Когда раскаяние рождает прощение?

Этот вопрос будет основным на заседании Пленума Верховного Суда Беларуси, который состоится в ближайший четверг

29 марта Пленум Верховного Суда Беларуси впервые в своей истории рассмотрит практику применения судами статей 86, 88, 89 Уголовного кодекса, предусматривающих возможность освобождения лица от уголовной ответственности с привлечением его к ответственности административной в связи с деятельным раскаянием либо примирением с потерпевшим. Этот факт стал поводом для интервью корреспондента «Р» с заместителем Председателя Верховного Суда Валерием КАЛИНКОВИЧЕМ.

— Валерий Леонидович, объясните, пожалуйста: почему высшая судебная инстанция нашей страны доселе ни разу не обращалась к вопросу, который будет обсуждаться на этой неделе?

— Не секрет, что еще достаточно людей воспринимает суд прежде всего как карательный орган, который того, кто нарушил Уголовный кодекс, обязательно должен осудить и определить на определенный срок в места лишения свободы. Между тем на современном этапе развития общества его правовая система, стратегия развития уголовной политики и уголовного законодательства претерпели существенные изменения. Сегодня суд не только карательный орган, но и властная структура, которая вправе решать: требуется ли применение уголовного наказания в каждом конкретном случае нарушения уголовного закона и можно ли вообще освободить от дальнейшего уголовного преследования конкретное лицо, если оно доказало свое практическое исправление?

При этом сохраняется жесткий подход органов правосудия к тем, кто совершил особо тяжкие и тяжкие преступления. Кроме того, проводится системная работа по оптимизации уголовной ответственности граждан, совершивших преступления, не относящиеся к категории особо тяжких и тяжких, и при этом деятельно раскаивающихся, нашедших пути для примирения с потерпевшим.

Ранее подход к тем, кто нарушил уголовное законодательство, был более узким, в том числе и по причине прямых указаний законодателя. Уголовный кодекс 2001 года предусмотрел расширенные возможности освобождения лица от уголовной ответственности после совершения им преступления. В последнее время судебная практика такого рода стала богаче. При этом следует сделать важное уточнение. В теории уголовного права роль и место институтов освобождения от уголовной ответственности трактуется в основном как отказ государства в лице его компетентных органов от уголовного преследования лица и его осуждения в качестве преступника в случае выполнения им определенных в законе требований и при условии, что само совершенное деяние либо лицо, его совершившее, не представляет значительной общественной опасности.

— Практика применения судами именно трех статей Уголовного кодекса будет в центре внимания участников Пленума. Так куда же, образно выражаясь, мчит эта «птица-тройка»? Ответьте, пожалуйста: как увеличилось в последнее время количество лиц, освобожденных от уголовной ответственности? Какие при этом тенденции наблюдаются?

— Применяя данные статьи УК Беларуси, от уголовного наказания в 2010 году суды освободили 2519 лиц, а в прошлом — 2775. За год цифра выросла, быть может, и не так существенно. А вот за последние три года общее число лиц, освобожденных судами от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим, а также с привлечением к административной ответственности увеличилось почти в четыре раза. К этому надо добавить, что правом на освобождение от уголовной ответственности подозреваемых (обвиняемых) наделены еще и следователи (с согласия прокурора), и сами прокуроры. Только в минувшем году прокуроры освободили от уголовного наказания около 3 тысяч человек.

— Приходилось слышать суждения такого рода: мол, применение трех статей УК, о которых мы ведем речь, это просто дань гуманизму, попытка добиться сокращения процента судимости, высокий показатель которой, как известно, не красит любую страну и ее граждан…

— Авторы подобных утверждений заблуждаются. В первую очередь такая стратегия направлена на удовлетворение интересов самих потерпевших. Она определена главой государства на совещании судей еще 25 марта 2008 года. Именно на нем Александр Лукашенко заявил о том, что настало время отличать злостные и умышленно совершенные преступления от непреднамеренной ошибки. Это совещание и стимулировало развитие примирительных и восстановительных институтов. Позже намеченные подходы были воплощены в положениях Концепции совершенствования системы мер уголовной ответственности и порядка их исполнения от 23 декабря 2010 года. И, наконец, получили дальнейшее развитие в Послании Президента о перспективах развития системы общих судов в виде прямого поручения более широко использовать рассматриваемые сегодня институты уже на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.

При осуществлении этой стратегии не является самоцелью механическое сокращение судимости либо осуждения к лишению свободы. Главная ее составляющая — повышение социальной роли уголовного судопроизводства путем восстановления социальной справедливости, нарушенной преступлением, путем добровольного и максимально безболезненного разрешения возникшего при этом конфликта. Фактически речь идет о ситуациях, когда социальный конфликт урегулирован, а поддержание поведения субъекта, совершившего преступное деяние, в режиме законопослушания возможно без серьезного риска для правопорядка не только без применения уголовного наказания, но и без тех последствий, которые влекут за собой судимость. И делаться это должно строго индивидуально.

— Обычно Верховный Суд проводит скрупулезное изучение судебной практики по вопросу, который будет рассматриваться на очередном заседании Пленума. Так было и на сей раз? К каким выводам привело обобщение?

— Результаты проведенного обобщения судебной практики свидетельствуют, что большинством судей задачи понимаются правильно и институты освобождения от уголовной ответственности прочно заняли место в судебной практике. В то же время характер вопросов, которые возникают, свидетельствует о необходимости принять на уровне постановления Пленума комплексные меры к дальнейшему обеспечению правильного и единообразного понимания и применения судами закона — как уголовного, который, собственно, и содержит основания для освобождения от уголовной ответственности, так и уголовно-процессуального, призванного создавать процессуальную оболочку самой процедуре освобождения.

— Давайте и мы обратимся к прикладным вопросам. Первый из них такой: не слишком ли простой уход от уголовной ответственности имеют в своем распоряжении те, кто совершил преступление? Иным из них раскаяться ничего не стоит…

— Не все так просто. В связи с деятельным раскаянием лицо может быть освобождено от уголовной ответственности при наличии совокупных условий, указанных в статье 88 УК. То есть только возместить причиненный ущерб либо иным образом загладить нанесенный преступлением вред. Начинать надо с того, чтобы после совершения преступления добровольно явиться с повинной или же активно способствовать выявлению преступления.

— В чем это может выражаться?

— Не только в принесении извинений потерпевшему. Активное способствование выявлению преступления может выражаться в добровольных действиях, направленных на оказание помощи органу, ведущему уголовный процесс, в установлении обстоятельств совершения преступления, содействии поиску и обнаружении доказательств или их непосредственном предоставлении (например, в выдаче орудий, средств, предметов преступления), в изобличении соучастников злодеяния и т.п. Мы ориентируем суды на то, что решение об освобождении лица от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием должно быть основано на убежденности суда в том, что меры, принятые обвиняемым во исполнение этих условий, свидетельствуют о его чистосердечном раскаянии.

— То есть в словосочетании «деятельное раскаяние» упор надо делать на первое слово. Как конкретно это может выражаться?

— Лицо признается возместившим ущерб, когда оно любым законным и приемлемым для потерпевшего или юридического лица способом добровольно и в полном объеме возместило имущественный ущерб, причиненный преступлением. Например, виновным возвращено похищенное имущество, возмещена стоимость утраченного или поврежденного имущества или передана вещь того же рода и качества, выполнены какие-либо работы, равнозначные по стоимости нанесенному ущербу.

Возможностей немало. Виновный, разрушивший, например, забор, может возвести новое такое же строение. Выбил стекла — вставляет новые. Водитель, сбивший по своей вине пешехода и нанесший ему травмы и повреждения, на своей машине затем возит его на лечение, оказывает другие знаки внимания…

Заглаживание нанесенного преступлением вреда может выражаться в материальном возмещении морального вреда, принесении потерпевшему извинения, оплате лечения потерпевшего, в том числе санаторно-курортного, компенсации упущенной выгоды, оказании иной помощи потерпевшему или совершении других действий, направленных на предотвращение, устранение или уменьшение наступивших от преступления вредных последствий. При этом, кстати, не имеет значения, возмещение ущерба или заглаживание вреда произведено по собственной инициативе лица, его причинившего, либо по предложению органа, ведущего уголовный процесс.

— И реальным плодом деятельного раскаяния, заглаживания вины порою является и примирение?

— Да. Обе стороны должны заявить, что они примирились и исчерпана ситуация, которая привела их в правоохранительный орган. При этом должен быть соблюден ряд обязательных признаков. Фактически это свободное, без принуждения урегулирование возникшего в связи с совершением преступления конфликта между обви-няемым и потерпевшим с их последующим обращением к суду с заявлением о примирении и просьбой освободить обвиняемого от уголовной ответственности.

Таким образом, посредством использования этих институтов осуществляется максимально быстрое и полное удовлетворение законных интересов потерпевшего, который пострадал от конкретного преступления.

— А не может ли тот, кто преступил закон, раз за разом избегать таким образом реального уголовного наказания? Не стимулируется ли тем самым совершение гражданином, не отличающимся законопослушностью, новых преступлений?

— Формально закон это не запрещает. Но делать мы это будем лишь в самых исключительных случаях. У виновного не должно возникать ощущения личной безнаказанности и желания и дальше совершать противоправные поступки. Ведь смысл правового института, о котором мы ведем речь, заключается в том, что каждый обвиняемый должен бороться за то, чтобы его применили. Это право (а не обязанность!) следователя, прокурора, суда применять на практике законодательные нормы освобождения от уголовной ответственности.

— Коснемся еще одного прикладного случая. Жертва преступления хочет получить в качестве возмещения причиненного вреда восемь миллионов рублей, а обвиняемый в преступлении согласен выплатить только пять миллионов. Как быть с этим камнем преткновения?

— Не сошлись стороны с условиями для примирения — нет оснований вести речь о том, что факт примирения свершился. Однако фактическое отсутствие ущерба в результате совершенного преступления (в частности, при покушении на кражу), а равно его возмещение органом уголовного преследования путем изъятия похищенного имущества и его возврата потерпевшему или юридическому лицу нельзя считать обстоятельством, исключающим освобождение лица от уголовной ответственности.

— И последний вопрос из практики. Возможно ли освобождение гражданина от уголовной ответственности, если он совершил преступление, посягающее сразу на несколько объектов уголовно-правовой охраны. Например, в ходе хулиганских действий посягнул не только на имущество и здоровье гражданина, но и нарушил общественный порядок. Осознав всю пагубность своего противоправного поведения, нанесенный потерпевшему вред он возместил, его лечение оплатил. Достаточно ли этого, чтобы к такому обвиняемому была применена статья 89 УК?

— Следует учитывать в таких случаях не только выполнение условий, предусмотренных этой статьей, а также волеизъявление потерпевшего о примирении, но и степень общественной опасности последствий, наступивших для каждого объекта преступного посягательства. Если хулиганские действия были совершены в малолюдном месте — исключить возможность освобождения нельзя. Но если нетрезвый субъект устроил драку, скажем, в ходе киносенса и сорвал его, испортил выходной день многим зрителям, то в этом случае, даже если будет достигнуто примирение с потерпевшим, это не компенсирует всех издержек. На освобождение от уголовной ответственности в этом случае вряд ли следует рассчитывать.

— Вы, Валерий Леонидович, доказательно подвели нашу беседу к тому, что посредством акта индивидуально примирения между виновным и потерпевшим суды отнюдь не добиваются обеспечения благополучной статистики, не лакируют действительность…

— За всеми статьями Уголовного кодекса, в том числе и теми тремя, о которых мы вели сегодня речь, стоят живые люди. Мы считаем, что, исходя из их интересов, и должны действовать суды. Как представляется, Пленум Верховного Суда прежде всего сориентирует их на то, что каждое освобождение от уголовной ответственности должно быть законным. не просто формально законным, но еще и справедливым по сути.