Силовики вдарили по сплетням

2 декабря первый зампред Следственного комитета Андрей Швед, замгенпрокурора Алексей Стук, временно исполняющий обязанности министра внутренних дел Олег Пекарский, первый зампред КГБ Виктор Вегера и ряд экспертов в формате пресс-конференции попытались в корне пресечь дальнейшее распространение всяческих слухов и домыслов относительно следствия и суда по «делу террористов».


Национального пресс-центра к началу мероприятия был заполнен представителями СМИ под завязку. «Как на конференцию по сельскому хозяйству придешь - так только 5 человек в зале сидят!» - сетовали журналисты, по долгу службы вынужденные посещать и куда менее любопытные пресс-мероприятия. Однако группа журналистов телеканала НТВ, явившаяся на пресс-конференцию без своего предводителя Георгия Гривенного, категорически опровергла значимость предстоящей пресс-конференции: «Георгий на такую ерунду не ходит, для этого у нас есть Павлик!» В зале было относительно спокойно, проявлений истерики и панических настроений не наблюдалось даже после 8-минутного опоздания высоких гостей.

В самом начале пресс-конференции Андрей Швед признал, что ему понятен «интерес общественности как к ходу расследования, так и к судебному процессу» , однако сразу же обратил внимание на «достаточно частое появление в СМИ недостоверной, а порой и откровенно лживой информации , цель которой - оказать давление на органы власти, суд» . Причину таких нелицеприятных действий первый зампред Следственного комитета видит в одном: «Кому-то не нравится, что правоохранительная система РБ в столь краткие сроки эффективно как выявила виновных лиц, так и собрала обширную доказательную базу. Но это дело каждого» .

Виктор Вегера из всех «форм и методов работы, которые применяли спецслужбы для раскрытия преступления», решил раскрыть только один: «Анализ систем видеонаблюдения, в т.ч. станции метро, о которой вы знаете» . Отметив, что «этот метод не нов» , первый зампред КГБ тем не менее заявил о его высокой эффективности: «Коновалов зашел в метро на станции «Фрунзенская» с сумкой. В последующем он выходил на станции «Купаловская» без сумки. Это нам позволило предположить, что, возможно, это человек, который произвел теракт. «Фрунзенская» стала точкой, к которой мы привязались. Дальнейшие мероприятия позволили выделить квартал, который ограничен улицами Короля, Сухая, Романовская Слобода и Немига. В этом квартале были сконцентрированы усилия по розыску» .

Временно и.о. министра внутренних дел Олег Пекарский пролил еще немного света на тайны следствия: «Он [подозреваемый. - «БелГазета»]зашел в метро не со стороны остановки общественного транспорта. Там остановки запрещены и такси, и маршруток и т.д. Мы сделали просто обычный вывод: человек не мог с таким весом перемещаться достаточно далеко от входа в станцию метро» . При этом Пекарский не упустил возможности отметить, что в святом деле «дактилоскопирования 2,5 млн. граждан» органам «очень мешали СМИ, которые осуждали нас за то, что мы проводим эти мероприятия» .

Замгенпрокурора и гособвинитель по «делу Ковалева и Коновалова» Алексей Стук отметил, что «обвинение максимально объективно подошло к оценке доказательств» , а суд, «оценив все материалы уголовного дела» , даже внес «некоторые изменения в обвинение» : исключил «покушение на поджог ларька», а из квалификации преступления - «хулиганство, уничтожение имущества и незаконные действия со взрывчатыми веществами» .

Отвечая на вопросы представителей СМИ, Швед так обрисовал объемы и масштабы проделанной следствием работы: «За 2-3 недели, может быть, месяц были проверены все контакты, когда-либо зафиксированные в период пользования Коноваловым, Ковалевым телефонной мобильной связью. Коновалов - это порядка 1600 человек, Ковалев - примерно около 1000. Каждое из этих лиц, которое когда-либо имело какое-либо соединение, контакт, было отработано органами внутренних дел, сотрудниками КГБ» .

Парадоксальную ситуацию, когда «в столь нелабораторных условиях» оказалось возможным «изготовить взрывное устройство такого класса» , Швед прокомментировал просто: «Здесь никаких противоречий с химией нету. Хоть в подвале, хоть в каком-то закрытом помещении, в мешке - все это возможно» . Вопрос прояснил и первый замначальника Государственного экспертно-криминалистического центра МВД полковник Сергей Евмененко, отрапортовавший, что для изготовления «большинства взрывчатых веществ и инициирующих взрывчатых веществ, которые применяются в самодельных взрывных устройствах» , не требуется «ничего особенного, никакого специального оборудования, никакой специальной посуды» . Что же касается отпечатков пальцев Коновалова на изъятых из его подвала реактивах и пачках селитры, то «нельзя трактовать так, что они были не найдены. Было найдено множество отпечатков пальцев. Но, к сожалению, только в кино у нас получается, что всё раз - и совпало».

Пекарский категорически не согласился с вопросом, в котором утверждалось, будто Ковалев и Коновалов не выходили на следующий день после теракта из съемной квартиры: «После совершения преступления три человека распивали водку. Им банально не хватило. Коновалов решил купить еще. И вернулся опять-таки в адрес» . Применение физической силы к Коновалову и Ковалеву, по словам Пекарского, ограничивалось только моментом задержания - «существовала угроза возможного повторения взрыва». «Как «Алмаз» заходил, так и будет заходить в таких случаях» , - предупредил на всякий случай присутствующих и.о. министра внутренних дел.

РАЗРЕШЕНИЕ ПОДКАЧАЛО

Экспертная поддержка в ходе пресс-конференции подкачала лишь один раз - в ходе ответа на вопрос о том, почему на видеозаписи эмблема на сумке Коновалова то появляется, то исчезает. «Обратите внимание: эмблема на сумке была с одной стороны. Когда мужчина выходит из вагона, он держит сумку таким образом, что эмблема повернута, обращена к ноге, - терпеливо комментировал транслируемую на экранах видеозапись эксперт. -Она смотрит в противоположную сторону от камеры. Затем он перекладывает сумку с правой руки в левую. При этом эмблема закрывается ногами» . «Да не видно здесь эмблемы!» - возмутились в зале. «А что вы хотите увидеть - при таком разрешении и таком расстоянии?» - с обидой в голосе парировал эксперт.

ПРЕСТУПНОЕ ДЕТСТВО

Мотивы совершенного Коноваловым деяния зампреду Следственного комитета показались очевидными: «Человек противопоставил себя обществу. Он таким образом пытался самореализоваться на начальном этапе. От первых ранних попыток таким извращенным способом самореализоваться и показать себя он перешел грань и стал тем монстром, которому такие действия доставляли удовольствие» . Следствие при этом заручилось результатами исследования «развития Коновалова начиная с детского сада - там есть свои особенности. У нас есть бесспорные доказательства того, каким образом Ковалев и Коновалов формировались как преступники, начиная от детских забав с петардой».

Стук озвучил и другие свидетельствующие не в пользу Коновалова детали протекания детства последнего:«Его классная учительница и все те, кто с ним общался - друзья, товарищи, одноклассники, - отмечают его обособленность, то, что он держался особняком. К изготовлению петард на раннем этапе он вообще никого не допускал, он сам все делал. Когда к нему кто-то набивался в товарищи, пытался выяснить что-нибудь, он никого не подпускал. Всегда держался особняком и делал все исключительно самостоятельно» .

ПЫЛИНКИ СДУВАЛИ

Домыслы о том, будто к Коновалову и Ковалеву во время следствия применялось физическое и психическое воздействие, как оказалось, базируются только на том, что «Ковалев слышал крики Коновалова, и на него это произвело впечатление» . Вопрос о том, действительно ли Коновалова пичкали транквилизаторами во время суда, встретил искреннее негодование силовиков. Вегера заверил сомневающихся в том, что «с точки обеспечения их [Коновалова и Ковалева. - «БелГазета»] безопасности были приняты беспрецедентные меры. Для того чтобы не допускать их возможного отравления пищей, ее доставляли им в опечатанных термосах. Одежда, которая им передавалась в СИЗО, во избежание возможного заражения или отравления вся полностью перестирывалась и проходила термическую обработку. Забота шла достаточно серьезная» . Швед отметил, что с обвиняемых «сдували пылинки» : «Были случаи, мы время допросов переносили, потому что Коновалов приходил и говорил: «Я переел, объелся». Стук, который «все время наблюдал Коновалова с достаточно близкого расстояния», и вовсе не заметил, «что он каким-то образом был заторможен или что-то повлияло на его состояние». «Он был достаточно безучастным, я бы даже сказал - не безучастным, а таким спокойным, несколько инфантильным, - охарактеризовал поведение Коновалова на процессе Стук. - Что касается его отрешенности, то этого абсолютно не было. Он абсолютно живо, очень четко реагировал на все ходатайства» .

Потом была озвучена «стопроцентная уверенность» следствия в том, что Ковалев и Коновалов - одиночки, за ними никто не стоит. Уверенность эта подкреплена «результатами работы следственной группы, оперативно-разыскными мероприятиями, отработкой всех возможных контактов» , как и следовало ожидать, «начиная с детского сада» .

МАССА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

«Непонятные рассуждения» о том, что Коновалов не мог изготовить бомбу за короткое время, были развеяны столь же легко: «Сам Коновалов неоднократно подробно рассказывал о том, что замысел у него произвести крупный террористический акт появился уже зимой 2011г.При осмотре подвала обнаружены пустые баллоны огнетушителей. Он их намеревался использовать в качестве оболочки для тех взрывных устройств, которые планировал изготовить к маю-июню 2011г. И таких доказательств в деле - сотни» . Население, правда, ознакомиться с «сотнями доказательств» вины Коновалова и Ковалева так и не сможет: по словам замгенпрокурора, «материалы дела не засекречены, оно рассматривалось не под грифом «Секретно». Но, конечно, общий доступ общественности к материалам дела исключен. Это не предусматривает ни практика, ни законодательство» .

Мелочное усердие некоторых СМИ, «которые не согласны с обвинением, пытаются опорочить доказательства» , вообще показалось Стуку неприемлемым: «Есть масса доказательств, которыми оперировало обвинение. Это и допросы многочисленных свидетелей, которые подтверждали, что Коновалов хотел покончить с собой и говорил: «Если бы вы знали, какой я страшный человек, вы бы так ко мне не относились». Почему-то не принимается во внимание, что говорят свидетели, его же друзья. Даже подумать нельзя, что на них осуществлялось какое-то воздействие».