды около двухсот раз. И, говорит, даже не представляет, что будет если в какой-то момент лишить ее всего этого.

Несмотря предпенсионный возраст, отказываться от своей любимой работы крановщица не собирается. Шутит, что, судя по дате рождения и состоянию души, ей еще не исполнилось и 14-ти — так что впереди небо, кран и никакой пенсии.