Среди нас полмиллиона алкоголиков?
Добровольно или принудительно?
Нередко возникают дискуссии по поводу так называемого добровольно-принудительного кодирования. Злоупотребляющих алкоголем ставят перед альтернативой: кодирование либо увольнение с работы, лишение родительских прав или отправка в ЛТП. При этом нередко предприятия, особенно сельскохозяйственные, даже берут на себя затраты на эту процедуру.
Такой подход, например, практикуется в Оршанском районе, где сотрудники РОВД вместе с председателями сельских и поселковых Советов собирают злоупотребляющих алкоголем на сеансы известного психотерапевта Дмитрия Сайкова. Недавно там были одновременно закодированы 75 сельчан.
А за три года, в течение которых Сайков сотрудничает с правоохранительными органами Витебской области, по инициативе УВД этого региона более полутора тысяч человек прошли через кодирование. Дмитрий Сайков считает, что для решения проблемы алкоголизма необходимо использовать административный ресурс, поскольку общество должно заботиться о своих гражданах. «Уместно ли в таких случаях говорить о принуждении, если алкоголику дается шанс на спасение? — задает риторический вопрос психотерапевт. — Важно, что человек на какое-то время цепляется за трезвый образ жизни. Проходит месяц-два без алкоголя, и он начинает себя уважать, к нему растет доверие окружающих. Когда эти люди приходят к нам на контрольную явку через полгода, они искренне благодарны и нам, и милиции, которая их, может быть, где-то заставила закодироваться. В результате у человека появляется желание сохранить трезвость. Многие в случае срывов приезжают на повторное кодирование без какого-либо нажима со стороны милиции».
— Кодирование имеет право на жизнь, — утверждает заведующий наркологическим отделением для лечения и реабилитации лиц, страдающих зависимостью от психоактивных веществ, РНПЦ психического здоровья Вячеслав Петров. — Некоторым категориям людей оно действительно нужно и помогает им. Но кодирование не всегда эффективно, потому что поставлено на поток. Представляет собой что-то вроде конвейера. А в этом случае нет индивидуального отношения к человеку, который нуждается в лечении. Ведь кодирование — это психотерапевтическая методика, основанная на внушении. А она должна быть направлена на конкретную личность, а не на безликую массу. Некоторые пациенты по несколько раз кодируются, а все равно продолжают пить. Как и при других методах лечения, здесь важна мотивированность самой личности на трезвую жизнь, а не то, что ее к этому принуждают.
Прошлое и настоящее
27 лет назад в СССР развернулась невиданная для того времени борьба с пьянством. Алкогольные напитки начали продавать с 14 часов, цены на них увеличили чуть ли ни в два раза. Административными методами сократили производство всех видов алкоголя. В магазинах появились очереди, затем спиртное стали продавать по талонам. Результатом той борьбы стало заметное уменьшение алкоголизации общества. Улучшилась обстановка в семьях. Меньше стало суицидов. Выросла продолжительность жизни. Правда, у той антиалкогольной кампании были и негативные последствия: рост самогоноварения, отравления техническими спиртосодержащими жидкостями и многое другое. Поэтому сейчас никто не призывает бороться с пьянством горбачевскими методами. Но взять на вооружение некоторые ограничительные меры той кампании было бы совсем не лишним.
В нашей стране принята Государственная программа национальных действий по предупреждению и преодолению пьянства и алкоголизма на 2011—2015 годы. Уже третья по счету. Одни положения предыдущих программ выполнены, другие — нет. Но давайте посмотрим правде в глаза. О каком преодолении пьянства и алкоголизма можно говорить, если потребление абсолютного алкоголя на душу населения за прошлый год выросло почти на 10 процентов, а крепких напитков — на 18? К 2015 году госпрограмма предусматривает снижение реализации алкоголя до 10,5 литра на человека. Но если не принять радикальных мер по борьбе с этим злом, последняя цифра так и останется благим пожеланием.
Василий ГЕДРОЙЦ, «БН»