Житейская философия Марии Васильевны и Зинаиды Николаевны
Пока шел, почувствовал на себе — валенки и тулуп не даром были в почете у сельчан. От крепкого мороза стынет в жилах кровь, трещат ветки вековых сосен. На снегу — следы прыткого зайца, который ночью проскакал через поле к кустарникам, чтобы полакомиться корой. Тишина такая, словно попал в заколдованное царство. Лишь стук дятла, который, несмотря на двадцатиградусный мороз, занимался своей привычной работой, звонким эхом отдавался в заснеженной округе.
Когда уже порядком продрог, увидел дома, заваленные снегом. Дым из трубы и лай дворняги, учуявшей незваного гостя, подтвердили — добрался-таки я до малонаселенного Хороково, укрывшегося за сосновым бором на берегу Западной Двины.
Мария Васильевна Яцко, ей 75 лет, и Зинаида Николаевна Ворохобко, в январе отметившая свой 80-летний юбилей, — самые уважаемые по возрасту жительницы деревушки. Есть еще молодая, по их мнению, семья Кисель — им-то всего за шестьдесят.
Своей жизнью бабушка Зина и бабушка Маруся довольны. Говорят, пенсию прибавили, автолавка приезжает два раза в неделю, дети и внуки навещают. Неудобств от такого хуторского расположения они не испытывают. Баба Зина — коренная, отсюда ее предки по отцовской линии. А вот бабу Марусю привез в Хороково муж Иван. Сейчас обе вдовствуют. В ожидании детей и внуков перезваниваются по телефону, а иногда и собираются вот так, по-простому, за столом.
По их просьбе местные власти выделили бабушкам социального работника. Три раза в неделю та приходит, носит воду и дрова, топит печь. К бабе Зине обычно прибегает по льду из Бешенковичей дочь-пенсионерка, но это когда есть переправа через Двину. Бабу Марусю навещают сыновья с невесткой. А когда понтонный мост сняли и пошел лед, только и подмога от соцработника Аллы Ворохобко из территориального центра социальной защиты населения Шумилинского района, которую бабули зовут на свой манер «выхаванкай». 
Пока пили чай, к дому на велосипеде подъехала почтальон Лариса Зайцева, привезла газеты. Ее приезду тоже рады — ведь она и пенсию принесет, и открытку от родных, и пряники у нее в сумке найдутся. Баба Маруся сама долгое время работала начальником сельского отделения почтовой связи. На работу доводилось ездить километров пять через лес, так она — а что делать-то? — освоила мотоцикл и не расставалась с ним до пенсии. Говорит, нашу газету (тогда называлась «Сельская газета»), деревенские жители охотно выписывали. А баба Зина в госстрахе до пенсии проработала. И хоть в 55 лет она ушла на заслуженный отдых, ухаживала за большим хозяйством и больной матерью, родной Бешенковичский госстрах ее не забывает: и с юбилеем организации поздравляли, и денежную премию выделили, и о дне рождения помнят.
Сейчас у бабы Зины — хлев пустой, нет сил за скотом ухаживать. А был жив хозяин, так и корову держали, и свиней, и кур. Говорит, на всю жизнь запомнила детские голодные военные годы, суп из лебеды, мерзлую картошку. Поэтому потом держала большое хозяйство, целый гектар огорода обрабатывала.
А баба Маруся и сейчас теленка растит, корову сбыла только недавно. Сыновья сена накосят, а вот в поле отводить ее некому. У самой-то сил нет, вот и продала кормилицу.
Сейчас как окно в большой мир — телевизор. Особенно в почете у бабушек программа «Жди меня». Поинтересовался погодой: говорят, морозы в деревне страшны, топят печи по два раза на день, а все равно холодно. А вот лето — совсем другое дело. И с первыми подснежниками родное хозяйство наполняется голосами, приезжают на свою малую посевную дачники (из-за удивительной природы пустующие дома здесь раскупили витебские и бешенковичские пенсионеры). А летом к ним наведываются внуки и даже правнуки, и тогда деревушка преображается.
Где родился, там и сгодился, говорят эти, пожалуй, последние жительницы Хороково. Когда ноги были здоровыми, они и не думали переселяться поближе в райцентр. А когда сил уже нет, думать о благах городской жизни поздно. К родным стенам привыкли, не оставишь ведь дом родной.
Поведали мне дружные бабушки, что некоторых их соседок дети к себе забрали, так они в городе долго не протянули. И похоронили их на сельском кладбище. «Мы все вместе там и встретимся», — вздыхают.
...Пока беседовали, завечерело. Баба Маруся поспешила домой — истопить печь, покормить теленка. И меня пригласила посмотреть, какой у нее бычок ладный. А к Зинаиде пришла старшая дочь — воды принести, щей наварить.
Есть о чем взгрустнуть, есть что вспомнить этим «хуторянкам». От воспоминаний молодости молодеют и их лица. А по натруженным рукам можно отчетливо прочесть, сколько тяжкой деревенской работы им пришлось переделать, сколько мешков картошки накопать и ведер молока надоить...
Павел ЧУЙКО, «БН»
Фото автора