"Думали - все… А на том конце Дима: "Папа, это я". Жители деревни возрождают в лесу святой источник

На железном кресте, что стоит у источника среди леса, метка от пули. Того, кто стрелял, здесь, в деревне Новоселье Березинcкого района, знают все. Его историю тут рассказывают как урок жизни: со святым местом так нельзя. Со временем место это у криницы, где каждый год на четвертый день после праздника Петра и Павла собирались батюшки и сельчане со всей округи, забыли. Недавно деревенские решили возродить источник. А с ними вспомнили и про давнюю трагедию.

После урагана, что четыре года назад обрушился на эти края, лес у Новоселья так до конца и не расчистили. Пробираясь между сосен, местная жительница Галина Галуза ведет нас к источнику. На деревьях замечаем цветные ленточки — это метки. Сельчане повесили их специально, чтобы снова дорогу к кринице не потерять.

— В советское время, когда религию запрещали, ходить сюда люди начали реже, а потом и совсем перестали, — говорит Галина. — Году в 2005-м у Николая, выходца из нашей деревни, сын после аварии попал в реанимацию, состояние критическое. Коля и вспомнил, что была у нас в окрестности криница с целебной водой. С братом Василием они место это отыскали. Воду врачам передали, попросили хотя бы лицо хлопцу протереть. И вот в какой-то из вечеров звонит Николаю незнакомый номер, думали все… А на том конце Дима: «Папа, это я».

Братья в благодарность и начали территорию у источника в порядок приводить. Но в 2011-м случился ураган, и пути к кринице завалило.

Пробираемся в глубь: место глухое, болотистое. Наша провожатая — человек в этих краях бывалый. Ее род поселился в Новоселье одними из первых. Прабабушка и бабушка певчими были. Вечерами, говорят, в их хате дед на скрипке играл, а семейные религиозные песни пели.

Память о предках в Новоселье берегут. Вот только, как и почему в их краях люди у источника собираться начали, не знают. Ходят разговоры, пастух когда-то нашел здесь икону, ее на крест возвели и на возвышенности поставили. А она чудом каким-то снова в «дрыгве» оказалась. И так раза три повторилось. Здесь ее тогда оставили и, как к святыне, приходить начали. Место это стали считать намоленным, а воду в ближайшей кринице целительной. Умыться ей сама Екатерина II приезжала, золотые монеты на дно опускала. Кстати, о деньгах. Копейками и монетами, говорят, местные жители пожертвования воде приносили.

Впереди у нас речка, за ней — источник. Небольшой и неглубокий, зато вода в нем лазурная и ледяная. Пьешь не напьешься. Рядом крест — тот самый прострелянный, на нем новая икона Богородицы. Куда исчезла старая, загадка.

— Когда в 2013-м дорогу сюда в буреломе снова отыскали, всех бабушек в округе с этим вопросом обошла, ни одна не помнит, — Галина подходит к воде. — Зато идею опять собираться у источника на четвертый день после Петра и Павла поддержали. И вот в июне 2015-го, спустя много лет, традицию возобновили.

«Ходили по банкам стрелять и все как один погибли»

Осматриваемся, аккуратно вокруг. Галина вспоминает, как территорию эту в порядок приводили: сначала водоем от тины почистили, потом огородили. Трудились всей деревней, деньги на материалы тоже сообща собирали. Сейчас планируют капличку поставить, чтобы пришедшие сюда и окунуться могли.

— Лишь одна плохая история с этим местом связана. Случилась она в 1970-х или 1980-х, — голос Галины становится очень серьезным. — Повадились как-то старшие хлопцы из одной семьи сюда ходить по банкам стрелять. И все как один молодыми из жизни ушли. Местные стали судачить, мол, наказание это. А позже их младший во время охоты на криницу набрел. И специально или случайно в икону, что на кресте висела, выстрелил. Прожил он после этого недолго.

Алексей — брат Галины, который встретил нас уже на источнике, к истории о «стрельбе» относится скептически. Говорит, совпадения. И в то же время такой факт вспоминает:

— Подростками сделали с пацанами черпачки из чугунков, хотели было ими из криницы копеек надоставать. Только за дело взялись, натянула черная туча. Испугались -- и деру, выбежали из леса, небо снова ясное стало.

— А ты Людмилу нашу вспомни, — одергивает его Галина. — У нее каждое лето голос пропадал, и горло болело. Как-то, когда ей не здоровилось, они с Татьяной — средней сестрой и соседом пошли на источник. Воды с собой набрали, решили облиться, а Люда ни в какую. Со здоровьем, запричитала, беда, куда еще в воду лезть. И вдруг словно сила какая-то ее в источник толкнула. Через пару дней горло прошло. И с того времени ни разу не болело.

Мы тоже воды набрали, назад собираемся. Дорога в обратную сторону даже быстрее кажется. И вот вдали уже то самое Новоселье. Деревня большая, опустевшая. Нет здесь ни магазина, ни асфальтированной дороги, зато дети и внуки местных каждый раз на «Свечу» съезжаются.

— Думаю, обычай этот тоже с источником связан, потому что главная в нем икона Богородицы, — говорит Галина. — Дважды в год ее и большую свечу всей деревней из дома в дом переносят. И хата, где эти святыни находятся, считается храмом. По традиции любой желающий может прийти сюда, помолиться.

Бабушка, что пять раз от смерти ушла: «Ты, говорят, следующая помрешь, а я — шиш вам. До 95 доживу»

Сейчас «Свеча» в доме у матери Галины — Елизаветы Ивановны. Но нам пока не туда, а к бабушке Рае. А точнее Раисе Белой. Бабушка, рассказывают, пять раз от смерти спасалась. И все, предполагает, потому что воду из криницы пьет. Гостей встречает за работой: нитки в передней прядет. Разузнав, зачем пришли, вспоминает:

— Деревню нашу в войну расстреляли. А я в это время к дядьке в гости пошла, вот одна и выжила. А потом тиф меня свалил, шесть недель лежала, отошла. В 12 лет работать пошла, лес перевозили, и вот воз наш перевернулся. Вот настолько от моей головы колесо было, — она разводит руки сантиметров на десять. — Женой стала, в хате чуть не угорела. А недавно собака свой меня погрыз. Что с ним случилось, до сих пор никто не знает.

Хозяйку не переслушать. За жизнь рассказывает, старается не заплакать, а в некоторых местах даже в шутку все переводит:

— 15 дней в больнице пролежала. Доктор меня зашивает, а я ему: «Вы меня красиво латайте, а то, как поздоровею, будет стыдно на улице показаться», — улыбается. — Я ведь еще пожить собираюсь. Летом на похоронах была, а бабы мне: «Ты, видать, следующая». Шиш вам, говорю, я до 95 протяну.

Пару глотков криничной воды — и бабушка Рая в хлев торопится. В свои 82, хоть и живет одна, но корову держит. Говорит, дети на выходные приезжают, молоком отпаиваю.

Ну, а мы с водой спешим к Елизавете Ивановне. Мама Галины ждет нас у печки. Комната, в которой она сидит, — рассказ отдельный. В углу та самая икона Богородицы, на покрывалах вышивка, на стенах портреты. Тут бабушке 14, вот чуть за 30. Сейчас ей 86. И сколько себя помнит, почти всегда вода из источника в хате стояла. Слегка прихлебывает: холодненькая.

— Криница нам от предков осталась, а их забывать нельзя, — учит нас уму разуму. — На Пасху наша Рая всегда ездит в деревню, где ее родных расстреляли. А тут, случилось, давление подвело, дома осталась. И в ночь ту она всех сельчан во сне увидела. Не к добру это, недовольны они были.

— Вот и мы источник как память о предках и напоминание потомкам возродить решили, — присаживается рядом с мамой Галина. — Только не пиши: вода здесь насколько чудесная, что глоток все хвори лечит. Помогает она лишь тем, кто искренне в ее силу поверит.