Изгои на кукольной сцене

Ночь, полутьма, темный профиль полусонной бесполой медсестры в белом халате и застывшей горбоносой маской на лице. Другой медперсонал – полная ей противоположность: хрупкое существо на каблуках с подчеркнуто высоким бюстом и прямой спиной. Сцена - выгородка приемной или гостиная дома престарелых. Один за другим выползают обитатели пансиона – полуразвалины с гротескными масками на лицах. Кто с рулятором, кто на ходулях, а кто и в инвалидном кресле.  

Они – скорее гротескная сатира на человека. В понятие маска входит не только чудовищные лица, но и тела с полстерами, покрывающими горсы актеров, их манера передвигаться, превращающая все в паноптикум. Они выкатываются со всех углов и закоулков на сцену и занимают свои любимые позиции в гостиной. Они не говорят. Только двигаются, копошатся с вещами и одеждами, борются между собой, подчиняясь режиму дня. Но почти сразу мы проникаемся любовью и сочувствием к этим беспомощным монстрикам. У каждой маски свой характер, набор привычек, шлейф опыта и воспитания. Интеллигентный старичок в костюме и с книгой, еле двигаясь, все-таки не может не встать, когда его кто-то приветствует за руку. 

Он покорно сносит все помехи во время чтения его потрепанной книги и «кинется» - хромая и сгибаясь -помочь матрешечно -одутловатой даме снять или надеть ее меховую накидку, которую она, как зеницу ока, охраняет от всех присутствующих, так как там в кармане где-то запрятана ее заветная бутылочка ликера и жемчужный браслет. Еле передвигаясь на своих толстых как колонки, ногах, толстуха, тем не менее, может неожиданно ловко размахнуться и хряснуть товарища своей вездесущей сумкой, или забросить в порыве негодования стакан в окошко раздачи.  

И тут кто кого. Две женщины, устроившись перед самым экраном, млеют под звуки переводного любовного сериала, а мужчины пытаются перехватить пульт и глянуть счет футбольного матча или ухватить кусочек порнографического кадра. Еще один пункт дня – раздача лекарства и еды. И здесь горят свои страсти. Кто первый, кто последний. Кто-то делает маленький бизнес, запасаясь и продавая товарищам приправы к пресной еде или запрещенную алкогольную бутылочку. Что это? Почему мы с увеличивающимся интересом следим за бытовым копошением этих обитателей? На сцене не произносится ни одного слова. Звучит только танцевальная музыка из репродуктора, а все остальное – замечательная актерская игра движением, жестом, маской. Этот спектакль-  про нас. Вспоминается замечательный кинофильм Этторе Скола 1983 года «Бал», где теми же средствами пантомимы, танца, движения, сыграна история Франции 1930-1960-х годов. Спектакль в Государственном театре кукол Минска поставил и придумал тоже итальянец - молодой режиссер Маттео Спьяцци. В финале там тоже будут танцевать.  Удивительный спектакль, поразительно добрый и человечный.  

Мы смеемся и плачем над нелепостями ситуаций и отношений, восхищаемся великодушием и мудростью персонажей.  Они так и останутся в памяти: добряк бывший спортсмен, прячущий под спортивной курткой медаль, джентльмен, владелец приправ, или тихий утешитель и тайный воздыхатель дамы в коляске. Создается атмосфера, сплетенная их человеческих отношений, тревог, воспоминаний, гордостей и неудач, полная щемящей нежности и любви, - «гнездо кукушки», где люди в своей обреченности нашли кусочек утешения и семейного тепла. 

Ответить на этот вопрос негативно и развеять всякие наши иллюзии и мечты пытается российский театр со шведским названием «Карлсонхаус», показавший символический   спектакль по сказке скандинавского автора Андерсена «Гадкий утенок».  

Нам прямо в программке заявляют, что в реальной жизни не бывает такого, чтобы гадкий утенок превратился в красивого лебедя. И все-таки земля вертится. И я верю, что такое бывает. Думаю, что Алексей Лелявский, поставивший этот спектакль в новой манере музыкально-поэтической рефлексии, в стиле рэповского хэппенинга, тоже в это верит и даже показывает в сценическом действии, как это происходит на наших глазах. Три актера, они же музыканты и поэтические импровизаторы, грубоватые куклы обитателей скотного двора – высшего общества, валяющиеся или задвинутые под кулисные ширмы, прозрачные треугольники лебединых крыльев, ватники, какая-то одежда на вешалках – это антураж малой сцены купаловского театра, где показывался спектакль.

  

Замечательны идея – вставить в сказку Андерсена стихи серебряного века русской поэзии. Гадкий утенок, не вписывающийся в ватники послушного семейства, гонимый отовсюду, спасается от выпавшего страдания в лирической глубине крика или шепота поэтических строк, рождающихся как импровизация. Страдание, одиночество, стойкость, осмысление себя как изгоя, способность к поэтической рефлексии и мечте делают из гадкого утенка белого лебедя. Об этом рассказывает этот трагический и экспрессивный спектакль. 

От редакции: спектакль " Пансион „Belvedere“ можно посмотреть в регулярном репертуаре Государственного театра кукол Минска.