Сильный характер слабого пола

Урсула Кох-Лаугвитц

Региональное представительство Фонда имени Фридриха Эберта в Украине и Беларуси она возглавила относительно недавно (чуть больше года назад), заменив при этом предшественника-мужчину, но на качестве работы это ни в коей мере не отразилось.
Среди зарубежных организаций, которые сейчас работают в Беларуси, Фонд имени Фридриха Эберта является одним из самых активных.

– Конечно, у женщин подобное спрашивать не принято, потому сразу приношу извинения и предлагаю начать наш разговор со дня вашего рождения.
– Я родилась ровно через пять лет после смерти Сталина, то есть 5 марта 1958 года. К слову, именно в этот день родилась Роза Люксембург. Под одними и теми же звездами. Наверное, это и повлияло на мою жизнь.
С раннего детства у меня был интерес к процессам, которые что-то могут менять в нашей жизни. Первый раз в СССР я приехала в 1988 году. Тогда было приглашение профсоюза полиграфистов, и мы в его рамках посетили семь союзных республик. Продолжительность – четыре недели, впечатлений масса. Поэтому, когда через четыре года мне поступило предложение поработать в Москве, я приняла его, не раздумывая долго. Бюро Фонда имени Фридриха Эберта было открыто там еще во времена Советского Союза. Для тех времен это было сенсацией.
–Вы единственный ребенок в семье?
– Да. Родилась во времена послевоенного западного немецкого общества. С традициями, которых, увы, сегодня уже нет. Мои родители даже не могли предположить, какой жизненный путь я выберу, ибо сделала я это абсолютно самостоятельно. Очень много моих сверстников и одноклассников живет в том регионе до сих пор. У меня же судьба сложилась иначе. Иногда их встречаю, и, когда рассказываю, в какие точки мира меня порой забрасывает жизнь, они слушают это почти с ужасом.
У нас различные по сути образы жизни. Они целый год работают, копят деньги на отпуск (две недели) и улетают отдыхать, скажем, на Майорку. Я же кроме Москвы поработала в Камбодже, Сингапуре, Вьетнаме, Японии, Афганистане и не потратила бы свой отпуск на бесцельное лежание на пляже. Мне больше нравится постоянное движение. Благодаря работодателю довольно много удалось поездить по миру, познакомиться с очень интересными людьми. Надеюсь, многое в этом плане мне еще предстоит в будущем, ибо сейчас на пенсию в Германии уходят в 67 лет. В Фонде я работаю уже 25 лет, осталось еще 15.
В школе нашей деревни было всего две комнаты. В одной занимались ученики с 1-го по 4-й класс, а во второй – с 5-го по 8-й. Мне это очень нравилось, так как бабушка научила меня читать, когда мне было четыре года. Ввиду того, что, повторюсь, мы учились вместе с другими, я могла «отслеживать», чему учатся дети старшего возраста.
Когда училась во втором классе, «пришел прогресс» в виде здания новой школы. Нас «разделили». Не знаю, как для других детей (34 ребенка), но для меня это было невыносимо скучно.
В то время в Германии была такая система: первые четыре года – фолькшулле, потом – мидельшулле, потом – гимназия. Так как я была девочкой, то мой отец Людвиг решил, что излишнее образование не является обязательным условием для того, чтобы выйти замуж, поэтому сначала меня определили в мидельшулле, то есть как всех. Мама Эстер пыталась его переубедить насчет гимназии, но – без успеха.
Ходила туда чуть меньше четырех лет. Было довольно скучно и неинтересно. Об этом моему отцу и сказал классный руководитель. Конечно, отец на меня очень разозлился и, придя домой, сказал: «Завтра ты идешь в гимназию!» Никаких разговоров больше не было. Если бы я раньше знала, что финал будет именно таким, так долго бы не ждала…
После успешного окончания гимназии поступила в университет в Ганновере. Родители (особенно отец) хотели видеть меня либо учителем, либо юристом, но я выбрала сферу психологии и политики. Мягко говоря, отцу это не очень понравилось, но это уже был мой выбор, а не его. Училась там пять лет.
Увлеклась местным самоуправлением, но в Германии это больше хобби, чем профессия, ибо им приходится заниматься в свободное от основной работы время, и на жизнь этим не заработаешь.
В то время премьер-министром нашей земли был ставший потом федеральным канцлером господин Шрёдер. В Ганновере меня избрали председателем социал-демократической фракции, хотя я и была там самой молодой. Остальные по возрасту годились мне в отцы и матери.
Естественно, после избрания руководителем фракции человек начинает получать некие материальные компенсации. Иначе просто и быть не может. Практически 60 часов в неделю ты находишься в каких-то поездках, каждый вечер занят встречами с жителями того или иного населенного пункта, на это же уходят и все выходные. Своего мужа, например, тогда я видела очень редко.
В местных коммунах в Германии есть малые предприятия, которые занимаются обеспечением электроэнергией, транспортом, нормальных жилищных условий, созданием своих сберкасс и т.д. Приходилось входить в различные наблюдательные советы и каким-то образом отслеживать их работу. То есть в 30 лет я начала нести ответственность за многие миллиарды тогда еще дойчмарок.
Словом, время было весьма напряженное, и я ему весьма благодарна, ибо крутиться приходилось постоянно. Уходило много энергии, но было и немало радостей. Опыт тех лет очень помогает и в моей сегодняшней работе.
Когда партийные соратники предложили мне поучаствовать в муниципальных выборах, я, честно говоря, довольно смутно представляла, сколько энергии и сил это потребует, хотя коммунальный (местное самоуправление. – Прим. автора) уровень в Германии и считается «детским садом демократии». Только отношение к нему, на мой взгляд, всегда должно быть очень взрослое.
В штатрад (местный совет) меня избирали трижды – в 1981-м, 1986-м и 1991 годах.
В это же время успела поработать в Брюсселе во фракции социалистов, которые сейчас называются социал-демократами.
– А как вы оказались в Фонде имени Фридриха Эберта?
– Достаточно случайно. На данный момент в нашей стране и по всему миру насчитывается около шестисот моих коллег, которые являются гражданами Германии, и плюс тысяча сотрудников, которые ими не являются, но работают в наших региональных представительствах.
Сам Фонд возник тогда, когда умер первый демократически избранный президент Германии Фридрих Эберт. Было это в конце февраля 1925 года. В своем завещании он распорядился вместо полагающихся ему по статусу пышных похорон выделенные на это деньги использовать на обучение детей рабочих. Так возник Фонд его имени.
В 1933 году нацисты закрыли его сразу же, ибо это была оппозиция Гитлеру. Возобновилась работа Фонда только в 1947 году. В Западной части Германии союзники (Англия, Франция и США) позволили продолжить нашу деятельность. Теперь это достаточно широкая сеть региональных бюро, которые расположены в более чем в 100 странах мира. Кроме того, мы работает и там, где их (в классическом понимании) нет. Например, в Иране.
У Фонда имени Фридриха Эберта три основные цели – поддержание мира, развития и демократии. Конечно, в Латинской Америке это может выглядеть по-другому, чем, скажем, в Азии. В прошлом году общий бюджет Фонда составлял около 130 миллионов евро. По большому счету все это деньги немецких налогоплательщиков.
В 1986 году Фонд начал набирать новых сотрудников, и одна из подруг по политике об этом сказала мне. Я решила попробовать, договорилась о встрече, и во время нее поняла, что это шанс превратить хобби в свою работу. Так оно и произошло и происходит по сей день.
– А кроме политики вы чем-то увлекаетесь?
– Деньги, которые зарабатываются в нашей семье, в основном тратятся на путешествия. Есть еще много стран, где мы не были.
На другие хобби у меня, к сожалению, не хватает времени. Все это уходит на общение с друзьями по всему миру. Благо, есть SKYPE и интернет.