О том, почему на самом деле 28 лет назад распался Советский Союз, «АиФ» поговорил с автором книги «Конец Атлантиды. Почему Путин никогда не станет Горбачёвым» Александром Хинштейном. В своей книге он, опираясь на сенсационные свидетельства и документы с грифом «Совершенно секретно», полученные из различных архивов, разбирался в причинах краха огромной страны.
Нефть или алкоголь?
Екатерина Барова, «АиФ»: Вы утверждаете, что ни одна проблема, с которой столкнулся СССР, не была критической. А как же экономика?
Александр Хинштейн: Не было ни одного вызова, на который невозможно было бы найти ответ. Что, собственно, подтверждается последующей историей, поскольку вызовы, стоявшие перед нынешней властью в 2000 году, практически по всем параметрам повторяют те вызовы, которые встали в свое время перед Горбачевым. Но в тех условиях власть не сумела сделать разумные шаги, а по многим параметрам ещё и усугубила ситуацию.
Конечно же, никто не пытается идеализировать положение в СССР, в том числе и в экономике. Но вот что объективно: состояние дел в экономике СССР и восточного блока в целом по состоянию на 1985 год не шло ни в какое сравнение с тем, что было в России к 2000 году. Вот лишь некоторые параметры. К приходу Горбачева СССР имел вторую экономику на планете. Сегодня она у нас только седьмая. Совокупный объем промышленного мирового производства, приходившийся на долю СССР и стран СЭВ, составлял 40%. По большинству финансово-экономических показателей СССР занимал одно из лидирующих мест на планете. Если говорить о промышленности, то по целому ряду направлений мы лидировали. И все эти возможности могли бы быть, конечно, использованы для того, чтобы попытаться переломить ситуацию. Как это, собственно, сделали китайцы. Стартовые позиции были у них даже хуже, чем в СССР, тем не менее они сделали свою экономику первой-второй на планете, ну а мы пришли к тому, что страна под названием СССР развалилась.
Если вспомнить, как начиналась правление Горбачева, то видно, что никакого плана действий, кроме осознания того, что стране нужны перемены, у него не было.
— Это ошибка команды Горбачева или помогли извне?
— В развале СССР нет какой-то единственной причины. С одной стороны, объективные причины, связанные с кризисными явлениями. Внешний фактор, который нельзя сбрасывать со счетов, потому что к 1985 году американцы в полный рост развернули крестовый поход против «империи зла», официально объявленный президентом США Рейганом. Одна из главных слагаемых этого похода — экономическое удушение СССР. Одним из ключевых ударов стало обрушение цен на нефть, которое повлекло за собой потери для советского бюджета порядка 100 млрд долларов. Углеводороды были одним из основных источников поступления валюты в СССР.
Но, когда говорят, что обрушение цен на нефть стало главной причиной развала страны, это лукавство, поскольку экономический эффект от горбачевской благоглупости в виде антиалкогольной кампании абсолютно соизмерим по параметрам с этой самой нефтяной удавкой. По официальным данным, только прямые потери для советского бюджета, то есть не поступившие в казну заранее запланированные доходы, с начала антиалкогольной кампании составили 67 млрд рублей. По тогдашнему курсу это как раз те самые 100 млрд долларов.
Американцы не ожидали
— Вы утверждаете, что даже аналитики ЦРУ не смогли предсказать крушение СССР. Они не рассчитывали на такой быстрый результат?
— Именно. Собственно, крестовый поход Рейгана начался не благодаря, а вопреки, потому что мало кто в его окружении верил, что Союз можно экономически и политически задушить. Оценки, которые давали тогда американские экономисты, прогнозы, содержащиеся в докладах ЦРУ (они сегодня открыты), сводились к тому, что, несмотря на имеющиеся трудности, СССР остается несокрушим. Збигнев Бжезинский — бывший помощник президента США по нацбезопасности, один из крупнейших советологов — предсказывал, что противостояние США и СССР будет продолжаться до середины XXI века. То есть запас прочности у нас прогнозировался очень большой. И в значительной степени ситуацию усугубили лихорадочные и бессистемные действия Горбачева, который просто не понимал, что делать.
К приходу Горбачева к власти внешний долг СССР составлял $17,5 млрд. На момент, когда он уходил, только ежегодное обслуживание внешнего долга уже было $21 млрд, а общий объем внешнего долга СССР к концу 91-го превысил $96 млрд.
— Вы имеете в виду перестройку?
— Если вспомнить, как начиналось правление Горбачева, то видно, что никакого плана действий, кроме осознания того, что стране нужны перемены, у него не было. Первое, что сделал Горбачев, ещё до перестройки, — это кампания против нетрудовых доходов. В стране началась кампанейщина, когда в массовом порядке сносились теплицы на приусадебных хозяйствах, были облавы на таксистов, снос лишних этажей в домах, дружинники разгоняли торговцев, которые вне рынков торговали. Следующим шагом была антиалкогольная кампания, о ней я уже сказал. Далее — ускорение. Термин был введен в оборот в 1985 году. Смысл был в том, что нужно что-то ускорить, и в качестве магистральной, как выражался сам Горбачев, была выбрана отрасль машиностроения. Изначально цели ставились абсолютно нереализуемые: к 2000 году мы должны были сравняться с американцами по объемам выпуска машиностроительной продукции. Для этого необходимо было добиться ежегодного роста в 3%, что довольно тяжело. И при этом американцы должны были вообще не расти. Но это полбеды. Главное, что Горбачев так и не понял, что следует ускорять. Вслед за машиностроением стали возникать все новые и новые приоритеты из других отраслей, на каждый из которых опять же в приоритетном порядке выделялись средства, кадры и т. д. В течение года было объявлено 10 областей, в каждой из которых следовало заниматься ускорением. Один приоритет страна могла ещё выдержать, а 10 — никак. Привело это к тому, что кашу размазали тонким слоем по тарелке, а к 1989 году одна треть всего закупленного за рубежом оборудования под ускорение в машиностроении осталась ржаветь.
— Неужели так добили экономику?
— Когда мы говорим об экономически тяжелой ситуации, надо просто вспомнить несколько цифр. К приходу Горбачева к власти внешний долг СССР составлял $17,5 млрд. На момент, когда он уходил, только ежегодное обслуживание внешнего долга уже было $21 млрд, а общий объем внешнего долга СССР к концу 1991 года превысил $96 млрд. Первый дефицитный бюджет был сформирован в 1986 г., до этого бюджеты в СССР были профицитные. По всем показателям социально-экономического развития мы находились в плюсе. Очень часто говорят, что сократились темпы роста. Это правда, только сокращались темпы роста, а не он сам. Это все равно, как если бы ребенок за один год вырос на 3 см, а потом на 2 см. Но он же все равно продолжает расти, не уменьшается. Поэтому я и говорю, что стартовые позиции СССР были, безусловно, более чем выигрышные. При правильных постановках задач и выстроенной государственной политике ситуацию можно было бы кардинально изменить, не допустив последующих потрясений и как минимум сохранив страну в ее основных границах.
Когда нам говорят, что СССР был обречен ещё и потому что являлся искусственным образованием, — это, мягко говоря, лукавство.
Парад суверенитетов
— При развале СССР существенную роль сыграл Парад суверенитетов. Это был естественный процесс или его запустили из-за рубежа?
— К сожалению, Парад суверенитетов во многом был спровоцирован непродуманными шагами Горбачева. Первые народные фронты, которые стали появляться в республиках, создавались из Центра. Планировалось, что они будут надёжными помощниками и проводниками новой горбачевской линии. При этом ставка изначально была сделана на Прибалтику. Сегодня это уже не является секретом, подтверждено многочисленными свидетелями и документами: создание Народного фронта Эстонии было горячо поддержано. Народный фронт Литвы вообще появился как движение за перестройку. В Латвии тогдашний первый секретарь ЦК компартии республики, а в будущем глава МВД СССР Борис Пуго, долго сопротивлялся, понимая, что это очень опасная игра. Но его вызвал Горбачев... По подобным лекалам стали такие организации появляться в других национальных республиках. И очень скоро из движения в поддержку перестройки они превратились в откровенные антисоветские, а по сути, в антирусские, сепаратистские движения.
— Вы утверждаете, что при отделении республик были фактически отданы российские земли.
— Когда нам говорят, что СССР был обречен ещё и потому, что являлся искусственным образованием, — это, мягко говоря, лукавство. Национально-территориальное построение СССР носило искусственный характер, и принципиально границы Российской империи и Союза друг от друга не отличаются. Но большинство тех территорий, которые сегодня являются иностранными государствами, формировались большевиками произвольно и искусственно, что сыграло свою роль при развале Союза. На момент тех событий в СССР было 15 союзных республик, и распалась страна по их границам, хотя нарезались они очень произвольно. Если бы республик было больше, то и новых стран стало бы после 1991 года больше. Очень наглядный пример. Все знают фонтан Дружбы народов на ВДНХ, там девушки в национальных костюмах танцуют хоровод. Но, когда спрашиваешь, сколько девушек, все говорят, что 15. А их 16! На момент установки фонтана в 1954 году в Союзе было 16 республик. Была ещё Карело-Финская ССР со столицей в Петрозаводске. Потом Хрущев, выстраивающий отношения с Финляндией, пошёл навстречу соседям и понизил статус союзной республики до автономии в составе РСФСР. Это было такое же волюнтаристское решение, как и в случае с Крымом. А к 1991 году этот росчерк пера оказался определяющим, потому что нет никаких сомнений: если бы Карело-Финская ССР осталась союзной республикой, она точно так же отделилась бы от России. Уровень сепаратизма там был достаточно высок (это была вторая автономия, которая провозгласила свою независимость, а Народный фронт Карелии очень тесно взаимодействовал со всеми фронтами прибалтийскими). И сегодня мы в Карелию ездили бы по визам, а там бы стоял контингент НАТО.
— А то, что автономии не стали массово отделяться, — это чья заслуга?
— Тут не все так просто. Первый шаг сделал Горбачев, когда решил поиграть национальными настроениями в республиках, чтобы обратить их в свою силу. Затем, конечно, когда джин оказался выпущен из бутылки, с ним начали заигрывать другие. И, конечно же, российские демократы, не только Ельцин, прямо говорили, что они поддерживают все, что ослабляет центральную власть. Но и внешние факторы не стоит сбрасывать со счетов. Сегодня ни для кого не секрет, американцы это официально признают, что они финансировали формирование оппозиционного демократического движения в СССР. Для них было понятно, что СССР необходимо растаскивать по национальным квартирам. И, кстати, тогда, когда Горбачев начал противостоять Ельцину он заложил ещё одну мину, которая, к счастью, не взорвалась. Тогда был принят союзный закон, по которому любая автономная республика приравнивалась по статусу к союзной республике. Это привело к тому, что все без исключения автономии приняли декларации о суверенитете и провозгласили себя союзными республиками. И вместо 15 республик у нас к 1991 году было 35. Горбачев, поднимая статус автономий делал нехитрую операцию, знакомую каждому рейдеру, когда ты размываешь актив, а потом продаешь завод — и новый собственник обнаруживает, что у него только дырка от бублика, а активов никаких нет. Такая история и здесь, но Ельцин оказался жестче Горбачева и остановил процесс распада страны. Иначе СССР мог разделиться не на 15, а на 35 стран.