Право на общую боль

В современной Беларуси чревато не только высказывать, но и просто иметь собственное мнение. Право на истину монополизировано. Как и другие присущие любому здравому индивидууму права. Например, право на сострадание, сочувствие и даже боль. У них не может быть одного хозяина…

«Это моя боль». Так говорил сегодня Александр Лукашенко, прогуливаясь с многочисленной свитой и еще более многочисленной охраной по отселенной чернобыльской деревне. Лукашенко ездит в пострадавшие районы каждый год. И это его обязанность — как главы государства и право — как человека, живущего на этой земле.

Точно также каждый год по всей стране годовщину чернобыльской катастрофы отмечают сотни и тысячи других граждан Беларуси. Поехать в «зону», как президент, могут только единицы — это режимная территория, нужно специальное разрешение. Поэтому люди идут к памятникам и мемориалам ликвидаторам, в церкви и костелы. Это их право.

В Минске каждый год 26 апреля уже более двух десятков лет проходит «Чернобыльский шлях». Его изначальная протестная суть — в сентябре 1989 года, когда «шлях» прошел впервые, он стал реакцией общества на открывшуюся правду о чернобыльской катастрофе и ее последствиях — постепенно уступала место мемориальности, но частично сохранилась, так как чернобыльская политика современной белорусской власти также вызывает много вопросов. А неприятные вопросы власть не любит, что закономерно привело к трансформации «шляха» в сугубо оппозиционную акцию с соответствующей реакцией на нее со стороны власти.

После событий 19 декабря прошлого года давление на оппозицию выросло многократно. Ей не то что не дают поднять голову, но не позволяют даже спокойно вздохнуть, буквально на корню пресекая любую инициативу, потенциально несущую в себе хоть толику протестного заряда.

В этом марте впервые за долгие годы оказалось сорвано празднование Дня Воли. Такая же участь постигла и «Чернобыльский шлях». Впервые он прошел в настолько усеченном формате — скромный митинг вместо массового шествия.

Изначально городские власти были не против традиционного маршрута от Академии наук до площади Бангалор, но после взрыва в метро шествие запретили. Естественно, сугубо из соображений безопасности. Хотя в прошлом году из этих же соображений проходы к месту сбора участников «шляха» у Академии наук оградили турникетами и оборудовали рамками металлоискателей. Такие меры безопасности, кстати, также стали следствием взрыва — на День независимости в 2008 году.

Но сегодняшняя предусмотрительность органов правопорядка граничила с абсурдом.

Уже за несколько часов до начала митинга, который, подчеркнем, был запланирован на 18.00 в Парке дружбы народов, площадка перед зданием Академии наук была взята в кольцо турникетов и сотрудников в форме и штатском. Также был перекрыт ближайший вход в метро, а людям предлагали топать еще пару сотен метро вверх по проспекту независимости ко второму входу. А вскоре станцию метро «Академия наук» и вовсе закрыли — в самый час пик, когда тысячи людей возвращаются после работы домой, поезда на ней не останавливались.

Милицейские кордоны стояли и у площадки в Парке дружбы народов — турникеты, металлодетекторы, досмотры ручной клади у каждого, кто желал подойти к месту проведения митинга. Таковых набралось, по самым смелым прикидкам, около пятисот.

Судя по количеству затаившихся в центре города автозаков и другого спецтранспорта, бойцов различных спецотрядов, готовых установить новый рекорд по скоростному пресечению противоправных действий, было вряд ли меньше.

Впрочем, их вмешательство не потребовалось. Митинг прошел спокойно и без эксцессов, если не считать переданного в крепкие объятия милиции непознанного молодчика, пытавшегося поджечь  один из лозунгов. Было принято три резолюции, после чего многие участники митинга отправились в Чернобыльской часовне — возложить цветы и поставить свечи. Ведь право на общую боль не может принадлежать лишь одному человеку…