ХОЧЕТСЯ ЛЮДЬМИ ЗВАТЬСЯ
Влияют ли каким-нибудь образом процессы, происходящие в России, на нашу ситуацию? А как же…
Правда, человек, ожидающий немедленной реакции, ошибается… Да, стоило оппозиции организоваться и выступить, как российские власти отреагировали и стали спешно ремонтировать систему, она явно устарела и надоела определенной части общества. Но для нас это всего лишь первоначальный импульс. Мы его получили, а когда сдвинемся с места, Бог знает. Одно знаю точно — какого-то движения в сторону нормальной человеческой жизни уже многим хочется.
«За две недели нахождения в вашем тубдиспансере мое здоровье резко ухудшилось. По приезде домой у меня больше восьми дней держалась температура 37 градусов, стало болеть сердце, появились проблемы с нервной системой. Плюс ко всему в деревне, где я проживаю, многие не понимали и не воспринимали такой болезни как туберкулез. Многие сторонились родственников, говорили: «вон, пошли туберкулезники!» Я не говорю, как это отразилось на психике детей...»
Это окончание письма одной женщины из Воложинского района главврачу тубдиспансера в Боровлянах. Начало этой истории было еще веселей. Женщина проходила обычный медосмотр в поликлинике. Ей сделали флюорограмму, потом два рентгеновских снимка легких. Обнаружили два пятнышка величиной по 1 см, и врач-фтизиатр с легкостью поставил диагноз: туберкулез легких. Женщине дали направление в тубдиспансер для полного обследования, чтобы подтвердить или опровергнуть диагноз.
В Боровлянах ее сразу положили в палату и назначили принимать по 16 таблеток от туберкулеза. Несколько раз «больная» просила лечащего врача сделать повторные снимки и получала ответ: через два месяца лечения. Окончилось все это вот чем. Лечащий врач объяснила, что женщина ее сильно раздражает, что она вообще психически больна, затем принесла подтверждение первоначального диагноза, который подписали четыре врача. Неизвестно, чем бы все закончилось, если б женщина не прошла новое обследование в тех же Боровлянах, но в кабинете платных услуг. Врач-пульмонолог посмотрела свежий снимок, долго слушала, потом поставила новый диагноз: в легких изменений нет, туберкулеза тоже нет.
Дальше женщина подключила к собственному расследованию свою тетку, опытного в таких делах человека. Та действовала вежливо, но решительно. Правда, только пригрозив обращением в Минздрав и на телевидение, обе женщины добились своего — туберкулеза нет. Да, болезни нет, но пятно осталось. Не в легких, а на репутации. И как от него отмыться? Да никак. Тубдиспансер здесь помогать не станет. Они уже один раз «помогли», дальше будут просто сохранять хорошую мину при плохой игре, писать отписки и пострадавшей, и в инстанции.
И вот что это — низкая квалификация или обычная лень? Скорее, и то, и другое. А как от этого защититься? Ведь женщина получила сильнейший психологический удар, она его последствия будет испытывать еще долго. Кто заплатит по счету? Было бы это в цивилизованном мире, адвокаты быстро нашли бы виновных, а суд заставил бы их выплатить материальный и моральный ущерб, и весьма ощутимый. Только у нас такой системы пока не выстроено. Да и денег таких у виновных нет. Все берет на себя государство. Поэтому оно и не будет ничего никому платить. Тут вон и на хоккей не хватает...
«Прошу наказать виновных в неправильных результатах обследования, в неправильно поставленном диагнозе и в неправильном лечении. И прошу сообщить, пожалуйста, в письменном виде, какое наказание понесли виновные». Так завершает свое письмо эта женщина. Остается только добавить, что никто никакого наказания не понесет, если даже что-то сообщат, то вы, уважаемая, этому не верьте. Все остается в силе: дело спасения утопающих — дело рук самих утопающих.
* * *
Продолжим о медицине, а заодно о правах человека. Две эти области, как всегда у людей, слишком тесно связаны.
Есть в городе Минске троллейбусный маршрут № 29. Мне им приходится часто ездить. Поскольку ехать нужно долго, изучаю пассажиров — пролетающий за окном пейзаж давно изучен и сильно надоел. Еду примерно в половине десятого в сторону Зеленого Луга, возвращаюсь через час на Романовскую Слободу. Основной пассажир троллейбуса — это пенсионеры. Куда они едут в такое время? На Комаровку. Едут в надежде найти и купить что-нибудь подешевле. Это трудоемкая закупочная операция. Очень многие пенсионеры из окрестных районов кое-как добираются до Комаровского рынка и приступают к поискам. Находят т.н. продукты по социальным ценам и образуют очереди вполне советского образца. Им не лень стоять, хотя и трудно: через одного то инвалидность, то букет болезней.
А когда возвращаешься, то в сторону Комаровки едут другие пенсионеры, тоже в поисках дешевой еды. В районе рынка подсаживаются опять пенсионеры, которые уже прочесали торговые ряды. Большинству, конечно, не повезло, молоко и хлеб по сниженным ценам разбирают мгновенно. Честно говоря, жутковато смотреть на этих искалеченных советской жизнью людей. Вот это все, что они заслужили, это такой монетой им заплатили за героический труд?..
Похожие мысли у меня возникают во время визита к участковому терапевту. Дело было пустяковое, выписать рецепт на лекарство и побыстрей ретироваться. Стараюсь как можно реже навещать свою районную поликлинику. Иначе можно и правда заболеть на почве нервного срыва. Но сегодня мне везет. На нашем участке опять поменялся терапевт. Он тут известный человек, его ласково зовут Хасанчик. Родом он то ли из Индии, то ли из Пакистана, по вероисповеданию мусульманин. Работает он, не теряя ни минуты, очередь в человек 10 — 12 пропускает за час. Наши так не умеют. Наши бегут куда глаза глядят, хоть в частную фирму, хоть торговать на рынок, а Хасан тянет три участка.
Так что ждать пришлось каких-то полчаса. Вместе со мной ждали женщины, все как одна — пенсионного возраста. У них, конечно, хватает всяких болезней, но ходят они в поликлинику больше из желания пообщаться, пожаловаться не столько на болезни, сколько на свою почти тотальную заброшенность. Да и все это знают. Один большой начальник даже предложил сделать платным заветный талон к врачу. Тогда, мол, очереди резко уменьшатся. Неправда, очереди меньше не станут. Заплатить за то, чтобы поговорить-поплакаться? Да ради Бога, это того стоит.
И то верно: с детьми не очень поговоришь, они заняты зарабатыванием денег и прочими проблемами выживания. Остается врач. Или соцработник, если его к вам приставили. С ним даже советуются по сугубо семейным вопросам. Виктор Астафьев однажды написал, что к концу века (ХХ) человек становится все более одиноким. Наступило третье тысячелетие, значит, человек стал совсем один? Наверное.
В Беларуси порядка 2,5 млн пенсионеров. Особенно это чувствуешь, когда попадаешь в сберкассу или в поликлинику. В сберкассе ветераны войны и труда кладут деньги на счет для потомков. Ну а в поликлинике пытаются продлить жизнь и пообщаться. Первое весьма проблематично, зато со вторым все в порядке. Ничего тут такого противозаконного нет. Вот только врач Хасан настоятельно рекомендовал пройти обследование, а я проходить все равно не буду. А зачем мне терять время и подвергать психику немалому испытанию?
Сидя в очереди, подслушал тихую, вполголоса беседу двух женщин средних лет. Одна жаловалась другой, что «из-за этих пенсионеров нормальным людям к врачу не попасть, что в 50 лет многие уже пережили инфаркты, инсульты, а вовремя провериться не могут, что они, мол, работают и не могут тратить время на поликлиники» и так далее. Опять приходится говорить о все том же: от остального мира мы отстали только технологически и морально, в остальном у нас то же самое. У них падает рождаемость, у нас тоже, у них стариков все больше, и мы по тому же пути движемся, у них некому работать на обычных работах, и у нас такая же проблема обозначилась. Так у кого больше прав, у молодых или старых?
Очень глупый вопрос. Но он уже перед нами стоит, так сказать, в полный рост. Глупый вопрос или не глупый, а отвечать на него необходимо. Именно нам, ныне живущим.
* * *
Недавно удалось побывать за границей. Не за восточной (туда почему-то не тянет), не за южной (туда как раз и тянет), а за западной границей. Ладно, шучу. Брестская область, город Береза. Хотя, напоминаю, что в каждой шутке есть доля правды. Ведь по большому счету — это заграница. Когда-то тут была панская Польша, как до сих пор некоторые идеологи выражаются. Да нет, это была нормальная буржуазная республика, и там еще живет много людей, которые Польшу помнят.
Между прочим, заграничность чувствуется до сих пор. Не знаю, в чем это выражается конкретно, в каких деталях. Может, это какая-то особая чистота и отношение к тебе людей. Оно, я бы сказал, бережно-уважительное. Спросишь, как пройти туда-то — тебе расскажут подробно, охотно и благожелательно. Через некоторое время начинаешь сам себя уважать, что интересно, и к другим относишься так же. Даже подумал, походя: ты ли это, парень?
Приехал я сюда по вполне конкретному делу, о специфике которого сообщать не стоит. Обычная семья, дочки, мать, отец. Расспросив о своем, не упустил возможности узнать, как живут люди в провинции, да еще и западной. По-разному живут, как и на востоке. Кто-то лучше, кто-то хуже. Ничего нового я не добавлю. А почему я вообще упоминаю эту семью? Потому что у них дочь от рождения страдает слабоумием, врожденный порок — вот мне и хотелось рассказать читателю, как живут такие семьи в провинции, примерно в 200 километрах от Минска и примерно в 100 километрах от истинной Европы. Рассказываю.
Мать уже на пенсии, которая составляет 1 млн 400 тыс. рублей. Муж — инвалид 2-й группы, о величине пенсии мне ничего не сообщили, но он еще подрабатывает ремонтом автомобилей. У дочери тоже вторая группа и пенсия где-то 600 тыс. руб. Еще 200 тыс. ей дают возможность заработать в реабилитационном центре, где она шьет платья для кукол — итого, меньше миллиона. Это все, чем располагает эта семья. По нынешним ценам на питание, хоть и достаточно скудное, хватает, на оплату коммунальных услуг тоже. А вот на ремонт, какие-то минимальные обновки — уже не хватает.
Две другие дочери замужем, у них свои семьи и своя жизнь. Одна живет в Березе, и у нее мечта — построить свой дом. Однако тоже не получается. Зарплата у мужа была 1 млн 400 тыс., на нее дом никак не построишь. Выход? Очень простой — ехать в Россию и там на все зарабатывать. Так я впервые узнал, что к союзникам едут даже из Бреста. Правда, западным соотечественникам гораздо труднее — связь и приезд на работу затруднены, поэтому заработки пониже. Хотя что тут во всем нового, неизвестного? В Москву и Питер стремится вся Центральная Азия, там уже сложились свои этнические кварталы, не говоря о диаспорах. Чем мы лучше этих окраин бывшей империи? Тем, что славяне тоже? А какая разница? Если есть метрополия, как ее ни назови, хоть российская империя, хоть СССР, то есть и вассалы (автоматически они же — сателлиты). Пока что все продолжает жить по законам инерции, которым подвержена сама империя, по-другому говоря — массивное физическое тело. Начав распадаться, это тело все равно притягивает к себе осколки. Просто они обладают меньшей массой, а закон гравитации еще никто не отменял.
А вот сколько весь этот процесс распада будет продолжаться и чем в конце концов закончится — образованием нового физического тела или дальнейшим разлетом осколков старого — вам никто этого сейчас не скажет. Да и не может сказать.
* * *
Во время отъезда из Березы меня порадовали и слегка насмешили местные жители. Двое рыбаков с соответствующим снаряжением подошли ко мне и вежливо спросили:
— Браток, у тебя не будет 200 рублей? На билет не хватает, понимаешь...
— Да берите тысячу, 200 нет.
— Спасибо, брат, сдачу сейчас принесем.
Посмеялся и забыл. А они ведь сдачу и правда принесли. Тут мне не до смеха стало. Куда-то я не туда попал. Или это еще не Беларусь? Или уже не Беларусь? Честное слово, не знаю. Мелочь, а приятно. Может, не мне одному хочется не просто выглядеть, а зваться человеком?..
Сергей ШЕВЦОВ