НЕСКОЛЬКО ЗАБЛУЖДЕНИЙ, ИЛИ О «НАРКОМОВСКИХ СТА ГРАММАХ»

По стилю «принятия» алкоголя всех людей можно четко разделить на тех, кто употребляет «для...», и тех, кто делает это «после...» (порой в одиночку и безо всякой приличествующей моменту торжественной или хотя бы почтительной атрибутики).
Первые используют начальную фазу воздействия алкоголя на организм — возбудительную, чтобы «раскрепоститься» (если есть проблемы с межличностной коммуникацией) или «поднять жизненный тонус» (если одолевает усталость от текущих проблем). Вторых, действующих по принципу «ну, хорошо, выпили и забыли», выдает синдром подавления — нарочитая успокоенность и даже некая отрешенность самого акта «приема»: как будто пьют лекарство или пересчитывают оставшиеся патроны.
Обычно подавляют свои «взрывные» негативные эмоции сильные и уверенные в себе люди, готовые всегда перейти к более решительным действиям. А вот вытесняют свое отрицательное состояние (страх, тревогу, неуверенность, чувство собственной неправоты) индивиды куда более слабого и ненадежного склада. С точки зрения такого обывателя, тем более любителя «этого дела», употреблять водку надо именно перед моментом опасности. Именно такие обыватели чаще всего верят в миф о «100 наркомовских граммах», якобы придававших уверенности нашим бойцам перед боем во время Великой Отечественной войны. Дескать, алкоголь снимает страх, тревогу, неуверенность. Большинство людей при этом якобы ощущают, что физическая и умственная работа становится легче, появляется чувство «активности», «силы», «воли» и т.д.
На самом же деле после приема даже небольших доз спиртного снижаются внимание, быстрота восприятия, критическое мышление, утрачивается объективный самоконтроль. Человек не улавливает тонких различий между кажущимся, предполагаемым и действительным. Часто формируется чувство пьяного довольства, радостной восторженности или просто эмоционального подъема. Именно по этой причине пьяному «море по колено, зато лужа — с головой». Так бывает в спокойной обстановке. Зато в стрессовой ситуации (а война, бои — всегда стресс) происходят резкие изменения в обмене веществ, вследствие чего слегка выпивший человек мгновенно трезвеет, сводя к нулю выпитое. А сильно пьяному в атаке делать просто нечего по причине малой адекватности к ситуации.
Буквально слышу дружный хор возражений, начинающийся словами: «А вот я однажды! А у нас был случай!» Оспорить аргументы такого рода невозможно. Достаточно сказать, что меньше всего следует доверять самооценке выпившего человека — ведь первым затуманивается внутренний взор. Кроме того, есть еще один «подводный камень». Точнее — «подводочный». Настроение у опьяненных крайне неустойчиво. Беспредельная любовь и уважение ко всему человечеству и каждому его представителю в отдельности неожиданно и часто без видимых для трезвого человека причин может смениться на лютую ненависть и садистскую жестокость даже по отношению к самому близкому другу или однополчанину.
Ответ на вопрос — как не напороться на подобные «подводочные камни» не только на войне, но и в мирное время (т.е. не упасть в салат в разгар веселья и не мучиться наутро от похмелья?) станет ясен, если понять физиологию опьянения, или, говоря по-научному, токсикодинамику алкоголя.
Считается, что спиртное улучшает аппетит. После стопки или рюмки съесть можно гораздо больше. Порою даже такое, что без спиртного и не съешь. На самом деле — не в аппетите дело. Алкоголь понижает вкусовую и обонятельную чувствительность, тормозит чувство насыщения из-за подавления импульсации от растянутого желудка, что нередко приводит к весьма нежелательным последствиям в виде рвоты. Большинство этих изменений происходит у здоровых, умеренно привычных к алкоголю мужчин после приема около 100 мл спирта, что соответствует 250 гр. водки, или эквивалентного количества другого спиртного изделия. Смесь алкоголя разных видов (например, водки с пивом или портвейна с коньяком) действует на организм губительнее, т. к. блокируется сразу несколько зон коры головного мозга, каждая из которых избирательно чувствительна к определенному виду алкогольных изделий.
Самый простой способ уменьшить влияние алкоголя на организм — больше сахара в любом виде (вплоть до торта и конфет) и больше воды, любой: сладкой, но не газированной, поскольку фанты, тоники, спрайты содержащие углекислый газ, так резко ускоряют всасывание алкоголя, что сводят на нет «отрезвительную» способность и воды, и сахара. Именно наличие углекислоты объясняет быстрое захмеление от шампанского. Спасает лишь небольшая концентрация в нем спирта. «Северное сияние» (смесь шампанского с водкой) или «Бурый медведь» (смесь шампанского с коньяком) действуют быстро и сногсшибательно в прямом смысле слова.
Подобно сахару действует и поваренная соль. Именно поэтому зачастую украшением стола служат соленые огурчики, квашеная капуста, селедка, икра и т.д. (в зависимости от вкусов и доходов).
Существует заблуждение — для того, чтобы не опьянеть уже в самом начале застолья, надо незадолго до него съесть кусок сливочного масла или выпить несколько глотков растительного. Есть люди, которые с удовольствием проделывают эти профилактические процедуры и даже вроде бы с положительным эффектом. К сожалению, широкой публике неизвестно, что наиболее сильным средством, связывающим алкоголь, является не жирное масло, а крахмал. Проще говоря, обычная картошка, вареная или жареная. На втором месте — мясо (то есть белки). Жиры, в т.ч. сливочное масло и сало, — только на третьем. Все эти продукты, принятые обязательно до спиртного, связывают алкоголь, образуя т.н. «алкоголяты» (поэтому издавна культура пития предполагает запивать еду, а не заедать питье), чем создается т.н. дефицит алкоголя, бывающий невосполнимым и временным.
Хорошая плотная закуска способна связать до 40% выпитого спиртного. Легко увеличить невосполнимый дефицит, если к этому еще добавить слабую кислоту вроде лимонной или яблочной (можно даже столовый уксус), которые образуют со спиртом безвредные во всех отношениях пищевые эфиры. В жизни это воплощается в виде кусочка лимона после рюмки коньяка, маринованного огурчика или кусочка селедки под уксусом после стопки водки. При желании можно добиться, что от выпитого стакана в организме останется не больше рюмки.
Временный дефицит более коварен и часто играет злые шутки. После хорошего застолья, когда «и славно выпили, и славно закусили», полное отрезвление наступает только через много часов (до суток). Нередко по дороге из гостей, когда застолье уже давно закончилось, человека начинает «развозить». Причина — разрушение временных связей алкоголя с пищевыми продуктами и поступление новых и новых порций его в кровь, что равносильно продолжению застолья. Отсюда легко сделать вывод об ошибочности и даже пагубности пития «на повышение». К концу застолья следует снижать крепость принимаемых напитков, а не повышать. Весьма полезна чашка кофе или крепкого чая, которые улучшают мозговое кровообращение и повышают энергетику организма.
Однако вернемся к боевым 100 граммам. Почти каждый испытал или слышал о том как в случае неожиданной опасности происходит мгновенное отрезвление. Объясняется это просто. В стрессовой ситуации выброс большой дозы гормонов (в частности, адреналина) приводит к резкому разрушению бродящего по сосудам алкоголя и действительному отрезвлению. Однако оно, как правило, краткосрочное, а после разрешения конфликтной ситуации (например, стрельба внезапно утихла) наступает новый виток опьянения, не слабее предыдущего.
Так что же получит боец, приняв 100 граммов перед атакой? По сути, ничего. Малая доза будет разрушена или еще до атаки норадреналином («гормоном тревожного ожидания»), или адреналином («гормоном активного действия») и мышечной активизацией сразу после начала боя. Большая доза (250—300 мл) вызовет обычное опьянение.
Причем следует учесть, что пить придется натощак. Ведь есть перед атакой нельзя, поскольку ранение в живот при полном желудке — гарантированная смерть или сразу от шока, или через пару дней от перитонита (воспаление брюшины). Водка натощак всасывается быстро, первые признаки опьянения появятся минут через 10-15, максимум, через час-полтора. Произойдут изменения — от неустойчивости настроения до нарушений зрения, слуха и координации движения.
Совершенно другое дело — прием алкоголя после разрешения стрессовой ситуации, в частности, после боя. Для человека весьма нежелательно длительное сохранение внутренней напряженности без возможности выплеснуть эмоции и сжечь энергию действием. Люди эмоциональные, которые покричат и успокоятся, сберегают свое здоровье за счет разрушения чужого. Сдержанный же гнев (например, невысказанные начальнику эмоции) наносят удар в первую очередь по сердцу, оставляя на нем каждый раз маленький, но вполне реальный рубчик. В такой ситуации смена настроения, присущая алкоголю, легкая отвлекаемость, невозможность логически мыслить, даже беспричинная смешливость защищают нас изнутри. Алкоголь помогает расслабиться. Именно поэтому «наркомовские 100 граммов» выдавались после боя и доставались тем, кто остался жив.
Кроме того, в небольших дозах спиртное способствует борьбе организма с инфекцией, но не потому, что убивает микробы, как при мытье рук хирургом перед операцией. Алкоголь — это неспецифический адаптоген, то есть вещество, помогающее приспособиться к неблагоприятным условиям среды, воздействуя на центральную нервную систему и гормональный обмен.
По рассказам хирургов-фронтовиков, в тяжелейшие дни боев, когда раненые поступали сотнями, одним из верных способов оставаться у операционного стола был регулярный прием небольших доз спирта. Это заменяло сон и еду, т.к. по энергетическому потенциалу спирт почти не имеет равных. Некоторым удавалось не прекращать работу практически по трое суток. Но потом происходило самоотключение организма на сутки и более. Человека можно было переносить, перевозить и т.д. Сон не прерывался. В физиологии это называется «запредельное торможение». Еще один пример. Во время войны у белорусских партизан не было медикаментов, поэтому они использовали самогон в качестве наркотика при операциях. Раненому давали выпивать натощак три стакана самогона, он впадал в состояние наркоза — потери болевой чувствительности. Его резали и зашивали, а он ничего не чувствовал. Три стакана самогона — это наркоз, а четыре — это смерть. От редакции. Мы, конечно, понимаем, что попытка привить культуру пития не решит проблему с чрезмерным потреблением алкоголя в целом. Поэтому приглашаем к разговору читателей. Нам хотелось бы услышать ваше мнение о том, какие меры необходимо принимать в стране, чтобы эффективно бороться с пьянством.

Николай МАЛИШЕВСКИЙ