"Корова не токарный станок, а живое существо". День с водителем, который возит молоко через Припять

Молоко льется — белое, вспенивается в белую пену. Владимир Куделько, водитель молоковоза, ждет, пока литры заполнят бочку МАЗа. Он собирает молоко в хозяйствах Житковичского района, а потом везет груз на Туровский молочный комбинат. TUT.BY провел день с молочником и посмотрел, как молоко доставляют тем, кто его пьет.

Фотограф Дмитрий Брушко считает, что нет ничего более белорусского, чем молоко и вовлеченность каждого в процесс, где молоко — часть жизни каждого белоруса. Он проследил современный путь молока до того момента, когда продукты попадают к нам на стол.

В проекте TUT.BY «Путь молока» мы показываем, как за большой индустрией белорусской экономики стоят простые люди — хозяева коров, пастух, молочник, доярка и другие. Весь их жизненный ритм подчинен молоку, они преданы этому напитку и делают свой, человеческий, вклад в цену молока. Мы покажем, как молоко связывает нас белой нитью и с этими людьми, и друг с другом.

Такая работа. 15 дней, 12 часов

День, ночь, снег, жара, холод — коровы доятся каждый день. Независимо от погоды молоко надо везти. Такая работа.

Я с молоком и раньше был связан. Много лет на старом молочном заводе, Житковичском, возил директора на «Волге», потом завод закрылся, а я стал безработным. Вот, в феврале сюда пришел.

Я и на старом молокозаводе, бывало, водителей-молочников подменял. Но наш заводик старый был, послевоенный еще, совсем другие масштабы были, молока возили намного меньше.

Сегодня моя вахта — на машине без прицепа. Бочка на 7,7 тонны молока. Когда прицеп — еще 7,7 тонны добавляй. Если прикинуть грубо — по 15 тонн молока вожу. Работаем вахтами: 15 дней отработал, 15 отдыхаешь. Рабочий день по 12−14 часов.

Когда все отлажено — оно нормально. Вот май-июнь, строго 15 дней работал и 15 дней отдыхал. Вообще графики разные: кто-то с напарником не по 15, а по восемь дней работает, кто-то по четыре. Главное, конечно, результат.

Зарплата — в месяц рублей 400, это с премиями. На МАЗе с прицепом моя работа стоит 80 копеек в час. За три часа я даже на чашку кофе не зарабатываю. Потому что трижды восемь — двадцать четыре, а кофе на заправке — два сорок девять.

Технология. Заливайте охлажденное, антибиотиков не надо

Как в хозяйство приезжаешь, то сразу спрашиваешь: молоко охладилось? По технологии они должны его охладить, перед тем как заливать, градусов до шести-восьми. Приемная температура на заводе — до 10 градусов, если теплей — завод может такое молоко и назад отправить.

Бочка — термос, в ней молоко очень медленно нагревается. За несколько часов, что мы в дороге, конечно, не скисает.

Молоко от каждой фермы заливаем в отдельную секцию. Нельзя смешивать. Если у меня все три секции в бочке заняты, но целиком не заполнены, я уже не могу в них молока от другой фермы долить. Конечно, у молочного завода расходы от того, что нельзя смешивать, много холостого пробега. Но так положено. Раньше-то смешивали, когда не было проблемы с антибиотиками: на наш старый завод молоко привозили по заполняемости бочек. А сейчас жесткие требования. Не дай Бог где-то антибиотик попадет с какой фермы — всю партию загрязним. На завод привозим — там берут молоко на анализ. Меня два раза на фермы с молоком возвращали, потом его в хозяйствах телятам отдают.

 

Откуда в молоке антибиотики? Ну где-то случайно: человеческий фактор. Например, доярке говорят: от этой коровы молоко надо отдельно доить. А если Нюша на свой волне или дома у нее нелады, она подоила — и туда же. И все загрязненное. Но, думаю, никто специально этого не хочет. Деньги ж колхозные. Кому выгодно? Нашли виноватого, не нашли — а на всю бригаду убыток разбили.

Планы. «Корова не токарный станок»

В конце месяца как-то в полдесятого вечера загружались. Потому что план. Со времен СССР такая же командно-административная система — ничего не поменялось. Вот сейчас бы развязали глаза, отпустили где-то — сказал бы, что восьмидесятый год!

Заезжаешь на ферму грузиться, а там чуть не плачут: что это, только у меня такое с молоком? Ты говоришь: ну меньше в этом месяце молока, чего вы расстраиваетесь! По всему району молоко падает. Июльская засуха. Большое молоко было в апреле-мае, потом пошел резкий спад — вы же знаете, как оно сушило! Корма, травы — да какая ж корова в жару будет нормально есть? Где ей молоко взять? Корова ж не токарный станок: включил в розетку, металл заправил — и точи. Металл заканчивается — поменял. Корова — это живое существо.

Кабина водителя. «Летом бывает и за плюс 50»

Когда полную бочку молока заливают — и нам лучше ехать: машина ровно идет. С полупустыми ее колбасит. Заезжаешь на стоянку — она еще пять минут колышется (смеется).

Зимой работать легче. Хоть холодно, гололед, но нет такого пекла, как летом. У меня в кабине бывает за +50ºС, термометр с ума сходит. Сейчас пока только 32ºС (в августе. — Прим. TUT.BY), и, наверное, уже так душно не будет.

Поломки? Мелкие устраняем на месте, большие — тогда уже машину тянем в Гомель. Бывает, помогаем друг другу. Недавно загрузился, только отъехал, а мне звонок: там наш тоже только загрузился, с прицепом, отъехал и сломался. Я в Люденевичи, к нему. Цепляю бочки и на Туров их затянул. Молоко надо везти. А непредвиденные ситуации — они бывают, как везде. Но что уж: сломался, на завтра ремонт, устранил поломку, а послезавтра в путь.

Настроение в кабине. Радио и внучкин носок

Едешь, радио включишь (включает, в кабине раздается голос Игоря Николаева, «Выпьем за любовь. — Прим. TUT.BY), чтоб веселей. Но у нас же тут нечего слушать! Это у вас там, в Минске, можно свихнуться на радиостанциях, а у нас какой выбор: «Беларусь-1», «Беларусь-2», «Радиус-ФМ», но и то не везде ловит, гомельское — тоже ловит не везде. Поэтому приходится слушать через интернет. Мое любимое «Дорожное радио» или «Радио Дача».

 Этот, на рычаге передач — внучкин носок. Ручка расслоилась, я склеил. На жаре ручка липкой становится, так я дочке говорю: Танька, дай мне носок Катькин, самый маленький. Она дала сразу пару, может, пригодится.

Бывает, внуков на работу вожу. Говорю: собирайтесь! Показываю, как льется молоко, как все работает. Современные дети — телефоны, планшеты. Для них это экскурсия!

Нужный мост. «Когда объезжали, три часа сна было уже хорошо»

Как понтон открыли — стало ничего. А в марте еще в Туров молоко возили по кругу, через Мозырь! 360 километров примерно. Я на такие смены только немного успел попасть, а хлопцы наши так поездили. Считайте, сколько времени уходило: утром поехал по хозяйствам, загрузился. Час-два при хорошем раскладе: если доярки вовремя пришли, подоили, если свет не вырубился. Потом пока пять часов в Туров по кругу заехал на завод, пока постоял в очереди, пока бочки помыли. Бывало, на заводе еще три часа выстоять надо, потом назад. У нас тогда считалось: если три часа успел поспать — уже хорошо.

Помню, когда через Припять тут еще вообще не было моста. Работал на хлебозаводе, это 1982−1984 год. Ездил на «москвиче», на «каблучке» в Туров. Так мне казалось, что легче в Минск из Житковичей съездить или в Гомель, чем в Туров! Потому что надо было переправляться через паром. Когда паром стоял пустой, так он выше дороги был! Если первый к нему приезжаю на «москвиче» — не могу на него заехать! Надо подложить что-то, чтобы забраться. А если он полностью загруженный и я последний заезжаю — то паром уже глубоко внизу, и мне приходится туда падать. Для меня паром — это было что-то с чем-то, кошмар. На «каблучке» моем три царапины были, и все три — связанные с паромом. А когда мост сделали — ну это другое дело!

Этот мост свое отслужил, отработал верой и правдой. Вы подумайте: он рассчитывался на какие нагрузки! Тогда самая большая машина была — МАЗ на восемь тонн. Ну «Колхида» еще, с полуприцепом, на 12 тонн. А сейчас у щебневозов по 30 тонн в кузове только, плюс прицеп 20 — это 50−60 тонн машина! И скорости какие, и в колонне едут один за другим. Они его и угрохали. А дорожники? Солью постоянно посыпают, а внутри моста тросы металлические. Водичка соленая делает свое дело. Это еще хорошо, что все обошлось, что вовремя заметили трещину и мост не обвалился, что не случилось как в Италии.

Выходные. «Мать держала корову, пока силы были»

15 дней отдыхаю, когда выходит. Грубо говоря — ничего не делаю. Траву покосил, в деревню съездил, в гости, что-то подремонтировал, выспался.

Хозяйства не держим, у нас только куры и три кота. Мать держала корову, пока силы были. Уже три года, как умерла. Сейчас люди коров держать не хотят, хоть сено заготавливают теперь в колхозах прямо в тюки. А как вспомнишь, как заготавливали сено это в болоте! И если туча какая идет — ты быстрее это сено хватаешь… Да пропади оно пропадом, страшная, адская работа!

А старики мучились. У них был какой-то послевоенный задор. Понимаешь, голодуху пережили, разруху пережили — а тут мирное небо, коровы, жизнь!