Юрий Дракохруст. Россия в белорусской душе
Философ Валентин Акудович некогда писал «Россия не на восток от земель Беларуси, Россия — восток Беларуси. Это значит, что Россия неким свои контуром (как и Европа) естественно находится внутри нашей собственной самости. Составная часть „Россия“ в самости белорусов есть как раз один из элементов нашего отличия. Кстати — в первую очередь от непосредственно России. Последнее не является парадоксом. Аналогично „Азия“, „азийство“ в теле России не приближает Россию к собственно Азии, а отделяет от нее — в экспансионизме и непреодолимом антагонизме».
Данные мартовского 2016 года опроса НИСЭПИ подтверждают эту мысль Акудовича, причем как теми показателями, которые годами остаются неизменными, так и неожиданностями.
Лишь безнадежные оптимисты не согласятся с тем, что Беларусь ныне переживает экономический кризис. Согласно опросу так считает под 90% белорусов. Власть, не отрицая это, прозрачно намекает на то, что виновата в этих невзгодах не она, а внешние факторы. Такое объяснение не лишено оснований — цены на нефть упали, Россия под санкциями, ее экономика в упадке, ну, а главный рынок Беларуси известно где.
Однако интересно, что белорусы с этим переложением ответственности за кризис на мир в целом и особенно на Россию не согласны: 48% возлагают вину на правительство, 47% — на президента, и лишь на 7 месте, после парламента, Европы, США и самого белорусского народа, Россия, которую винит в кризисе лишь каждый десятый белорус.
Еще более показательны ответы на вопрос о том, кто может помочь стране этот кризис преодолеть. Патернализм белорусов дает сбой, самый популярный ответ (37%) — «Никто не поможет, нужно надеяться только на себя». Но кто на втором месте? Не отечественная власть, на которую возлагают надежды лишь 17% опрошенных, а Россия — 26%.
Россия не виновата в кризисе и Россия выручит — на фоне драматического падения рейтинга главы государства (с 36% в декабре 2015 года до 27% в марте 2016 года) есть о чем задуматься.
Почему так, почему надежды возлагаются на Россию, а не, скажем, на Европу, с которой именно в начале этого года началась нормализация отношений?
Один из факторов — фоновые показатели, которые свидетельствуют о культурной и исторической близости с соседним народом. На вопрос, к кому вы культурно ближе, почти три четверти отвечают — к русским, и лишь четверть — к европейцам. Сторонников мнения, что белорусы, русские и украинцы — «три ветви одного народа» — более двух третей, приверженцев мнения, что это разные народы — 29%. И эти цифры не меняются из года в год.
Впрочем, верность идеологическим формулам, возможно, не вполне точно описывает отношение. Но в последнем опросе НИСЭПИ задавался вопрос, навеянный текстом Виталия Цыганкова, в котором журналист предложил заменить в школьных программах предмет «русская литература» на предмет «мировая литература», так сказать, поставить русскую литературу «в ряд через запятую» — Толстой, Шекспир, Сервантес
Причем, интересно, что на эти ответы относительно слабо влияет демография: в Минске за сохранение «русской литературы» в школьной программе — 62%, в деревне — 60%, среди стариков (60 лет и старше) и среди молодежи (18−29 лет) процент сторонников status quo в этом вопросе 62%. Даже отношение к президенту дифференцирует ответы не сильно: среди доверяющих ему за сохранение предмета «русская литература» в школьной программе — 62%, среди не доверяющих — 59%. Что разделяет, так это культурная идентификация, среди тех, кто ближе к русским, за «русскую литературу» 67%, среди тех, кому ближе европейцы — 42% (при 45% — за замену на «мировую литературу»).
Впрочем, повторю, что подобные установки — лишь фон, они были примерно такими же и раньше. Однако теперь на них накладывается контекст жесткого противостояние РФ и Запада, в котором белорусы скорее на стороне России. По поводу одной из первопричин конфликта — присоединения Крыма к РФ, опрошенные внушительным большинством — 58% против 27% — поддерживают версию, что это было восстановление исторической справедливости, а не империалистических захват. Вину за невыполнение заключенных в Минске мирных соглашений по Украине 51% респондентов возлагает на украинские власти, 24% — на Запад, и лишь 21% — на Россию.
Впрочем, дружба дружбой, близость близостью, но полностью с Россией и с русским народом белорусы себя не отождествляют. 45% опрошенных разделили опасение, что Беларусь может затронуть конфликт между РФ и Западом, большинство — 54% — согласились с мнением, что Беларуси лучше не принимать ничью сторону в остром конфликте между Россией и Турцией, доля противников размещения в Беларуси российской военной авиабазы за квартал увеличилась с 34% до 43%.
Иными словами, белорусы не готовы солидаризироваться со всеми колебаниями российской политики, особенно если это касается их непосредственно, требует от их страны решительных действий, чреватых непредсказуемыми последствиями. Но культурную близость с «востоком Беларуси» это не отменяет.
Кстати, не исключено, что одним из фактором, причем именно культурного порядка, который обусловливает надежды преимущественно на Россию, стал европейский миграционный кризис. Уже декабрьский 2015 года опрос НИСЭПИ зафиксировал недоумение белорусов по поводу политики Европы в этом вопросе: тогда на соответствующий вопрос об отношение ЕС к мигрантам 52% поддержали мнение, что «нужно высылать беженцев обратно, не пускать к себе — эти люди чужие Европе», и лишь треть опрошенных посчитали, что «нужно принимать этих людей — они бегут от войн и нищеты, им нужно помочь». В марте 2016 года, после новогодней драмы в Кельне, разрыв мнений стал еще более убедительным — 60% против 27%.
И дело тут не только в том, что кризис с мигрантами стал для белорусов синонимом и показателем слабости и нестабильности Европы, в чем их навязчиво убеждают белорусские государственные СМИ. Этот кризис усугубил и культурный разрыв — средний белорус искренне не понимает, зачем Европа пускает к себе чужих людей, которые создают ей массу проблем.
Этот культурный разрыв отчасти и объясняет, почему надежды на выход из кризиса возлагаются на Россию. Она, при всей ее неуместной, с точки зрения белорусского массового сознания, удали, понятна, Европа не очень понятна. Ну, а на помощь скорее можно рассчитывать от того, кто понятен.
В свое время Мао Цзэдун говорил, что народ — это чистый лист бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы. «Великий кормчий» слегка иронизировал, сам он был политиком очень китайским. Политикам меньшего масштаба, в том числе и меньшего масштаба злодеяний, стоит учитывать контекст, то, что «лист бумаги» не совсем уж «чист», и что не любые, пусть даже и красивые, иероглифы на нем можно писать.
Это к тому, что феномен «востока Беларуси» можно обыграть, но не стоит игнорировать. Нет, можно, конечно, но чтобы писать на этом «листе» любые иероглифы, нужно иметь руку Мао, что дано немногим политикам, как демократическим, так и авторитарным.
Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции TUT.BY.