Минувшей ночью самолет турецкой авиакомпании ONUR AIR, следующий рейсом Анталия-Челябинск, совершил экстренную посадку в аэропорту Волгограда. Причина ЧП — разгерметизация салона. Все 226 пассажиров живы. Транспортная прокуратура проводит проверку по факту случившегося.
«Самое страшное — мы не понимали, что происходит, — говорит Светлана Санькова, летевшая рейсом „Анталия-Челябинск“. — Стюарды ни слова не знают ни по-русски, ни по-английски. Мы даже не знали, что делать, инстинктивно схватили выпавшие маски. Я простилась с жизнью и с сыном».
«Второй день рождения»
Евгений Литвинов: «Я ездил на отдых на Анталийские побережье со своими друзьями. Дружной веселой компанией возвращались домой. Сегодня у меня день рождения, мы должны были прилететь ночью, выспаться, а утром отмечать. Внезапно, резко появился запах какой-то химии, гари. Выпали кислородные маски. От неприятного резкого запаха плакали дети. У пассажиров началась паника, многие кричали громче, чем малыши, кто-то сидел, закрыв глаза, другие молились. Дети не понимали, зачем им надевать эти маски, кричали, уворачивались.
Я очень испугался, надел маску, но она работала плохо! Сначала клапаны качали чистый воздух, но маска перестала справляться. Мы все пытались что-то узнать у стюардов, они сновали туда-сюда, встал какой-то мужчина, который хорошо знает английский, и попытался поговорить с сотрудниками, обслуживающими самолет. Но он не понял ничего, что они ему объясняли, мы так и сидели в неведении, чего ждать. Самолет будто начал падать, мне кажется, он резко пикировал. Когда сели, нас провели в „зеленую зону“ аэропорта. Мы нашли ближайшее кафе и бросились пить коньяк за мой второй день рождения и наше спасение. Выпили бутылку — все трезвые, трясет от ужаса. До сих пор не верю, что жив».
«Мы даже не поняли, в какой стране сели»
Алексей Саньков: «Мы летели примерно два часа, все было, как обычно. Тут появился неприятный запах, я дремал, и сверху резко упала кислородная маска. Я ее надел. Но так и не верил, не понимал, что происходит. В салоне творилась истерика, непонятно что. Стюардессы бегали, разговаривали между собой, я думал, случилось что-то не очень серьезное. Может, турбулентность или что. А потом мы стали резко снижаться, дети пронзительно кричали, у многих носом пошла кровь, другие кашляли. Я пытался успокоиться. Потом думаю, неужели мы все погибнем? Говорю маме: «Мам, это всё?». Она говорит: «Да, все», и слезы потекли. И тут по громкой связи объявляют, чтобы мы были спокойны, скоро сядем. Что, где, куда? Действительно, самолет вскоре приземлился, но мы не знали, где находимся, я кричу сотруднице, где мы, она так вежливо со всеми, мол, успокойтесь, вы в Волгограде, у нас небольшой аэропорт, не кричите, не спешите, все уже хорошо, сейчас отдохнете, и полетите домой. Сразу стало легче, что хоть в своей стране.
Когда нас провели по «зеленому коридору», хотелось ясности, что будет, когда нас отправят домой. Несколько человек в панике бросились вон из аэропорта. Слышал в новостях, что они поехали домой на поезде, видимо, решили больше не летать. Нас всех покормили, дали сосиски с гречкой. Тут услышал по телевизору, мол, нас плохо встретили, я не согласен. Пассажирам с детьми предложили пройти в гостиницу около аэропорта. Другое дело, что некоторые отказались сами, разложили детей в коляски, и сами легли на сиденья спать. Но это ведь не значит, что им не предложили. Я сам не был в гостинице, не знаю, но представитель предлагал размещение бесплатно, кто-то пошел. Потом нам сказали, что скоро полетим, назначили время. Ждали борт из Анталии, на замену, немного задержали вылет вновь, но мы благополучно сели. Наш первый самолет, который разгерметизировался, все еще в Волгограде. А на чартере, на котором мы долетели, челябинцы отправились в Анталию, пусть и с огромным опозданием. Теперь считаю 21 мая своим счастливым днем».
«Простилась с жизнью и с сыном»
Светлана Санькова: «Мы возвращались со старшим сыном, до сих пор, вернувшись в Челябинск, не расстаемся. Это было ужасно. Меня показали по всем каналам, но это было позже, когда все самое страшное было уже позади. Когда маски выпали, я вздрогнула, не ожидала. Потом началась паника. Затем — мысли, нет, не может быть, все будет хорошо. Потом сын решил, что это — конец, и я в ужасе согласилась. Закрыла глаза, мне кажется, не дышала даже. Но, когда приземлились, поняла, что проживем, видимо, сто лет. Хочу поблагодарить представителя нашего туроператора, она первая прибыла к пассажирам, которые находились в страхе, растерянности. Поговорила с каждым, не важно, с каким оператором летел пассажир. Принесла воду, успокаивала. Возможно, она проходила специальные психологические курсы. Один или два человека на скорой отправились в больницу, вроде бы от пережитого поднялось давление или с сердцем стало плохо. Я нисколько не возражала ждать новый борт: лишь бы безопасно».