ЗВОНАРЬ

Господь позвал его в церковь через звон колоколов, и он радуется этому уже много лет Дорогу к дому Степана Ярмонюка, живущего в деревне Доропеевичи Малоритского района, вам покажет любой. А пока вас будут сопровождать до калитки Степана Ильича, обязательно поведают что-нибудь необычное из его непростой судьбы. Прежде всего о том, что он вот уже около семидесяти лет служит бессменным звонарем местной церкви, и что только он один из всей округи знает все секреты этого воистину божественного мастерства.

Об этом человеке снимают фильмы, едут к нему изо всех уголков нашей страны, ближнего и дальнего зарубежья не только, чтобы услышать, как поют колокола под его руками, но и поучиться.

Сам же дед Степан, как утверждают сельчане, совсем не думает о суетной славе и известности. Все мысли его сводятся к одному – хватило бы сил и здоровья, чтобы еще и еще раз подняться на звонницу.

“Казалось, я взлетел и парю под облаками”

Я его себе почти таким и представляла: шапка седых волос, голубые, словно июльское небо, глаза, мудрый и кроткий взгляд которых проникает в самую душу.

Степан Ильич немногословен. Но когда разговор заходит о главном его земном предназначении, то он вмиг преображается: лицо светлеет, легко всплывают из памяти картинки прошлого и находятся нужные слова.

Беседу со Степаном Ильичом мы ведем в небольшой светлой комнате. На кровати пушистым комочком свернулся котенок, равномерно тикают ходики, будто отсчитывая время назад...

— Я был шустрым хлопчиком, — признается хозяин дома. — Еще перед войной мама стала брать меня вместе с братом Евгением на службу в наш сельский храм Рождества Пресвятой Богородицы. Не скажу, что было интересно, шли в церковь больше из-за послушания. Но однажды, когда лет 8—9 мне было, все изменилось.

На второй и третий день Пасхи детворе разрешали подниматься на колокольню и звонить целый день. Не скрою, крутая лестница на звонницу испугала меня. Но любопытство взяло верх. Преодолевал высокие ступеньки, крепко держа маму за руку, с закрытыми глазами. Открыл — и дыхание перехватило от увиденной красоты: поле и лес как на ладони, а внизу — моя деревня. Казалось, что я взлетел и парю под облаками. Когда подошла моя очередь, потянул за веревку, и над головой раздался необыкновенный звук, который перевернул все мое детское сознание.

Готов был ночевать под колоколами

С этого момента посещение храма стало для Степки праздником. Он уже меньше озорничал с мальчишками на улице, все чаще поглядывал на церковные купола и звонницу. На первые уроки брал с собой стульчик — так легче было дотянуться до “струн” колоколов. Слух у Степана Ильича и сейчас тонкий, а тогда, мальчишкой, он весь звукоряд улавливал на лету.

Не сразу все получалось, да и силенок не хватало. Он готов был ночевать под колоколами, так хотелось быстрее научиться разговаривать с ними. Но из-за травмы ноги тяжело заболел.

— Мои сверстники успели пойти в школу, а я все не вставал. Казалось, что уже никогда не поднимусь на звонницу, — вспоминает собеседник. — Да и родители отчаялись — выживу ли вообще. Уповали только на Всевышнего. Едва оклемался, первым делом побежал в церковь. Звон как будто укрепил мой дух, вернул силы. Не зря же и ученые утверждают, что он чудодейственный. Одним словом, после этого сразу пошел на поправку, а вскоре и отцу стал помогать по хозяйству, пас коров.

Из-за болезни Степан пошел в школу, когда ему было почти 10 лет. Но тут начались другие проблемы, хотя про них старый звонарь вспоминает с улыбкой:

— Нередко моих родителей вызывали в школу и отчитывали за то, что вместо пионерских сборов хожу в церковь. Ставили мне за любовь к “званам” двойки по поведению, особенно во время святых праздников. Даже на Пасху запрещали идти на службу. Но родители не наказывали меня. Они были набожными людьми и понимали, что свое увлечение я не брошу.

Главное — всему в жизни радоваться

В военное лихолетье из четырех колоколов на звоннице остался один — самый маленький. Подавал он голос только по особым случаям. Остальные — большой и два поменьше — деревенские мужики, чтобы немцы не переплавили их на оружие, сняли и закопали в лесу. Где именно, знали только местный батюшка и те, кто прятал колокола. Водрузили их на колокольню вновь только в сорок пятом. Вот тогда-то и стал 16-летний Степан Ярмонюк, как говорится, штатным звонарем. И в этом ему и по сей день нет равных.

Несмотря на вторую группу инвалидности, поначалу работал в колхозе сторожем, потом трактористом, перед выходом на пенсию — скотником на ферме. Женился на красавице Александре в 1954-м.

— Как же было не пойти за него? — вступает в наш разговор Александра Трофимовна. — Такого кучерявого чуба ни у кого из парней не было. А как на бубне играл! Ни одна свадьба без него не обходилась.

Хотя жизнь молодых была нелегкой — как и другие сельчане, трудились в колхозе, вели свое хозяйство, строили дом, растили сына Василия, — но всему этому умели искренне радоваться. Никто и не предполагал, что испытания и в мирное время для них будут продолжаться. Черные тучи нависли над церковью.

...И отстояли!

Храм Рождества Богородицы был построен еще в конце XVII века. Он выстоял, несмотря на войны и вражеские набеги. Но вдруг этот уникальный памятник деревянного зодчества оказался в поле зрения местных атеистов.

— Темной ноябрьской ночью 1964 года в окно моего дома громко постучали. Вышел во двор и увидел, что многие люди бегут в сторону храма, — как бы вглядываясь в темноту той осенней ночи, рассказывает Степан Ильич. — Сосед сообщил, что нашу церковь разоряют какие-то неизвестные в милицейской форме. На месте оказалось, что двери в храм уже взломаны, а вандалы вовсю хозяйничают внутри — снимают иконы, выносят хоругви и бросают их в кузов грузовика. Что тут началось! Большинство деревенских мужиков во время войны партизанили, так они бросились на пришельцев в рукопашную, как на злейшего врага. И отстояли храм! — с гордостью отмечает звонарь. — А те еле ноги тогда унесли.

Некоторым антихристам после этого и в больнице лечиться пришлось.

По словам Степана Ильича, вскоре, правда, нашелся один ярый “партиец”, решивший самолично уничтожить храм. Люди застали его в тот момент, когда содержимое канистры с бензином он уже разлил вокруг церковного крыльца. Верующие только ахнули, увидев, что злодей бросил на маслянистое пятно горящую спичку. Но чудо — пламя не вспыхнуло. Разгневанный поджигатель дрожащими от волнения руками продолжал бросать зажженные спички еще и еще, но все они гасли, не долетая до разлитого горючего.

После этого случая храм в деревне Доропеевичи больше не трогали, но все же закрыли. Одно время пробовали сделать в нем склад, потом амбар, и всякий раз местные жители стеной вставали, собой загораживали свою церковь. Только в 1989 году в ней возобновилась служба, а Степан Ярмонюк вернулся на звонницу.

Ему подвластная стихия

— Господь позвал меня в церковь через звон колоколов, и я радуюсь этому уже много лет, —  как бы оглядываясь на прожитое, говорит старый звонарь.

Мы идем с ним по деревенской улице в сторону храма, а начатый нами разговор не прерывается ни на минуту. И я узнаю, что существует, оказывается, устав колокольного звона, который необходимо соблюдать каждому звонарю.

— У каждого своя школа и свой взгляд на то, как надо звонить, — поясняет Степан Ильич. — Мелодия должна быть красивой, не тусклой, а звон — не брякающим и не механическим. Звон должен брать за душу, цеплять. Слушаю кого-то из коллег и сразу понимаю — вкладывает человек душу в звон или нет. Плохое настроение, проблемы надо оставлять там (машет рукой в сторону). Но и от колокола многое зависит. Наши, доропеевичские, — особо певучие.

А вот и храм. Оставив внизу возле ступенек звонницы свой киек, перед этим еще сильно прихрамывающий Степан Ильич неожиданно ловко начинает взбираться наверх. Я за ним еле успеваю. Наверху тишина, согретый солнцем и настоянный  на запахе дерева полумрак. Лишь возле окна, нанизанные на ниточку солнечного луча, пляшут золотые пылинки. Звонарь привычным движением открывает высокие ставни. Яркий свет хлынул в звонницу, ветер качнул один за другим все четыре колокола. И уже через пару мгновений звон благодатной волной разлился между небом и землей — над деревней, золотыми полями пшеницы, зеленым лесом.

Звонаря в этот момент было не узнать: глаза его горели радостным блеском, морщинки на лице расправились, седые волосы развевались во все стороны, словно он преодолевал лишь ему одному подвластную стихию.