В поисках утраченного

В поисках утраченного

Чтобы понять, кто мы есть, надо знать, кем мы были. Это принцип нашей рубрики «В поисках утраченного». Теперь же он конкретизируется еще больше. Вас ожидает серия материалов, основанных на старых портретных фотографиях и открытках из коллекции нашего постоянного соавтора лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира Лиходедова.

Как часто, глядя на фотографические изображения дедов и прадедов, мы говорим: «Они не такие, как мы». Не такие? А какие? Поразмышлять об этом и предполагается в новых публикациях «СБ». А если у читателей появится желание присоединиться — пожалуйста, будем рады. Первое же слово предоставляем антропологу, ведущему научному сотруднику Института истории НАН Беларуси доктору биологических наук Инессе Саливон.

— Инесса Ивановна, так все–таки люди прошлого не такие, как мы?

— Начну с того, что, глядя на изображение, мы воспринимаем весь изобразительный комплекс. В том числе и одежду, которая сильно меняет внешность человека. Например, аристократическая мода на осиную талию у женщин. Талия ведь такая тонкая у них не от природы. Это корсеты утягивали что только можно и нельзя тоже.

Внешний облик многогранен. И зависит от разных факторов, не только от биологических особенностей. К тому же, когда смотришь на фотографию, видишь еще и эмоционально–психологическое состояние запечатленного человека, которое тоже отражается на его внешности. При восприятии очень важно и наше собственное состояние, а также принятые в обществе критерии оценок. Так, у представителей аристократии когда–то сложились свои каноны красоты — худоба, бледность. У крестьян — свои: они любовались человеком мощного сложения, достаточно полным.

— На Полесье до сих пор услышишь: «Поўны, прыгожы...»

— Еще чтоб и щечки «чырвоненькiя»... У рабочих тоже могло существовать собственное видение красоты — отличное и от сельского, и от панского.

— Неужели, если бы наших предков одеть в современную одежду, они бы не отличались от нас?

— Отличались бы! Те же рыцарские доспехи невообразимо тесны современному человеку. Что такое средневековый город? Сплошная антисанитария. А значит, частые заболевания. Отсюда не реализованная должным образом генетическая программа. Тем не менее в облике человека могут прослеживаться черты очень древних предков. Особенно крестьян как наименее смешанных групп. Это коренное население, где из поколения в поколение передавался генетический код.

Особенности внешности контролируются множеством генов. Даже форму носа контролирует не один ген. Поэтому их перекомбинация влияет на изменчивость облика в одном роду. Облики изменяются. И все же какая–то черта становится доминантной, подавляющей другие. Так, доминирует темный цвет глаз, волос. Если у одного из родителей глаза темные, а у другого — светлые, у ребенка получится промежуточный вариант, но ближе к темному или темный.

Однако существуют и рецессивные, то есть скрытые, гены. Здесь классический пример — рыжеволосость. Вдруг в темной или светлой родне появляется кто–то рыжий. Все удивляются: откуда? А просто встретились два рецессивных гена — по линии отца и по линии матери. И проявили себя, так как нет подавляющего. В результате обнаружился признак, который в поколениях существовал, передавался, но был скрыт, подавлен другими генами.

Или взять светлоглазость. Светлые (голубые) глаза считаются рецессивными и тоже контролируются не одним геном. Ведь что такое голубые глаза? Это отсутствие пигмента в радужке. Смешанные типы — серые, зеленые глаза.

— Часто задают вопрос: чем отличается облик белорусов от других народов?

— Чтобы вот так посмотреть и сказать: ты — белорус, ты — украинец, ты — русский... Отличить нельзя. Белорусы встречаются и темнопигментированные, и светлопигментированные, и низкорослые, и высокорослые, и тонко сложенные, и мускулистые, и пышнотелые. Они — разные. Но по частоте каких–то признаков разделяются. Так, на севере Беларуси чаще встречается высокорослость, светлопигментированный или смешанный тип глаз, реже — темный. На Полесье — наоборот: чаще темнопигментированный, особенно в западных регионах, люди не столь высокие. На Гродненщине тоже чаще встречаются темнопигментированные. Считается, что одна из славянских волн обладала темной пигментированностью.

В общем–то с точностью сказать о происхождении человека по его внешности практически невозможно. Люди — очень подвижный биологический вид, и человеческие популяции всегда смешивались.

— Смешение существенно ограничивалось принадлежностью к определенному вероисповеданию. Практически во всех религиях браки с людьми иной веры, что нередко означало и другой национальности, не приветствовались.

— Безусловно, социальные, религиозные барьеры существовали. Семьи создавались в основном внутри одной конфессии, социальной группы.

— Получается, у наших предков смешение происходило все–таки в границах одной общей популяции?

— Пока не существовало широкой сети дорог, развитой экономической жизни, до отмены крепостного права, естественно, регион общения и заключения браков был ограничен. Кроме того, не зная родословной, не могли в принципе отдать дочь за кого–то или взять чью–то в семью. Поэтому у крестьян все ограничивалось близлежащими деревнями. И тогда лучше сохранялись черты предков. Потом начальный генофонд стал размываться. Внешний облик и генетический статус человечества подобны движущейся реке, которая течет по одной и той же территории, но в каждый момент меняется.

— Сколько поколений должно пройти, чтобы родовой генотип существенно изменился?

— Генотип постоянно меняется, особенно в современной среде, где много факторов повреждающих, негативных. Но и в благоприятных условиях происходят самопроизвольные изменения генов.

— Тогда из какого поколения, скажем, может у современного человека «выплыть» определенная форма носа?

— Форма носа — доминирующий признак, нейтральный к состоянию здоровья человека. И он передается из поколения в поколение. Так же, как цвет глаз. Темнопигментированные гены также передаются очень долго. А вообще, в одной семье одновременно могут быть люди внешне разные: например, и астеничные, и невысокие, и полноватые.

— Если заглянуть на 100 — 150 лет назад, то белорусы сейчас выросли, стали крупнее?

— Да. Такая тенденция есть. Но точно опять же никто не знает. Специальных статистических данных нет, вообще таких исследований пока очень мало. Антропология — молодая наука, выделилась как самостоятельная область знаний только с середины XIX века.

— Когда смотришь на старые фотографии — даже не очень старые, довоенные — у многих складывается впечатление, что люди, жившие тогда, в своем возрасте выглядели старше, чем их сегодняшние ровесники. Это оптический обман или правда?

— Это действительно так. Из–за тяжелого физического труда крестьяне редко доживали до 70 лет и в 40 могли выглядеть на сегодняшние 60 — 70. Социальная среда накладывает очень сильный отпечаток и на процесс роста, и на процесс старения.

— А может ли случиться, что будущие поколения перестанут узнавать себя в нас?

— Полностью измениться этнос не может. Хотя смешение разных групп происходит очень активно. Да, облик меняется. Но все–таки население, длительно живущее на какой–то территории, в генофонде сохраняет основные черты предыдущих поколений. И вообще, ничего такого экстраординарного в облике человечества произойти не может. Наука уже больше это даже не обсуждает. Никаких «инопланетных» вариантов. Человек как биологический вид не изменился.

Фото из коллекции лауреата премии «За духовное возрождение» Владимира ЛИХОДЕДОВА.

Автор публикации: Галина УЛИТЕНОК