Дом на память

Сегодня по всей стране около двух тысяч агроусадеб. Зарабатывать на сельском туризме мы уже научились. Но многие деревни стареют. Умирают. Пустующие дома — неприглядная сторона современной глубинки. Только на Брестчине таковых более 16 тысяч. Сносить или дать шанс? Против сноса есть приемы. Одни горожане выбирают домики в деревне под дачи. Другие — для отдыха. А третьи — под личный некоммерческий проект по сохранению и защите сельской культуры. Бывает и такое.
Этнопарк возродит курную хатку
Еще десять лет назад в деревне Рожковка Каменецкого района стояла курная хатка. Печь без дымохода. Глинобитный пол, окна — голову не высунешь, входная дверь на деревянных завесах. Поклонишься — войдешь, иначе не получится: высота проема — 151 сантиметр.
Но в 2002 году пришли в Рожковку участники проекта «Пуща без границ». Провели инвентаризацию этнографических ценностей деревни. И судьба чудом сохранившейся хаты 1837 года постройки была предрешена. Хату обмерили, зарисовали, сфотографировали. А потом разобрали по бревнышкам. Но Национальный парк «Беловежская пуща» тогда не отозвался — не дал леса на реставрацию.
Проект успешно завершился, и о хате забыли. Бревна перекочевали в национальный парк. Потом все решили: сгнили...
Оказалось, нет. У фермера Ивана Панасюка на хранении. Иван Николаевич живет в Бресте, а родился в Рожковке:— Национальный парк передал нам бревна. Не пропадут. Мы нашли еще две такие хаты. Планируем создать этнопарк. Денег, знаю, на этом не заработаем. Но сохраним и покажем нашим детям сельскую культуру.
А тем временем в Рожковке доживают свой век другие дома. Не менее интересные. Деревню с выстланной брусчаткой улицей специалисты называют настоящим этнографическим поселением начала XX века.
Дедушкино наследство
Хату Федора Зеленко из деревни Михалки Березовского района, которой около ста лет, не разбирали. Хотя угроза такая была. Борковский сельсовет поставил наследников перед фактом. Они задумались и решили: хате — жить. Теперь там сельский музей «Хата деда Хвэдора».
Внучка Федора Захаровича Вера Захарова живет в Киеве. Она — главный идеолог и вдохновитель «Музея деда Хвэдора»:— Деда нет 35 лет, но дух хозяина присутствует в хате. Все сохранилось, как будто он вчера закрыл последний раз дверь. Очень много человеческой любви сюда вложено.
Вера Ивановна вспоминает, что при расчистке клуни под старой соломой обнаружили они колеса к телеге и конскую упряжь:— Дед был прижимистым. Имел 4 гектара поля, два гектара леса, маленькое болото с сажалкой, пастбище и сенокос. Держал коня Орлика, 4 коровы, бычка, телят, до 20 овец, 5 — 6 свиней, гусей и кур несколько десятков. Благодаря этой хате в Михалки поехали туристы. Узнают о музее в интернете — в сети у «Хаты деда Хвэдора» имеется свой сайт.
Музей под открытым небом
Деревня Соболи Березовского района попала в новостные ленты информагентств после того, как Президент подписал указ о размещении на землях поблизости этнокомплекса «Наш родны кут Сабалi». Но идею о возрождении родной деревни бизнесмену Юрию Чижу подсказал земляк — художник Анатолий Желудко.
Несколько лет назад теперь брестчанин Желудко купил в Соболях пустой дом, где обустроил «Сабалеўскi маёнтак»:— Я создал музей народного зодчества и народного быта под открытым небом — скансен. Как в Европе. Не как в музеях — «кладбище под стеклом», а в живой среде. Вот топор, вот вилы, вот меха для кузни. Старую яблоню сохранил — подпирает беседку, а ножки от швейной машины держат стол.
В музее строгая периодизация: каменный век на Полесье, польский период, советский, иконы всех полесских конфессий, портреты соболевцев, одежда, посуда и даже раздел «Спаивание полешуков». Желудко мечтает, что в новой жизни, которую вдохнет в окрестности этнокомплекс, полешуки пить будут меньше. А ему не придется рисовать умирающие хутора:— Сейчас я заканчиваю писать картину — дом моей бабушки Зеньки (Зинаида Скорина. — В.К.). Это была хата настоящих полешуков — с соломенной крышей. Таких в Соболях уже нет...
Дрова для домашнего очага
В старину говорили: оставшемуся без хозяина дому тяжелее, чем сироте. В деревне Щербово Каменецкого района умирает необычная хата, сложенная из дров, закрепленных раствором соломы с глиной.
Начальник отдела культуры Каменецкого райисполкома Николай Громик давно к ней присматривается:— Думал библиотеку из клуба сюда перенести. Но нет денег на реставрацию...
Хата построена в конце 40–х прошлого века. А придумала ее Анна Михайловна Кулик. В годы войны ее отправили на принудительные работы на фанерный завод в Кенигсберг. Там, видимо, и подхватила необычную идею решения жилищного вопроса.
Старожил Щербово Антон Грисевич вспоминает:— Ганулька крепкая женщина была. Рукодельница. Корову держала. До 90 лет прожила.
Эту зиму хата хоть и с трудом, но переживет. А следующую? Не должно, думается мне, пропадать такое необычное строение. Авось доведется еще там посидеть с библиотекарем за чаем? Или даже отведать домашнего молока с хлебом из печи бабы Ганульки? И, глядя в окно на заснеженное поле, порассуждать: о деревне, житье–бытье, о том, кто мы есть на самом деле и кем стараемся казаться...
Компетентно 
Александр Кулич, начальник отдела прокуратуры Брестской области:— Проверка показала, что работа по сокращению количества пустующих и ветхих домов на селе ослаблена. Не всегда анализировалась должным образом обстановка. Не принимались в полном объеме меры к собственникам таких домов. С одной стороны, работники исполкомов не выполняют как следует свои обязанности, потому что не знают законодательства. С другой — ослаблен контроль со стороны комитета по архитектуре и строительству Брестского облисполкома. В январе прокуратура направила в облисполком представление с предложением устранить выявленные нарушения закона.

Автор публикации: Валентина КОЗЛОВИЧ

Фото: автора