Страшный счет

Миллион смертей от массовой приватизации на постсоветском пространстве

Трое ученых из Оксфорда, Кембриджа и Лондонской школы гигиены и тропической медицины опу-бликовали в 2009 году в журнале «Ланцет» статью, шокирующие результаты которой напрямую соотносятся с постсоветским пространством, но содержание которой не известно у нас не только широкой общественности, но и в научных кругах. Статья называлась «Массовая приватизация и посткоммунистический кризис смертности: кросс-национальный анализ». Выводы, сделанные авторами, оказались настолько шокирующими, что редакция журнала сочла необходимым предварить статью небольшим предисловием. Вот его текст: «Что, если вмешательство спасает миллионы жизней людей? Или вмешательство убивает миллионы людей? Экономическая и социальная реструктуризация Восточной Европы начиная с 1989 года может считаться одним из крупнейших экспериментов в сфере здравоохранения в истории. В статье сравниваются эффекты быстрой массовой приватизации, наподобие той, которая была предпринята в России, с более постепенными приватизационными процессами. Быстрая массовая приватизация оказалась связана с ростом смертности на 12,8 % среди мужчин. Возможные механизмы? Быстрые социальные изменения оказались связаны с психологическим стрессом, уменьшившимся доступом к медицине и снижением ее качества, бедностью, безработицей, социальным неравенством, социальной дезорганизацией, коррупцией и эрозией социального капитала. Негативное воздействие алкоголя могло стать главной причиной возросшей заболеваемости».

Согласно данным, приведенным в самой статье, в результате всех этих процессов в постсоветских странах, руководство которых выбрало курс на резкую массовую приватизацию, приватизировав не менее четверти всех государственных активов в течение двух лет (не важно, посредством ли раздачи ваучеров или передачи акций предприятий работникам), от сопутствующих данной приватизации негативных процессов умерло дополнительно около одного миллиона мужчин в работоспособном возрасте по сравнению со странами, которые не пошли на подобный вариант. Ученые сравнили данные в 25 постсоветских странах, пошедших или не пошедших на массовую приватизацию, чтобы прийти к подобным выводам.

При этом необходимо учитывать, что, как настоящие ученые, исследователи привели «осторожную» оценку числа жертв — только те цифры, которые могут доказать с уверенностью. Но, как известно, по данным ООН, размещенным на сайте Оксфордского университета, «во время 1990-х бывшие коммунистические страны переживали наихудший в мире кризис смертности в мирное время за последние 50 лет — с более чем тремя миллионами смертей, которых можно было бы избежать, и десятью миллионами «исчезнувших» людей». То есть на деле счет потерянных жизней из-за отказа от прежней системы государственного управления и экономического развития только за одно десятилетие составляет ни много ни мало, а 13 миллионов человек. Своеобразной трагической иронией является то, что некоторые из них наверняка принимали активное участие в демонстрациях против «душащего свободу коммунистического режима», не подозревая, что платой за «свободу» будет их собственная жизнь. Умирая впоследствии от легко излечимой в коммунистические времена болезни, на лечение которой в новых условиях платной медицины у них не нашлось денег, или став жертвой преступников, получивших статус новых хозяев жизни, многие из них наверняка переосмыслили прежние иллюзии.

Как отмечает один из авторов исследования, профессор Мартин МакКи, «в то время как варианты проведения быстрых реформ обсуждаются в Китае, Индии, Египте и других развивающихся странах и странах со средним уровнем доходов, включая Ирак, наше исследование напоминает нам, что радикальные экономические реформы воздействуют на обычных людей и, в некоторых случаях, убивают их».

Еще одной важной находкой исследования можно счесть связь смертности с наличием социальной поддержки. Ученые обнаружили, что негативные эффекты приватизации уменьшались в том случае, если, как минимум, 45 % населения страны были членами, по меньшей мере, одной социальной организации — церкви или профсоюза. Таким образом, налицо эффект важности солидарности для преодоления экономических шоков. Именно по этому пути пошла с середины 1990-х годов Беларусь. Хотя, конечно, всех неизбежных негативных последствий в связи с крахом СССР она не могла избежать, но многие жизни удалось спасти за счет постепенности реформ и отказа от «шоковой терапии».

Результаты исследования с сокрушающей силой выбивают почву и из-под ног тех, кто пытается связать на Западе белорусский политический режим с некими «жертвами среди населения», устраивая пикеты с пятью фотографиями погибших или пропавших в смутные 1990-е годы граждан. На самом деле, сформировавшийся в 1994—1996 гг. политический режим в Беларуси может гордиться тем, что в силу отказа от массовой приватизации спас жизни десятков тысяч граждан, которые погибли бы, если бы к власти пришли ориентированные на массовый переход к частной собственности либералы. Одновременно возникает вопрос и к либералам, которые до сих пор гордятся тем, что «эффективно провели» массовую приватизацию во многих постсоветских странах и рвутся навязать этот же путь Беларуси: как насчет ответственности за миллион уже загубленных душ и какие моральные основания есть у них для предложения модели «шоковой терапии» для белорусского населения уже на современном этапе? Тем более что и настоящей экономической эффективности массовая приватизация тоже большинству поучаствовавших в ней стран не принесла — любые положительные эффекты теряются на фоне возросшей преступности, коррупции, смертности и роста социального неравенства.

Сергей КИЗИМА, заведующий кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Республики Беларусь, доктор политических наук