«Нет таких сугробов, чтобы конь не проехал!» Лишенный прав лесник навсегда пересел на лошадь
«Сани и телега с конем везде пройдут, автомобиль им не ровня! Поэтому машины и вездеходы разные мне не нужны, даже не хочу, чтобы на работе их предлагали», — нахваливает транспорт предков лесник Петр из Миорского района. Около двадцати лет назад, когда ГАИ лишила его водительских прав за пьяную езду, мужчина пересел на конные повозки. С годами сельчанин к ним так привык, что менять на «мертвые и бездушные» машины не собирается. Петр рассказал AUTO.TUT.BY о живом и душевном «транспорте», поездках по владениям, тонкостях управления лошадьми, причинах ДТП с гужевыми повозками и самой заветной мечте возчика.
Городской жизни Петр не знает. Родом он из деревни Пестуны Миорского района, о том, чтобы уехать на «большую землю», никогда не задумывался. Отучился в местной школе, которая сегодня уже не действует, потом окончил курсы трактористов и водительские, на категории B и C — вот и вся наука, которой хлопец был обучен. Впрочем, Петр говорит, что для его жизни и этих знаний вполне хватает — карьеру строить он не собирался, становиться начальником, пусть и местным, деревенским, не хотел.
— Был лесорубом, в колхозе працаваў, вагоны разгружал, — перечисляет вехи своей трудовой биографии Петр.
После женитьбы на сельской девушке Алине переехал из Пестунов в соседнюю деревню Картавые. Деревня была умирающая — людей из нее отселили и большую часть хат снесли, а на их месте разработали гравийный карьер.
— Хотели в Пестунах купить дом, но никто не продавал. В деревне Белорусская тоже все хаты заняты были. Построиться не смог — кредит получить не удалось, два раза в исполком за ним сходил, а потом кинул это дело, абы что, — махнул рукой Петр и отчаянно мотнул головой, вспоминая бесперспективность своих планов. — Вот и купили за 200 долларов дом в Картавых.
Двадцать лет назад в Картавых было четыре жилых дома, а сейчас — только два. Деревня пустует даже летом, а нежилые дома постепенно разрушаются. Но такая ситуация семью Петра не смущает.
— Зато никто из чужаков тут не ходит, даже дверь можно не запирать. Жить здесь мы с женой уже привыкли — ничего страшного в этом нет. А вот две наши дочки выросли и уехали: одна вышла замуж и живет в Миорах, другая — учится в городе.
Для большинства горожан, привыкших ходить по вычищенным и посыпанным песочком асфальтированным дорожкам, выбирать Картавые даже как загородную «фазенду» неприемлемо. Ведь добраться сюда зимой, когда снега по колено, или в дождливое межсезонье невозможно не то что пешком, но и на автомобиле, даже повышенной проходимости. Дорожники путь в Картавые не прокладывают, от этого и автолавка сюда не заезжает, а останавливается на дороге в соседних Конохах.
— Но для меня это не проблема! Добраться из деревни до цивилизации я могу легко: у меня ведь есть кобылка — Зорька, Зорюшка моя, а еще телега и сани, в которые я ее впрягаю.
Зорька — лошадка государственная, Петру выдал ее лесхоз: чтобы было легко объезжать угодья. Дополнительный бонус — мужчина может использовать 6-летнюю кобылку для нужд своего домашнего хозяйства, например, вспахать огород. Но заботиться, «доставать» шорные изделия, телеги и сани лесник должен сам.
— Для Зорьки заготавливаю корма. Например, на зиму мне нужно возов десять сена. Упряжь есть, она еще от батьки моего! Надежная, несмотря на то что ей уже лет 30−40! Сани и телегу добыл сам — отдают люди, которым они не нужны. Но это расходный материал, особенно телеги: очень уж часто ломаются. У меня вон три поломанных за сараем лежат.
Управляться с лошадью Петр умеет с детства — еще мальчишкой помогал в этом отцу. Мужчина может доверить Зореньку своим девочкам: супруге и дочкам.
— Они умеют запрягать лошадь, управлять ею, ездить на телеге или санях, а то и верхом. Одни могут поехать куда им надо, это несложно, — говорит Петр.
Но ездят на Зорьке в семье лесника не всегда — чаще, когда надо везти какой-то груз. Хозяин жалеет свою кобылку: «Зачем ее нагружать каждый день? Пусть отдыхает, а я пешком пройдусь». Сейчас в Миорском районе поля и дороги укрыты снежным одеялом, и для передвижения по деревням и лесам Петр запрягает лошадь в сани. Растает снег — хозяин меняет их на телегу.
— Командовать лошадью просто: они ж умные, не дурнее собак, понимают команды. Вот говорю ей: «Ну-у-у!» или «Тпр-р-ру!» — она едет вперед, а если скажу «Тпр-р-ру, взад» — она «включает» заднюю передачу: пятится назад и телегу толкает. Поводья в правую сторону дернешь — она направо поворачивает, в левую — влево идет, — обучает нас мастерству «водителя кобылы» Петр.
Ездить зимой на лошади с санями сложнее, чем летом на телеге — дорожные условия разные. Если по утоптанной снежной дороге или сугробам лошадке бежать легко, то на асфальтированной дороге зимой передвигаться непросто.
— У нас, конечно, дорожники трассы не скребут до асфальта — для саней это хорошо. Но бывает, что дорога обледеневшая — а это беда не только для машин, но и для коней. На льду лошадь может поскользнуться, упасть и даже поломать ноги.
Чтобы такого не происходило, есть даже зимний вариант подков — с шипами. Одна беда: никто этим делом сейчас не занимается, изжила себя профессия. А сам хозяин лошадь подковать не может: стандартную подкову надо подогнать под размер копыт лошади, подпилить и подогнуть ее — «а это целое дело». Поэтому бегают Петровская Зоренька и лошади из соседних деревень без подков.
— Ничего, копытки у Зорьки хорошие: большие да крепкие. Надо иногда их чистить, у некоторых лошадок в копыта камни забиваются, поэтому они хромать начинают и голову к этой ноге склоняют — хороший хозяин знает этот сигнал и камень сразу достанет. Еще копыта кобылки я обсекаю долотом — ничего сложного в этом нет, справляюсь.
Однако просто управляться с лошадью лишь на первый взгляд, да со слов опытного Петра. Чтобы все получалось легко, как у нашего героя, необходимо владеть определенными навыками, понимать лошадь и реагировать на «подсказки», которые она подает своим поведением. Эти знания Петр впитал в себя бессознательно еще в детстве.
— Даже у самой доброй и спокойной лошади может быть непредсказуемая реакция на что-то неизвестное. Эти большие и сильные животные очень уж пугливые.
Петр вспомнил, как много лет назад, когда он еще работал в колхозе, лошадь с телегой на деревянных колесах вдруг понеслась ни с того ни с сего.
— С горы ехали, может, колеса телеги накатили и передком ударило кобылу по задним ногам. Она как поперла! Загвоздки повылетали из колес, а одно из них оторвалось. Трясануло так, что я в воздухе перевернулся и упал лицом на дорогу. К счастью, кости себе не сломал, зубы тоже на месте остались. Зато ртом землю так зачерпнул, что пальцами ее потом выковыривал. Но морда, руки, колени все стесано до крови было. А лошадь так и понеслась вперед. Потом пришла, а на ней ни хомута, ни дуги уже нет…
Дернуться в сторону лошадь может даже от жаворонка, выпорхнувшего с колосящегося поля. Что уж говорить о большой технике: гудящем комбайне с огромной жаткой, тракторе или фуре.
— От страха лошадь жмется к обочине, может стать и «танцевать» на месте. Когда кобылка сильно боится, я слезаю с воза, беру ее под уздечку и успокаиваю, глажу, разговариваю. Проедет этот «страшный» трактор — и мы дальше трогаемся.
На большую дорогу Петр на конной повозке не выезжает — незачем. Но если вдруг понадобится это сделать, то с Зорюшкой выехать можно.
— Я ж ее изучил, она не подведет. Хотя есть лошади такие пугливые, что хозяевам на таких на трассу и сунуться нечего — как бы чего не произошло.
А произойти может всякое, конечно, самое страшное — ДТП, в которые, к сожалению, попадает и гужевой транспорт. Чаще всего в таких авариях серьезно страдает возчик.
Вот только несколько ДТП с конным транспортом за последнее время
В Кормянском районе водитель Suzuki уходила от встречного авто и врезалась в гужевую повозку
В Сморгонском районе гужевая повозка не пропустила внедорожник: возчик погиб
Под Пинском трактор врезался в МАЗ и гужевую повозку, после чего опрокинулся и сбил пенсионера
В Крупском районе пьяный на Audi влетел в гужевую повозку и скрылся: возчик погиб
— Трудно сказать, что в таких авариях виноват только водитель или только возчик. Надо оценивать по ситуации. Но иногда автомобилисты не знают, как вести себя на дороге, если едет лошадь.
Петр говорит, что в деревне лошадью с телегой никого не удивишь и местные знают, что делать.
— С деревенскими мы разъезжаемся нормально, никто себя тут по-хамски не ведет. Наперерез нам не едут, да потому что знают, что конь может крутануться и машину побить.
Ну, а тем, кто не знает, Петр советует не нестись, а притормозить, принять в сторону на несколько метров, да и объехать повозку. Ну и конечно, сигналить, мол, уступи дорогу, ни в коем случае нельзя: тут лошадь может сделать что угодно — и кинуться в любую сторону, и понести.
Несмотря на такие тонкости и сложности, пересаживаться на автомобиль Петр не хочет. Во-первых, лет двадцать назад его поймали выпившим за рулем и лишили прав на три года. Восстанавливать их мужчина не стал, хоть и повторные экзамены тогда сдавать не надо было. А вторая и, пожалуй, главная причина — лошади живые, к тому же в проходимости дадут фору любому внедорожнику.
— Не видал я таких сугробов, чтобы по ним лошадь не прошла. Может, раньше, лет тридцать назад, такие и были. А болото? Как я проеду на машине по нему? А коник запросто!
Сожалеет мужчина об одном: лошадки, даже в такой глубинке, как у них, все больше становятся диковинкой.
— По пальцам их у нас пересчитать: всего два в Пестунах, столько же в Конохах. В колхозе лошадей вообще нет. Да и на все наше лесничество только два коня осталось. Лесники ездят сейчас на «газелях».
Но Петр верит, что даже через несколько десятков лет лошади в Беларуси останутся, хоть одна в глухой деревне, да будет.
— Конечно, с каждым годом все сложнее будет управляться с лошадьми. Взять даже упряжь: моя, та что от батьки осталась, порвется, что я буду делать? На смену ничего нет. Новая денег стоит! Да и не факт, что надежная будет и не порвется. Так и со всей другой амуницией.
Но сейчас лесник особо не думает о том, что может когда-то произойти. В его планах — более реальные задумки: изготовить новую повозку-платформу и радовать катанием на телеге гостей, которые будут приезжать в соседнюю усадьбу «Журавлиная Ельня».
— Колокольчик у меня даже есть, польский! — вспомнил и, как мальчишка, обрадовался Петр. — Может, еще что добуду, чтобы Зоренька моя красивая была…