Огневой театр Degrease Buffon Theatre: Экстремальное хобби, которое стало призванием (видео)
23.11.2009 10:50
—
Новости Общества
Каждый человек отдыхает по-своему: кто-то с книжкой на диване, а кто-то - покоряя очередной восьмитысячник. Но если горами наша страна не обременена, а отдохнуть "с огоньком" хочется, приходите на выступления файерщиков - укротителей огня. О том, как можно влюбиться в стихию с первого взгляда и как превратить эту любовь в профессиональную работу, в студии TUT.BY рассказали Алексей Бурносенко и Анна Нестерова, директор и арт-директор огневого театра Degrease Buffon Theatre.
Полный вариант беседы слушайте тут
Зрелища - это к вам. Вы, как укротители огня, точно знаете, в чем секрет зрелищности событий. Можно ли вообще укротить пламя?
Алексей Бурносенко (А.Б.): Конечно, пламя укрощается. К этому вопросу можно подходить в двух сторон: с точки зрения эзотерики, медитации на огонь, зажигания взглядом и с более разумной, рациональной западной точки зрения, чем мы и занимаемся. Мы соблюдаем технику безопасности, используем соответствующее топливо и одежду, готовимся перед каждым выступлением.
Анна Нестерова (А.Н.): С огнем, скорее, нужно дружить, а не пытаться его укротить.
А.Б.: Мы согласны с западными эзотериками в том, что огонь – это стихия, которая может покориться только очень серьезным людям. А мы, скорее, коллеги огня.
Вы первые в Беларуси люди, кто дружбу с огнем превратил в шоу, в зрелище, которое стало интересно не только в Беларуси, но и за ее пределами. С чего все начиналось?
А.Б.: Для нас все началось в 2003 году, когда мы побывали на рыцарском фестивале в Выборге и увидели группу, которая делала огневое шоу. Я увидел его и просто влюбился в огонь.
А.Н.: Я же увидела эту группу у нас, в Беларуси, на фестивале, когда под хлопьями снега они показывали свое файер-шоу. И тогда я поняла, что это именно то, чего мне не хватало.
А.Б.: В тот момент мы уже работали вместе в танцевальном коллективе и, заинтересовавшись такими огневыми шоу, стали собирать информацию. Мне посоветовали парня в Москве, который уже занимался огнем, и тот стал присылать мне целые уроки. Я начал качать из интернета англоязычные статьи о файер-шоу, потому что ничего подобного в Беларуси у нас тогда не было. Некоторые театры, такие как "ИнЖест" и другие, использовали огонь в своих постановках, но это не было тем, что я видел и что я хотел. Мы стали сами пробовать, сами заниматься, и только спустя полгода узнали, что в Минске есть два парня, Паша и Миша, которые тоже занимаются этим. И до сих пор мы иногда делаем вместе какие-то проекты, работаем как коллеги.
Скачать видео (10 Мб)
Сколько пришлось учиться и тренироваться перед первым выступлением?
А.Б.: Очень сложно сказать, потому что мы могли тренироваться по четыре-пять часов в день, а потом сделать перерыв на несколько дней.
А.Н.: Примерно полгода мы тренировались вдвоем, потом еще весь наш танцевальный коллектив, в котором мы занимались, присоединился к нам, и месяцев через восемь после начала тренировок мы уже в первый раз выступили в Польше.
А.Б.: Уже три года работает школа огневых искусств, в которой преподаю я и другие ребята из нашего театра. Сначала мы работаем с тренировочными инструментами, потом уже переходим на огневые.
Выступать с живым огнем в помещении, понятное дело, никто не станет. Где выступаете вы?
А.Н.: Мы выступаем и в помещении, хотя больше любим открытые площадки: поведение огня непредсказуемо, поэтому открытые площадки нам ближе. Были моменты, когда мы выступали в закрытых клубах, – это более экстремальное мероприятие, чем на улице.
А.Б.: Очень не хочется, чтобы огонь лизал дорогую аппаратуру, стробоскопы и ультрафиолетовые лампы, поэтому, когда мы выступаем в помещении, наша подвижность очень ограничена: приходится ограничивать акробатические трюки, высоту бросков, ширину расположения. Мы зажаты в рамках. На природе, на открытом воздухе площадка хорошая, и можно разойтись в полную силу.
Какие инструменты и материалы нужны для того, чтобы "дружить с огнем"?
А.Б.: Об этом можно очень долго говорить. Наверное, это то же самое, как спросить у художника, какими бывают кисти. Есть огромный выбор инструментов, механизмы, которые поджигаются и которыми люди манипулируют. Для каждого выступления готовятся свои инструменты, иногда даже уникальные. Самый распространенный инструмент – это так называемый пой: тряпка-фитиль, которая смачивается топливом и поджигается, подвешенная на цепочке. Это гибкий инструмент, который позволяет достичь максимального разнообразия движений и комбинаций, максимальной свободы в танце, пластике, акробатике.
Второй по распространенности инструмент – это так называемый стафф, что в переводе означает "посох, шест". Это палка с двумя фитилями на концах, которая тоже позволяет выполнять разнообразные движения.
Таких инструментов очень много, их использование выглядит очень зрелищно.
Какие инструменты не приспособлены для работы в женских руках?
А.Н.: Таких инструментов нет, со всеми можно работать и девушке.
Может быть, есть какие-нибудь самые тяжелые, неудобные, с которыми вам сложно работать?
А.Н.: Лично мне достаточно сложно работать с большим стаффом, но я знаю многих девушек, которые выполняют просто потрясающие трюки с палками. Все зависит от девушки.
Я была на репетиции вашего театра, и меня поразило, что ребята работают с голым торсом. Техника безопасности не позволяет надевать обычную одежду для тренировок? Как должна быть подготовлена одежда?
А.Б.: Техника безопасности позволяет работать в одежде, но иногда хочется почувствовать близость огня, даже раздевшись в мороз. Однажды мы работали и при минус 20 градусах – вот тогда было действительно холодно, и все равно некоторые выступали с голым торсом. С одной стороны, одежда повышает опасность работы, может загореться. А с другой стороны, шоу с голым торсом выглядит зрелищней. Есть и еще момент, который мы не можем объяснить: когда у тебя в руках появляется огонь, пусть даже он не может согреть и развеять мороз, тело быстро согревается, и холод не чувствуется.
А.Н.: Я себя не могу заставить раздеться на морозе, но у меня есть специальная одежда для файера. Чаще всего, это одежда из натурального материала – хлопка, льна - того, что загорается хуже и что легче потушить. Синтетика может прилипнуть к коже, и из-за этого могут получиться серьезные ожоги. Но даже когда очень холодно, я не надеваю на себя много одежды, потому что она сковывает движения. И как бы ни было холодно, во время выступления, во время звучания музыки огня, тело разогревается.
Я думаю, многих интересует, как организуется плевание огнем. Раскройте тайну, как это делать.
А.Б.: Плевание, оно же файер-бризинг, оно же выдыхание огня – это самая опасная работа с огнем.
А.Н.: В то же время это самое старинное шоу с огнем, которое идет из средневековья.
А.Б.: В XII веке крестовые походы привезли факиров, которые принесли в Европу зрелища глотания и выдыхания огня. Суть состоит в том, что топливо набирается в рот и резко выплевывается, разбрызгивается, что создает красивые облака огня. Это самый токсически опасный трюк, потому что часть топлива проглатывается. Это топливо – обычный керосин или смеси на его основе, которые растворяют зубные пломбы, вызывают отравление.
Но это самый красивый трюк. Лучшие мастера в Беларуси могут выплюнуть огонь на четыре-пять метров.
Какие случались страшные и неприятные ситуации? Наверняка без них не обошлось? Какой опасности подвергаются файерщики?
А.Б.: В первую очередь, это профессиональные заболевания выдыхателей огня: головокружение, расстройство пищеварения, отравление продуктами нефтепереработки.
А.Н.: Бывали случаи, когда у человека, выплевывающего огонь, загоралась борода или сгорали ресницы, брови, если человек не учитывал направление ветра в момент выплевывания огня. Ожоги первой-второй степени – привычное дело.
А.Б.: Огневые шоу при внешней простоте и легкости стоят достаточно дорого, если они сделаны на высоком профессиональном уровне. Коротенькое выступление огневиков с небольшим опытом стоит столько же, как получасовое выступление раскрученной белорусской звезды: файерщики сразу откладывают деньги на новые пломбы и лечение.
Какие опасности подстерегают других мастеров огня, а не только тех, кто выплевывает огонь?
А.Б.: В первую очередь, конечно, ожоги. На первую-вторую степень просто не обращают внимания: это как царапина, которую смазывают, чтобы меньше беспокоила. Если человек относится к акробатическим тренировкам несколько пренебрежительно, могут быть растяжения. Особенно часто это бывает на выступлениях, где заказчик торопит, и мы не успеваем как следует размяться.
А.Н.: Был случай, когда мы выступали на довольно маленькой площадке с большими веерами. Четыре человека становились по периметру площадки, а внутри происходило какое-то действо. Из-за того, что площадка была очень маленькой, приходилось прижимать инструмент к себе, из-за чего загоралась одежда. В том выступлении у нас было около пяти загораний, и если бы не наши друзья-огневики из Бреста, которые помогали нам все это тушить, неизвестно, чем бы все закончилось.
А.Б.: На драматических постановках нам приходится очень сложно с костюмами. На обычных выступлениях в одежде должно быть минимум развевающихся деталей, а в огневых спектаклях, которые мы часто ставим, костюм должен соответствовать персонажу. Поэтому часто над костюмом мы работаем дольше, чем с огнем. Иногда приходится идти на компромисс и надеяться на то, что профессионализм поможет не поджечь эту развевающуюся на тебе одежду.
А.Н.: Перед выступлением мы всегда смачиваем одежду, так, чтобы с нее прямо текло. Но однажды на мне была очень тонкая юбка, которая от огня, что был вокруг, быстро высохла и загорелась. Пришлось уходить за кулисы и тушить себя. Волосы тоже стараемся заплести, максимально убрать, и перед выступлением смачиваем.
Какие спектакли вы ставите? На какую аудиторию рассчитываете и где выступаете?
А.Б.: У нас есть танцевальный огневой шоу-балет: это драйвовые, с серьезной хореографией под зажигательную музыку постановки, которые, по большому счету, несут только эмоциональный заряд. Это постановки для публики попроще, для тех зрителей, которые пришли за зрелищами с хлебом в руках. Мы показываем танцы, выступления акробатов, и, как правило, этого хватает, чтобы человек получил заряд положительных эмоций.
Но душа тянется к большему, к вещам, поставленным по каким-то серьезным произведениям, над которыми можно задуматься. Из таких серьезных выступлений первой мы делали постановку по Рембрандту "Возвращение блудного сына" для польского фестиваля. Это была именно постановка, где был сюжет, персонажи, была какая-то идея.
Первым крупным спектаклем был "Шабаш" по гоголевскому "Вию". Мы немного перекроили сценарий, но главная идея осталась. Над этим спектаклем мы работали около года, и он действительно получился великолепным. Этот спектакль мы привезли в Польшу на конкурс огневых шоу весной 2007 года и заняли там первое место.
А.Н.: Потом были мелкие постановки, которые мы готовили к различным фестивалям.
А.Б.: Последняя наша постановка – "Алхимик", созданная по мотивам стихотворения "Лесной царь" Гете. Мы немного перекроили сюжет: в нашей постановке действие происходит в средневековой Праге, где алхимик пытается спасти свою больную дочь от духов, которых изображаем мы.
У нас самих не хватает усилий на то, чтобы организовывать свои же спектакли. По сути, мы – театральная труппа: у нас нет своего зала, своего стадиона, своего цирка. Поэтому сейчас мы показываем свои постановки на каких-то фестивалях, массовых мероприятиях. Мы с удовольствием будем показывать свои постановки, если на нас будут заявки, если найдутся люди, которые захотят, чтобы их программу дополнили огненные спектакли. Нашего "Алхимика" пригласили на крупный международный фестиваль, который прошел в июне этого года в Киеве. Там было очень много выступлений классных команд, но только о нашей труппе сказали, что мы по праву можем именоваться театром огня.
Кроме того, "Алхимика" мы показали в сентябре этого года в Германии на фестивале средневековой музыки.
А.Н.: А еще "Алхимик" прошел и в Польше на фестивале, который организовал наш польский друг Анджей Койстик.
То есть за вами нужно ездить по фестивалям?
А.Н.: Или организовать фестиваль в Беларуси и пригласить нас.
Для вас все это работа или хобби?
А.Б.: Очень серьезный вопрос. Хобби – это то, что позволяет расслабиться, потратить время и деньги. Профессиональная работа – это то, что позволяет расслабиться и заработать деньги. Начиналось все это как хобби, но мы целенаправленно стремились сделать из него наше дело, нашу работу, чтобы оно позволяло нам иметь хлеб и крышу над головой. Мы работаем над этим, и сейчас это уже профессиональная занятость, любимая работа. И, возможно, даже призвание.
Каковы ваши планы на будущее?
А.Н.: В этом году мы планируем новую постановку по старинной белорусской легенде "Юр’я i цмок". Это будет спектакль в народном стиле, и сейчас мы как раз над ним работаем.
А заявки на вас на следующий год уже есть? На каких фестивалях можно будет вас увидеть?
А.Б.: Мы начинаем работать над сезоном следующего года, и уже к нам поступили предложения поучаствовать в десяти различных мероприятиях. Самый первый фестиваль пройдет в Бельгии, несколько фестивалей будет в Норвегии, Швеции. Есть два приглашения в Германию, два в Великобританию, одно в Ирландию.
А.Н.: Надеемся, что мы успеем доработать нашу новую постановку до огневого фестиваля в Киеве, тогда нас можно будет увидеть и там.
Полный вариант беседы слушайте тут
Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя.
Зрелища - это к вам. Вы, как укротители огня, точно знаете, в чем секрет зрелищности событий. Можно ли вообще укротить пламя?
Алексей Бурносенко (А.Б.): Конечно, пламя укрощается. К этому вопросу можно подходить в двух сторон: с точки зрения эзотерики, медитации на огонь, зажигания взглядом и с более разумной, рациональной западной точки зрения, чем мы и занимаемся. Мы соблюдаем технику безопасности, используем соответствующее топливо и одежду, готовимся перед каждым выступлением.
Анна Нестерова (А.Н.): С огнем, скорее, нужно дружить, а не пытаться его укротить.
А.Б.: Мы согласны с западными эзотериками в том, что огонь – это стихия, которая может покориться только очень серьезным людям. А мы, скорее, коллеги огня.
Вы первые в Беларуси люди, кто дружбу с огнем превратил в шоу, в зрелище, которое стало интересно не только в Беларуси, но и за ее пределами. С чего все начиналось?
А.Б.: Для нас все началось в 2003 году, когда мы побывали на рыцарском фестивале в Выборге и увидели группу, которая делала огневое шоу. Я увидел его и просто влюбился в огонь.
А.Н.: Я же увидела эту группу у нас, в Беларуси, на фестивале, когда под хлопьями снега они показывали свое файер-шоу. И тогда я поняла, что это именно то, чего мне не хватало.
А.Б.: В тот момент мы уже работали вместе в танцевальном коллективе и, заинтересовавшись такими огневыми шоу, стали собирать информацию. Мне посоветовали парня в Москве, который уже занимался огнем, и тот стал присылать мне целые уроки. Я начал качать из интернета англоязычные статьи о файер-шоу, потому что ничего подобного в Беларуси у нас тогда не было. Некоторые театры, такие как "ИнЖест" и другие, использовали огонь в своих постановках, но это не было тем, что я видел и что я хотел. Мы стали сами пробовать, сами заниматься, и только спустя полгода узнали, что в Минске есть два парня, Паша и Миша, которые тоже занимаются этим. И до сих пор мы иногда делаем вместе какие-то проекты, работаем как коллеги.
Внимание! У вас отключен JavaScript, или установлена старая версия проигрывателя Adobe Flash Player. Загрузите последнюю версию флэш-проигрывателя.
Скачать видео (10 Мб)
Сколько пришлось учиться и тренироваться перед первым выступлением?
А.Б.: Очень сложно сказать, потому что мы могли тренироваться по четыре-пять часов в день, а потом сделать перерыв на несколько дней.
А.Н.: Примерно полгода мы тренировались вдвоем, потом еще весь наш танцевальный коллектив, в котором мы занимались, присоединился к нам, и месяцев через восемь после начала тренировок мы уже в первый раз выступили в Польше.
А.Б.: Уже три года работает школа огневых искусств, в которой преподаю я и другие ребята из нашего театра. Сначала мы работаем с тренировочными инструментами, потом уже переходим на огневые.
Выступать с живым огнем в помещении, понятное дело, никто не станет. Где выступаете вы?
А.Н.: Мы выступаем и в помещении, хотя больше любим открытые площадки: поведение огня непредсказуемо, поэтому открытые площадки нам ближе. Были моменты, когда мы выступали в закрытых клубах, – это более экстремальное мероприятие, чем на улице.
А.Б.: Очень не хочется, чтобы огонь лизал дорогую аппаратуру, стробоскопы и ультрафиолетовые лампы, поэтому, когда мы выступаем в помещении, наша подвижность очень ограничена: приходится ограничивать акробатические трюки, высоту бросков, ширину расположения. Мы зажаты в рамках. На природе, на открытом воздухе площадка хорошая, и можно разойтись в полную силу.
Какие инструменты и материалы нужны для того, чтобы "дружить с огнем"?
А.Б.: Об этом можно очень долго говорить. Наверное, это то же самое, как спросить у художника, какими бывают кисти. Есть огромный выбор инструментов, механизмы, которые поджигаются и которыми люди манипулируют. Для каждого выступления готовятся свои инструменты, иногда даже уникальные. Самый распространенный инструмент – это так называемый пой: тряпка-фитиль, которая смачивается топливом и поджигается, подвешенная на цепочке. Это гибкий инструмент, который позволяет достичь максимального разнообразия движений и комбинаций, максимальной свободы в танце, пластике, акробатике.
Второй по распространенности инструмент – это так называемый стафф, что в переводе означает "посох, шест". Это палка с двумя фитилями на концах, которая тоже позволяет выполнять разнообразные движения.
Таких инструментов очень много, их использование выглядит очень зрелищно.
Какие инструменты не приспособлены для работы в женских руках?
А.Н.: Таких инструментов нет, со всеми можно работать и девушке.
Может быть, есть какие-нибудь самые тяжелые, неудобные, с которыми вам сложно работать?
А.Н.: Лично мне достаточно сложно работать с большим стаффом, но я знаю многих девушек, которые выполняют просто потрясающие трюки с палками. Все зависит от девушки.
Я была на репетиции вашего театра, и меня поразило, что ребята работают с голым торсом. Техника безопасности не позволяет надевать обычную одежду для тренировок? Как должна быть подготовлена одежда?
А.Б.: Техника безопасности позволяет работать в одежде, но иногда хочется почувствовать близость огня, даже раздевшись в мороз. Однажды мы работали и при минус 20 градусах – вот тогда было действительно холодно, и все равно некоторые выступали с голым торсом. С одной стороны, одежда повышает опасность работы, может загореться. А с другой стороны, шоу с голым торсом выглядит зрелищней. Есть и еще момент, который мы не можем объяснить: когда у тебя в руках появляется огонь, пусть даже он не может согреть и развеять мороз, тело быстро согревается, и холод не чувствуется.
А.Н.: Я себя не могу заставить раздеться на морозе, но у меня есть специальная одежда для файера. Чаще всего, это одежда из натурального материала – хлопка, льна - того, что загорается хуже и что легче потушить. Синтетика может прилипнуть к коже, и из-за этого могут получиться серьезные ожоги. Но даже когда очень холодно, я не надеваю на себя много одежды, потому что она сковывает движения. И как бы ни было холодно, во время выступления, во время звучания музыки огня, тело разогревается.
Я думаю, многих интересует, как организуется плевание огнем. Раскройте тайну, как это делать.
А.Б.: Плевание, оно же файер-бризинг, оно же выдыхание огня – это самая опасная работа с огнем.
А.Н.: В то же время это самое старинное шоу с огнем, которое идет из средневековья.
А.Б.: В XII веке крестовые походы привезли факиров, которые принесли в Европу зрелища глотания и выдыхания огня. Суть состоит в том, что топливо набирается в рот и резко выплевывается, разбрызгивается, что создает красивые облака огня. Это самый токсически опасный трюк, потому что часть топлива проглатывается. Это топливо – обычный керосин или смеси на его основе, которые растворяют зубные пломбы, вызывают отравление.
Но это самый красивый трюк. Лучшие мастера в Беларуси могут выплюнуть огонь на четыре-пять метров.
Какие случались страшные и неприятные ситуации? Наверняка без них не обошлось? Какой опасности подвергаются файерщики?
А.Б.: В первую очередь, это профессиональные заболевания выдыхателей огня: головокружение, расстройство пищеварения, отравление продуктами нефтепереработки.
А.Н.: Бывали случаи, когда у человека, выплевывающего огонь, загоралась борода или сгорали ресницы, брови, если человек не учитывал направление ветра в момент выплевывания огня. Ожоги первой-второй степени – привычное дело.
А.Б.: Огневые шоу при внешней простоте и легкости стоят достаточно дорого, если они сделаны на высоком профессиональном уровне. Коротенькое выступление огневиков с небольшим опытом стоит столько же, как получасовое выступление раскрученной белорусской звезды: файерщики сразу откладывают деньги на новые пломбы и лечение.
Какие опасности подстерегают других мастеров огня, а не только тех, кто выплевывает огонь?
А.Б.: В первую очередь, конечно, ожоги. На первую-вторую степень просто не обращают внимания: это как царапина, которую смазывают, чтобы меньше беспокоила. Если человек относится к акробатическим тренировкам несколько пренебрежительно, могут быть растяжения. Особенно часто это бывает на выступлениях, где заказчик торопит, и мы не успеваем как следует размяться.
А.Н.: Был случай, когда мы выступали на довольно маленькой площадке с большими веерами. Четыре человека становились по периметру площадки, а внутри происходило какое-то действо. Из-за того, что площадка была очень маленькой, приходилось прижимать инструмент к себе, из-за чего загоралась одежда. В том выступлении у нас было около пяти загораний, и если бы не наши друзья-огневики из Бреста, которые помогали нам все это тушить, неизвестно, чем бы все закончилось.
А.Б.: На драматических постановках нам приходится очень сложно с костюмами. На обычных выступлениях в одежде должно быть минимум развевающихся деталей, а в огневых спектаклях, которые мы часто ставим, костюм должен соответствовать персонажу. Поэтому часто над костюмом мы работаем дольше, чем с огнем. Иногда приходится идти на компромисс и надеяться на то, что профессионализм поможет не поджечь эту развевающуюся на тебе одежду.
А.Н.: Перед выступлением мы всегда смачиваем одежду, так, чтобы с нее прямо текло. Но однажды на мне была очень тонкая юбка, которая от огня, что был вокруг, быстро высохла и загорелась. Пришлось уходить за кулисы и тушить себя. Волосы тоже стараемся заплести, максимально убрать, и перед выступлением смачиваем.
Какие спектакли вы ставите? На какую аудиторию рассчитываете и где выступаете?
А.Б.: У нас есть танцевальный огневой шоу-балет: это драйвовые, с серьезной хореографией под зажигательную музыку постановки, которые, по большому счету, несут только эмоциональный заряд. Это постановки для публики попроще, для тех зрителей, которые пришли за зрелищами с хлебом в руках. Мы показываем танцы, выступления акробатов, и, как правило, этого хватает, чтобы человек получил заряд положительных эмоций.
Но душа тянется к большему, к вещам, поставленным по каким-то серьезным произведениям, над которыми можно задуматься. Из таких серьезных выступлений первой мы делали постановку по Рембрандту "Возвращение блудного сына" для польского фестиваля. Это была именно постановка, где был сюжет, персонажи, была какая-то идея.
Первым крупным спектаклем был "Шабаш" по гоголевскому "Вию". Мы немного перекроили сценарий, но главная идея осталась. Над этим спектаклем мы работали около года, и он действительно получился великолепным. Этот спектакль мы привезли в Польшу на конкурс огневых шоу весной 2007 года и заняли там первое место.
А.Н.: Потом были мелкие постановки, которые мы готовили к различным фестивалям.
А.Б.: Последняя наша постановка – "Алхимик", созданная по мотивам стихотворения "Лесной царь" Гете. Мы немного перекроили сюжет: в нашей постановке действие происходит в средневековой Праге, где алхимик пытается спасти свою больную дочь от духов, которых изображаем мы.
У нас самих не хватает усилий на то, чтобы организовывать свои же спектакли. По сути, мы – театральная труппа: у нас нет своего зала, своего стадиона, своего цирка. Поэтому сейчас мы показываем свои постановки на каких-то фестивалях, массовых мероприятиях. Мы с удовольствием будем показывать свои постановки, если на нас будут заявки, если найдутся люди, которые захотят, чтобы их программу дополнили огненные спектакли. Нашего "Алхимика" пригласили на крупный международный фестиваль, который прошел в июне этого года в Киеве. Там было очень много выступлений классных команд, но только о нашей труппе сказали, что мы по праву можем именоваться театром огня.
Кроме того, "Алхимика" мы показали в сентябре этого года в Германии на фестивале средневековой музыки.
А.Н.: А еще "Алхимик" прошел и в Польше на фестивале, который организовал наш польский друг Анджей Койстик.
То есть за вами нужно ездить по фестивалям?
А.Н.: Или организовать фестиваль в Беларуси и пригласить нас.
Для вас все это работа или хобби?
А.Б.: Очень серьезный вопрос. Хобби – это то, что позволяет расслабиться, потратить время и деньги. Профессиональная работа – это то, что позволяет расслабиться и заработать деньги. Начиналось все это как хобби, но мы целенаправленно стремились сделать из него наше дело, нашу работу, чтобы оно позволяло нам иметь хлеб и крышу над головой. Мы работаем над этим, и сейчас это уже профессиональная занятость, любимая работа. И, возможно, даже призвание.
Каковы ваши планы на будущее?
А.Н.: В этом году мы планируем новую постановку по старинной белорусской легенде "Юр’я i цмок". Это будет спектакль в народном стиле, и сейчас мы как раз над ним работаем.
А заявки на вас на следующий год уже есть? На каких фестивалях можно будет вас увидеть?
А.Б.: Мы начинаем работать над сезоном следующего года, и уже к нам поступили предложения поучаствовать в десяти различных мероприятиях. Самый первый фестиваль пройдет в Бельгии, несколько фестивалей будет в Норвегии, Швеции. Есть два приглашения в Германию, два в Великобританию, одно в Ирландию.
А.Н.: Надеемся, что мы успеем доработать нашу новую постановку до огневого фестиваля в Киеве, тогда нас можно будет увидеть и там.