Затопленные города, проблемы с питьевой водой, исчезновение птиц. Как Беларусь спаслась от этих бед

Горят торфяники, мельчают реки, запасы чистой воды сокращаются… Проблемы у всех стран Европы, полностью осушивших болота, общие. Беларусь сохранила «багну» — в естественном состоянии у нас насчитывается 863 тысячи гектаров болот. Хотя это меньше трети от того, что было более 60 лет назад.

О том, как стране живется после масштабной советской мелиорации, зачем нам жизненно необходимы болота и что будет, если они исчезнут вообще, TUT.BY поговорил с заведующим сектором международного сотрудничества НПЦ по биоресурсам Александром Козулиным, который изучает белорусские болота больше 20 лет.

В спецпроекте «Страна болот» TUT.BY расскажет о людях и деревнях, чьи судьбы от рождения до смерти связаны с «дрыгвой». Мы побывали в Кореневке, ставшей прототипом деревни из романа «Люди на болоте», провели ночь со сборщиками клюквы в Ольманских болотах и проследили, как осушали белорусскую землю.

— Союзную программу по мелиорации избыточно увлажненных территорий реализовывали как по европейской части современной России, так и в Беларуси, Литве, Латвии, Эстонии. Денег на это выделили очень много — их нужно было только освоить. Большинство естественных оставшихся белорусских болот также подлежали осушению. Например, очень известное болото Званец в Брестской области — в программе даже указали, как должен был называться колхоз на его месте — Ясная Поляна.

— Сейчас уже точно можно сказать, какие болота нужно было осушать, а какие нет?

— Могу привести пример того, что точно не нужно было — большинство мелкозалежных торфяников Любанского района. Земли осушили, но торфа там было меньше метра: он быстро закончился, остался только песок. На этих землях сейчас выращивают кукурузу и зерновые, но чтобы получить урожай, в них нужно вкладывать значительные средства.

Проблема в том, что до сих пор не проведена нормальная инвентаризация мелиоративных систем — тогда бы было понятно, какие территории точно непригодны для сельского хозяйства и как их в таком случае эффективно использовать. Но пока же эти торфяники не посчитаны, их продолжают распахивать и засаживать. Хотя для районов эти неплодородные земли — балласт, от которого они хотят всячески избавиться.

— В Беларуси часто горят торфяники, страдает местное население. Как с этим бороться?

— У нас ежегодно выделяются деньги на создание инфраструктуры для тушения пожаров на болотах, но не на их предупреждение. Строятся подъездные дороги, МЧС закупает технику, над болотами летает вертолет, но на саму причину никто не обращает внимание.

Если торфяники горят, это означает, что в болоте нарушен гидрологический режим: не хватает воды, верхний слой осушается и превращается в пороховую бочку. Но ведь если потратить какую-то часть из той суммы, выделенной на тушение, и закрыть дренирующие каналы плотиной — пожаров не было бы вовсе. Потому что прекращается сток воды, и болото достаточно быстро восстанавливается. В Беларуси восстановили уже около 50 тысяч гектаров, но всего нарушенных болот около 500 тысяч гектаров.

Вспомните заказник «Ельня», который постоянно горел. Из-за смога люди вынуждены были на время покидать свои дома. Сейчас, после восстановления гидрологического режима, я думаю, гореть оно больше не будет.

Тем не менее, когда мы обратились в МЧС со своим предложением, нам ответили, что назначение этой службы — устранять ЧС, а не предупреждать его.

Опять же удивительно: деньги на заболачивание «Ельни» выделяли международные фонды. Но чтобы подобную инициативу проявляли на местах — это редкость. Хотя в Ельню после заболачивания приехали из администрации заказника «Острова Дулебы», что в Белыничском районе. У них на болоте также пожары, уменьшились урожаи клюквы, снизились грунтовые воды, поэтому они стали изучать опыт — и мы считаем, что это уже хороший знак.

— С какими последствиями столкнулись страны, которые полностью осушили болота?

— Вся Европа, кроме Швеции и Финляндии, осушила почти все свои болота и теперь интенсивно пытается их восстановить. Но торфообразование с нуля начать очень сложно.

Болота выполняют очень важную функцию — регулирование стока рек. Как пример — ежегодно затапливается Дрезден. Это происходит оттого, что болота, которые раньше были расположены в водосборах рек, осушили каналами. Поэтому как только выпадает сильный дождь, через два-три дня все эти осадки полностью попадают в реку, и она поднимается на 5−10 метров и затапливает все вокруг.

В Беларуси, например, такого нет. Осадки выпадают в водосборах рек, болота их накапливают и потом постепенно отдают. Поэтому у нас реки еще полноводные в течение всего года. Болота накапливают столько же воды, сколько находится во всех озерах Беларуси. Благодаря болотам формируются и грунтовые воды — а это богатство. Ведь как говорил Пан Ги Мун, пройдет еще 20−30 лет — и самым дорогим ресурсом будет питьевая вода.

Кроме того, болота — это одна из экосистем, которая поглощает и накапливает парниковые газы.

Сейчас популярно монетарно оценивать экологические услуги естественных экосистем. Например, ежегодно экологические услуги нашего заказника «Ельня» составляют 30 миллионов долларов — это накопление воды, ее очистка и наполнение рек.

— К тому же болота сохраняют уникальную флору и фауну…

— Вспомните рассказ Александра Куприна «На глухарей» — ведь он про белорусские Ольманские болота: там раньше были крупнейшие тока. Болота — действительно основная среда обитания некоторых редких видов.

Например, наша страна отвечает за существование вертлявой камышевки — 40% мировой популяции этой птицы обитает в белорусских болотах. Это индикаторный вид: по числу поющих самцов мы можем сразу сказать, в каком состоянии находится вся экосистема, сколько осталось редких видов насекомых, пауков, которые живут только на этом болоте.

На белорусских болотах также живет 10% большого подорлика, 3% дупеля — видов, находящихся под угрозой глобального исчезновения.

Исконный абориген болота — лось. Хоть часть жизни он живет в лесу, тем не менее без заболоченных мест тоже не может. Рядом с верховыми болотами живут тетерев, глухарь, золотая ржанка.

Но есть и легенды — например, про многие болота люди говорят, что там живет болотная рысь, хотя ничего подобного мы не встречали.

— Сколько времени нужно, чтобы полностью восстановить болото?

— Чтобы восстановить до того состояния, когда его начали осушать, нужны столетия или даже тысячелетия. Мы же восстанавливаем другую экосистему: болото в исходной фазе. Это такой мелководный водоем, в котором растет тростник, рогоз и осока. Когда накапливается масса растений, начинается другая фаза — накопление торфа. Но это требует времени — торф «растет» со скоростью не более 1 миллиметра в год. А в Беларуси есть болота глубиной до 14 метров, при этом самое старое, примерно 12 тысяч лет, — Морочно в Столинском районе.

— Несколько десятилетий назад Беларусь называли торфяной республикой. Какие сейчас у нас запасы торфа?

— Они составляют примерно 4 миллиарда тонн, то есть мы можем 30 лет жить только на одном торфе. Но, правда, для этого мы должны осушить все торфяники в сельском хозяйстве, а также заказники и резерваты.

Раньше в нашей стране добывали 25 миллионов тонн торфа в год. Сейчас ежегодно — около 3 миллионов тонн, при этом численность работников торфяной промышленности в стране — более пяти тысяч человек.

Но сейчас топить торфом невыгодно и хлопотно, население сокращает потребление брикетов. Сейчас самое популярное направление — добыча торфа с естественных верховых болот и продажа его за границу в виде грунтов для теплиц. В этом наибольшая выгода.

— Как будут сохраняться белорусские болота в будущем?

— Сейчас мы подготовили стратегию устойчивого использования торфяников Беларуси и схему их распределения. Для этого создали междисциплинарную группу, в которую вошли экологи, представители охраны природы, Министерства энергетики и сельского хозяйства, общественные организации и так далее — все заинтересованные стороны.

Для каждого торфяника мы определили направление использования: фонд болот, подлежащих особой или специальной охране природы, земельный и разрабатываемый фонд, а также фонд особо ценных видов торфа. Принцип такой: добыча торфа разрешена только на осушенных болотах, которые невозможно эффективно использовать по разным причинам. Все же оставшиеся в естественном состоянии болота должны быть обязательно сохранены.