«Одна девочка очень плакала от новостей и событий в ее стране». О том, что переживает каждая из нас

Многие из нас чувствуют растерянность и как будто находятся в прострации, не зная, что предпринять и чем помочь. Это чувство, которое объединяет самых разных женщин Беларуси, очень точно передала в своем посте Наталия Озашвили — цитируем его полностью:

«Одна девочка хотела счастья. Для этого ей нужна была квартира на втором этаже, чтобы не бояться мыть окна и не тяжело носить велик.

А потом оказалось, что не в этом счастье.

Одна девочка хотела работать из дома или добираться на работу за 5 минут, в идеале — вообще не работать.

А потом просидела 3 месяца дома и взвыла, потому что не в этом радость.

Одна девочка носила ленточку, собирала 10 подписей 2 раза, подписала 7 петиций, 148 писем со всех мест, где училась и работала, снялась в 12 роликах с призывами о совести. Хотя в планах на июль было начать бегать.

А потом бежала от ОМОНа, приехавшего на избирательный участок, и даже перепрыгивала кусты, но не очень радовалась, потому что не в этом фитнес.

Одна девочка ходила неделю на работу, но не работала, а только читала телеграм-каналы и новостные порталы.

Но ее никто не ругал и ничего не спрашивал, потому что все тоже читали.

Одна девочка приходила домой после мирных революций, чтобы поесть и поспать, но вместо этого до трех часов ночи читала сводки новостей.

А потом, шатаясь, топала на работу, потому что война войной, а мазохизм и глупость никто не отменял.

Одна девочка сидела в декрете с двумя маленькими детьми и очень устала. Но тут объявили мирную акцию, она надела белое платье, мужа оставила с детьми и пошла стоять у дороги. Там ей молодые парни подарили цветы, печенье и водичку. Она смеялась и знакомилась с девочками.

А потом она пришла домой и сказала, что мирная революция — это очень приятно и весело, и она пойдет еще.

А муж почему-то не обрадовался.

Одна девочка везде каталась на веле, и многие говорили „задолбали велосипедисты!“.
А потом началась революция, и ее стали все пропускать на пешеходном, дома держать дверь в подъезд, чтоб вкатилась, а на улице улыбаться и подмигивать.

Тогда она подумала на секунду „всё к лучшему!“, но только на секунду.

Одна девочка ходила к Дому правительства, чтобы сказать „уходи“, пела „Тры чарапахi“ вместе с сотней людей и сказала, что никогда этого не забудет.

А потом забыла.

Одна девочка прочла в группе „йоги улицы Ленина“, что в больницах закончились бинты, кровь и питьевые йогурты. Тогда она на последние деньги купила клубничных йогуртов и бинтов (обычных, не клубничных) и повезла по больницам.

А потом плакала, потому что фейк, а она хотела как лучше.

Одна девочка вышла на мирную акцию за любовь и поцеловала опустившего щит военного на глазах у радостной публики.

А потом пришла домой и узнала, что акция — за любовь, но она поторопилась, всё испортила, идиотка и гражданка с невысокенькой социальной ответственностью.

Одна девочка написала всем, что они твари, потому что в такое время постят холодник и цветы с дачи.

А потом „слезла с броневичка“, пришла домой, положила ноги на стол, а в рот — булочку и подумала, что купила бы завтра новое платьице, а не вот это всё.

Одна девочка взяла пачку семейного мороженого и решила за 26 лет первый раз послушать первоисточник, а не выжимки в статьях и фразы на смешных картинках.

А потом она обалдела. И мороженое закончилось на половине речи.

Одна девочка очень плакала от новостей и событий в ее стране, а потом открыла ленту и узнала, что у нее и у близких в друзьях есть лживые твари, продажные журналисты, садисты и неумные зарубежные аналитики.

А потом она почистила списки, помыла пол в подъезде — и ее личный мир стал чуточку лучше.

Одна девочка каждый день совершала глупости и ошибки, по вечерам она понимала, что это для того, чтобы она училась и становилась умнее.

А потом наступало утро, а умнее она не становилась».