Символ веры врача

Время задает российскому обществу сложные нравственные задачи. Ответы на некоторые из них мы искали с Александром Викторовичем Недоступом – профессором-кардиологом, доктором медицинских наук, возглавляющим Общество православных врачей Москвы.

– Как человеку верующему и врачу следует относиться к таким сложным проблемам современности, как эвтаназия, аборт, суррогатное материнство, ЭКО-оплодотворение и прочие, которым несть числа?  

– Думаю, ко всему, что связано с насильственным прерыванием жизни, относиться следует отрицательно любому верующему, а тем более врачу.

Эвтаназия – убийство, даже если к ней прибегают из сострадательных побуждений. Замечательный психиатр Дмитрий Иванович Лагунский говорил, что проблемы эвтаназии нет. Есть проблема эффективного использования и эффективного снятия тяжелой депрессии. Думаю, что у нас в стране эту проблему искусственно инспирировали на дебатах, дискуссиях, всевозможных шоу, и надеюсь, что всерьез она в России никогда не возникнет.

Аборт – тоже убийство. Нам кое-что удалось сделать, чтобы сократить количество абортов. Не так давно прерывать беременность можно было по социальным показаниям, которых, по-моему, было около 15. Одно из них – мать-одиночка. То есть любая девчонка может наблудить и в поздние сроки – до 21 недели – сделать аборт. Это безумие. В конце концов, нам удалось, объединив усилия с Минздравом, сократить список социальных показаний. В нем остались изнасилование и критические, болезненные ситуации, когда продолжение беременности грозит жизни и матери, и младенца.

В России есть консерваторы, которые говорят, что аборт делать нельзя ни при каких обстоятельствах, что Бог дает, пусть то и будет. Но эта позиция многими оспаривается – уж очень она жесткая. И архимандрит Кирилл (Павлов), который для меня является непререкаемым авторитетом почти во всех вопросах, связанных с такого рода ситуациями, говорил: если мать не хочет продлевать беременность и ее жизни угрожает опасность, то ни врач, ни священник не имеют права говорить – рожай. Это аморально.

Если говорить об ЭКО-оплодотворении, то, как только возникает проблема невостребованных эмбрионов, оно становится убийством. С этим не согласны специалисты в области ЭКО. Для меня вопрос неясен, но в любом случае говорить можно только о методике, предусматривающей наличие одного эмбриона, полученного из одной мужской и одной женской клетки. Иначе лишние потом приходится выскабливать. А это и есть убийство. Слились две клетки – мужская и женская – возникла новая человеческая сущность, которая, при достаточном обеспечении питательными веществами, кислородом, разовьется в человека.

Суррогатное материнство – это, конечно, извращение, насилие над природой, которое порождает массу тяжелых психологических коллизий. Выносившая ребенка мать ощущает близость с ним, но вынуждена его отдать – это тяжелый психологический конфликт, передающийся ребенку: в конце концов, он может об этом узнать. В этом есть что-то противоестественное, противоречащее человеческому рассудку. Поэтому к суррогатному материнству Церковь относится отрицательно.

– Гомосексуализм – это болезнь или приобретенный порок?

– Я считаю, что в большинстве случаев это порок. Лишь иногда – болезнь, которую нужно лечить. В любом случае гомосексуализм не должен рассматриваться как норма, он противоречит человеческой природе. Как и признание однополых браков. Это аморально, а усыновление детей такими «родителями» – вдвойне аморально.

– Сейчас появилась еще одна напасть – раннее и излишне откровенное сексуальное просвещение детей.

– Раннее сексуальное просвещение детей – это безумие, проповедование разврата. Какими бы благими целями оно ни прикрывалось, на первом месте стоит то, что ребенок получает информацию о половой жизни в полном объеме не в свое время и не в должной форме. Насаждение разврата в детских душах – страшный, тяжкий грех, который мы ни в коем случае ни  под каким видом признавать не должны.

Как с этим быть? На этот вопрос хорошо ответили психологи Ирина Медведева и Татьяна Шишова. Когда их спросили: неужели лучше учиться этому в подворотнях? Они ответили – да, лучше в подворотнях, как мы этому учились. Да, не было никакой просветительской литературы, но зато мы знали и понимали границы, за которыми начинался стыд. Самое простое дело – переложить эту ответственность на родителей, но они могут оказаться некомпетентными. Вопрос до конца не решен.

Знаю одно: сколько будет существовать христианство, столько будет существовать антихристианская псевдокультура, антихристианские тенденции.

– Странная, вернее, опасная закономерность: как только разрешили аборты, сразу же возник бизнес на человеческих эмбрионах. Разрешили пересадку органов – появились черные трансплантаторы, более того, стали красть и продавать-покупать детей-сирот, а нередко это делают и сами родители – на органы. Это настолько страшно, что не поддается осмыслению. Как человечество дошло до жизни такой?

– Человек так устроен, что на всем может сделать бизнес, даже на убийстве. Хочу напомнить: человечество уже имело опыт, когда пепел сожженных шел на удобрение, а из кожи убитых делали абажуры и сумочки. Сегодня пепел и кожу убитых заменили стволовые клетки. Но «бизнес» на сумочках из кожи и удобрении из пепла закончился Нюрнбергским процессом. Как бы и здесь не получилось то же самое. Во всем мире использование стволовых эмбриональных клеток, насколько я знаю, осуждается. Использование пуповинной крови – пожалуйста, любой другой, где нет убийства, – тоже.

Ответ очень простой и лежит в основе почти всех проклятых вопросов – это безбожие. Если нет Бога, значит, нет нравственности. Нравственность заложена в душу человека Богом. Если ты безнравствен – значит, борешься с Богом, творишь богоборческие вещи. По Достоевскому, раз Бога нет, значит, все дозволено.

– Сейчас идет мощный «наезд» на православие и РПЦ. Зачем и почему, на ваш взгляд, это делается?

– Россия – страна, в которой наиболее развито православие, а это – последний бастион – не знаю, человечества или европейской цивилизации. Признание однополых браков, аборты, эвтаназия, убийство родителей и так далее – признаки приближающегося конца света. Западная христианская цивилизация сама себя убивает, отказавшись от Бога. Там уже запрещают Рождество, крест. Постхристианство как таковое невозможно: если человек, познав Христа, от него отказался, культура его будет не постхристианская, а антихристианская. И все, больше ничего. Поэтому, когда говорят, что мы должны влиться в западную цивилизацию, возникает вопрос: в какую? В антихристианскую? Тогда лучше железный занавес и самоизоляция.

– Как спастись в нашем мире?

– Ответ понятен: добром, верой, надеждой, любовью.