Вкус ягоды

Вкус ягоды

Я не люблю собирать ягоды. Даже когда был ребенком, то и тогда не любил. По мне это нудное и совсем неинтересное занятие, а самое главное — очень тяжелое. Хотел написать, что совсем оно не мужское, но воздержусь. Знаю мужчин, которым даже нравится ходить по лесу согнувшись и наклоняться за каждой ягодой. Знаю и тех, кто любит вязать шарфы, вышивать крестиком...

Утром на рассвете я собираюсь на рыбалку. Река в противоположной стороне от леса. Если просыпаюсь очень рано, то на деревенской улице могу встретить пару собак, птиц, кота, улиток, переползающих песчаную дорогу. Если же просплю, обязательно встречу ягодников, идущих к лесу. Как правило, это женщины разных возрастов с яркими пластиковыми ведерками. Они идут торопливо, на ходу поправляя платки, негромко переговариваясь между собой. Рассказывают друг дружке вчерашние новости, разбирают события очередной серии какого–нибудь сериала и почти шепотом рассуждают о тех ягодных местах, куда идут сегодня.

Со мной женщины здороваются приветливо, но глядят осуждающе. По их разумению, рыбалка — занятие легкое, не работа, а забава. Я с ними не спорю, согласен. Рыбалка — удовольствие.

Пластиковые ведерки в женских руках по утрам легкие. На дне только самодельные совки–комбайны. Сейчас мало кто собирает чернику пальцами, как во времена моего детства. Процесс механизирован. В этом году, а год урожайный на чернику, я ягоды не собирал. Тяжелое это дело. Чтобы собрать пятилитровое ведерко, даже с помощью совка–комбайна, надо потрудиться. Неправда, что всякие новомодные гели и спреи надежно защищают от комаров, оводов и прочих лесных летающих и ползающих насекомых. А солнце, а жара?

Но пока в лесу есть ягодные места, надо ходить и собирать.

Когда возвращаюсь с реки, встречаюсь с женщинами, устало идущими из леса. Они опять торопятся, ведь дома хозяйство. Я могу и ничего не поймать, а вот их ведерки почти всегда полные. Они глядят на меня с видом победителей. Их поход удачен и продуктивен. Многие сразу, даже не заходя домой, несут ягоды в магазин. Там собранную чернику взвешивают и рассчитываются. Деньги, заработанные на ягодах, лишними в хозяйстве не бывают. Ягодный сезон деревенские жители ждут.

Ходят и деревенские мужчины в ягоды. Правда, их мало. Они так же рано встают и бредут к лесу, помахивая ведрами. Чертыхаются, матерятся, дымя плоской «Примой», спотыкаются. И у них мечта напасть на ягодное, нехоженое место и набрать черники. Желательно, чтобы сразу. Потом занести ягоды в магазин, получить деньги и тут же накупить вина, водки, сигарет и немудреной закуски. Они ненавидят собирать ягоды, но это самый простой и быстрый способ заработать на выпивку, без которой они свою жизнь уже и не представляют. Когда я у них спрашиваю, а чего они не идут работать в колхоз, криво усмехаются. Так, словно я спросил о чем–то постыдном или чего–то не понимаю. «Какой колхоз? Зачем колхоз, когда в лесу есть ягоды? Когда за килограмм платят 15 тысяч в магазине и по 17 принимают коммерсанты?»

Закончится черника, начнется брусника, потом пойдут грибы. Деревенские выпивохи будут, матерясь, тянуться к лесу, а потом — в магазин... Они уже сейчас мечтательно говорят, что белые грибы будут этой осенью в цене, коммерсанты из рук вырывать станут... Логика простая: много грибов — много вина!

Женщинам, собирающим ягоды, разговаривать некогда, а вот мужчины поговорить любят, особенно после того, как выпьют. Останавливают меня и, заглядывая в глаза, начинают: про политику–экономику, про собственное здоровье, утопленное в стакане, про местный колхоз, про то, что рыбы в реках мало стало, про мировую несправедливость и про все на свете... Не любят говорить только о своих детях, о бывших женах, которые их, пьяниц горьких, бросили... Когда у них о детях спрашиваешь, крутят головами, нервно закуривают, морщатся, как от зубной боли, и быстро стараются разговор на что–то нейтральное и безболезненное перевести.

Как–то я свернул, возвращаясь с озера, в лес. На самом краю, под соснами, было так много крупной черники, что я остановился. Вот оно, ягодное место! В пяти шагах от дороги, всеми пропущенное, а может, никем пока не найденное.

Казалось, что черничник покрасили большой кистью, густой темно–фиолетовой краской.

Автор публикации: Владимир СТЕПАН