Дан приказ ему: «На Запад!»
Атакует маршал
Отступавшие фашисты при любой возможности оказывали яростное сопротивление, особенно если на путях их отхода были крупные населенные пункты. В короткий срок немцы строили укрепления, зарывали в землю танки, превращая их в бронированные огневые точки, укрепляли подвалы каменных домов, откуда вели огонь из пулеметов и автоматов, создавали опорные узлы обороны. В Беларусь были переброшены 15 новых дивизий и 2 бригады из Германии, Норвегии, Италии и Голландии, а также с южного участка советско-германского фронта.
Чтобы дезорганизовать перевозки и затруднить доставку живой силы и техники, советская авиация дальнего действия нанесла ряд ударов по железнодорожным объектам. Одновременно, по распоряжению Белорусского штаба партизанского движения, в борьбу с подходящими резервами противника включились формирования, действовавшие в западных районах.
Стремительно развивалась Брестско-Люблинская наступательная операция, план которой был утвержден Верховным Главнокомандующим. Ее проводили войска 1-го Белорусского фронта под командованием Константина Рокоссовского. Интересно, что буквально накануне операции генералу армии Рокоссовскому была вручена бриллиантовая Звезда Маршала, а в ее ходе и первая Звезда Героя Советского Союза.
Главный удар наносили войска левого крыла фронта. Во втором эшелоне продвигалась 1-я армия Войска Польского под командованием генерал-лейтенанта Берлинга. 20 июля освобождены районные центры Кобрин и Малорита. Войска правого крыла фронта вышли на рубеж Свислочь, Пружаны и на подступы к Бресту. Группировку противника в этом районе неумолимо сжимали в клещи. До полного освобождения республики оставалась всего неделя.
Рубеж Отчизны
Константин Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг» писал:
«Враг, развязавший войну, в полной мере ощутил на себе силу наших ударов. Когда в начале войны Красной Армии пришлось отступать, мы понимали, что наши неудачи в значительной степени объяснялись внезапностью вероломного нападения врага, знали, что они временные, и ни на минуту не теряли веры в победный исход войны. Врагу же теперь пришлось испытывать поражение за поражением и без всякой надежды на более или менее благоприятный исход войны, пожар которой он сам разжег.
Катастрофа неумолимо надвигалась. Не помогали немецко-фашистскому командованию и замены одного генерала другим. Из данных разведки нам стало известно, что неудачливого фельдмаршала Буша, командовавшего группой армий «Центр», заменил — по совместительству — Модель, командующий группой армий «Северная Украина». Среди офицеров нашего штаба ходила поговорка: «Модель? Что ж, давай Моделя!» Видимо, кто-то из товарищей переиначил крылатую фразу Чапаева из знаменитого кинофильма — помните ее: «Психическая, говоришь? Давай психическую!..»
Перегруппировка вражеских сил, смена командования не могли уже остановить наступательный порыв советских войск. Оборона немцев развалилась так быстро, что танкисты были вынуждены догонять пехотинцев.
В передовых частях находился в то время член-корреспондент Международной славянской академии профессор Юрий Григорьевич Кисловский, автор книги «От первого дня до последнего».
«У меня, участника тех событий, навсегда остались в памяти знойные июльские дни, когда наша 65-я и соседняя 70-я армии в ходе наступательной операции устремились к государственной границе. Бойцов, командиров и политработников охватил небывалый подъем. Завершался важный этап войны — полное изгнание немецко-фашистских войск с территории СССР.
Трудно передать словами то волнение, которое мы испытывали еще задолго до выхода к границе. Казалось, нет ничего более дорогого, чем желанный рубеж Отчизны, та полоска земли, которая отделяет наше Советское государство от сопредельных стран».
Все части стремились первыми достичь заветной границы. В полночь на нее вышел передовой батальон под командованием капитана Усанова из 70-й армии. К вечеру Западный Буг был форсирован.
Генерал-майор Яков Ефимович Масловский возглавлял в июле 44-го политотдел 70-й армии. «Днем 21 июля я проехал на машине вдоль Буга. Я искал глазами то, что было привычным для нас на границе. Увидел заросшую бурьяном полосу, в которой угадывалась прежняя контрольно-следовая. Хотелось найти хоть один пограничный столб. Фашисты их, видимо, снесли. День был солнечный, теплый, в роще, совсем как в мирные дни, щебетали птицы, и это особенно усиливало нашу радость возвращения на границу. Все мы были взволнованы до слез.
Проехали вдоль границы в сторону прежнего стыка между Брестским и Любомльским погранотрядами. Увидели огромное фашистское кладбище. Кресты на нем были расставлены с безукоризненной геометрической точностью. А крестов этих было около полутора тысяч, причем на каждом из них табличка с двумя-тремя фамилиями. Над воротами кладбища готическим шрифтом было написано: «Здесь похоронены пионеры похода на восток, которые, выполняя приказ фюрера, на рассвете 22 июня 1941 года первыми двинулись в бой, чтобы завоевать для немецкого народа жизненное пространство».
Я думаю, что фашисты свезли сюда тех, кого в первые часы войны уложили пограничники 17-го Брестского и 98-го Любомльского пограничных отрядов. Вот такой предстала восстановленная граница».
После форсирования Буга войскам предстояло наступать в юго-западном направлении и не допустить отхода противника к Варшаве. Уже 22 июля освобожден первый польский город Хелм. 24 июля войска 2-й танковой армии овладели и Люблином. 16 частям и соединениям 1-го Белорусского фронта было присвоено почетное наименование «Люблинских».
Зубр под партизанской защитой
Но около Бреста продолжались упорные бои. Любой ценой отстоять город — таков был приказ фюрера. Используя крепость и укрепленный район на Буге, противник надеялся удержать в своих руках этот «ключ к Варшаве». Особенно прочным казался немецким генералам северо-западный участок обороны, прилегающий к огромному массиву Беловежской Пущи. Но именно здесь вместе с партизанскими проводниками рванули вперед части генерала Батова и казаки Плиева. Мощный гарнизон в Пружанах пал.
Мало людей осталось в здешних местах. Очутившись под оккупацией, Беловежье попало под личный контроль «нациста №2» Германа Геринга. Он, будучи страстным охотником, еще с 1930 годов «положил глаз» на беловежские земли, мечтая создать на них показательное охотничье хозяйство для немецкой элиты.
Геринг ввел в заповеднике особые порядки. В первую очередь он выселил местное население. Процедура, которая в служебном пользовании называлась «эвакуацией», подразумевала полное уничтожение деревень и фольварков. С землей сровняли 35 деревень, около шести тысяч жителей лишились крова. Некоторые населенные пункты уничтожались вместе с населением.
Но даже в то нелегкое время из поля зрения партизан не уходило главное достояние беловежских лесов — зубры. Когда возникла опасность вывоза зверей, в мае 1944 года в пущу был направлен специальный отряд — освободить животных. В Музее истории Великой Отечественной войны сохранился исторический документ, подтверждающий это.
«Командиру отряда имени Б. Хмельницкого тов. Бокумо В., начальнику штаба отряда тов. Шевченко. По имеющимся в штабе бригады сведениям, фашисты собираются вывести из пущи зубров или уничтожить их во время отступления. Обязываю разработать план операции по их спасению. За выполнение несете личную ответственность. Поручите это доверенным товарищам. В группу обязательно включите М. Тищенко, противотанковое отделение Бучукова и местного партизана Охремчука. О ходе выполнения докладывайте еженедельно. Комбриг Мартынов. 09.05.1944 г.»
Специальный партизанский отряд почти два с половиной месяца не упускал из виду вольеры с зубрами. Вплоть до прихода наступающих сил 65-й армии генерала Батова.
Александр ШЕВКО, «СГ»