Европа получит сразу пять Чернобылей

Недалеко от саркофага Чернобыльской АЭС задумано строительство сразу пяти атомных станций: в Беларуси, Литве, Польше и под Калининградом. Опасность и нецелесообразность этого игнорируется, страны преследуют свои цели.После чернобыльской катастрофы лет двадцать никто и слышать не хотел о новых атомных станциях. Сейчас совсем недалеко от саркофага Чернобыльской АЭС планируется строительство сразу пяти: по одной в Беларуси, Литве и Калининградской области, а в Польше - сразу двух. Не опасно ли возведение на небольшом густонаселенном пятачке такого количества источников сверхвысокой опасности? Оправданно ли это экономически?

Рост экологических требований, вроде необходимости сокращения выброса СО₂ ради предотвращения изменения климата, привел к тому, что многие вновь стали причислять уран к возобновляемым источникам энергии. Еврокомиссия говорит о необходимости развития атомной энергетики. МАГАТЭ считает, что к 2030 году в Восточной Европе АЭС будут давать вдвое больше электроэнергии, чем сейчас.

Берлинский политолог, эксперт института европейской политики, Северин Фишер (Severin Fischer) пока отмечает ренессанс атомной энергетики лишь на уровне риторики. По его мнению, в ближайшие годы действительно могут быть реализованы лишь немногие проекты, поскольку в этой сфере и в этом регионе сталкиваются сразу несколько конфликтов.

Энергетика - силовой фактор

В энергетической политике в Восточной Европе привыкли видеть не рыночный инструмент, как в западных странах, а фактор, необходимый для усиления своего влияния, своей роли, отмечает Фишер. Он полагает, что если эту ситуацию не удастся изменить, если силовые факторы будут и дальше играть слишком большую роль, то проблема со временем еще больше обострится, а электричество станет дороже, поскольку каждый из участников думает только о себе, о своих интересах.

Объединение усилий, сотрудничество, напротив, ведут к повышению эффективности и росту прибыли, снижению расходов, прежде всего на строительство АЭС.

Северин Фишер не сомневается, что если спрос на то количество электроэнергии, которое могут дать эти АЭС, будет научно доказан, то и инвесторы с помощью тендеров найдутся. В какой-то степени будут использованы и бюджетные деньги. Хотя в странах Балтии на бюджет надеяться нельзя. Без частных инвестиций там не обойтись.

В России, Беларуси наверняка это будет решено иначе, чем в государствах ЕС, где в последние годы энергетический рынок стал либеральнее, но есть стремление проводить единую энергетическую политику, полагает берлинский политолог Фишер. Он убежден, что если бы страны-соседи думали о долгосрочной перспективе, руководствовались бы рыночными критериями, определили бы потребность в электроэнергии, увязали требования безопасности, то наилучшее решение было бы найдено совместными усилиями всех заинтересованных шести стран.

У проблемы много причин

Но это маловероятно, поскольку каждая из стран пришла к этой проблеме своим путем.

Игналинская АЭС, построенная в советское время, после вступления Литвы в ЕС была обречена, поскольку не соответствует западным стандартам безопасности. Но тут же в Литве возник дефицит электроэнергии. 

В Польше желание строить АЭС объясняется прежде всего экологическими требованиями, существующими в ЕС. А это значит, что уголь здесь не имеет перспективы. Поэтому Польша, равно как и Эстония, должны думать о реструктуризации энергосектора.

В Калининградской области после отключения Игналинской АЭС также возник дефицит электроэнергии. Более того, поскольку страны Балтии вошли в ЕС и были интегрированы в европейские энергосети, перестала существовать энергосеть, созданная в советское время.

Беларусь также в значительной степени зависела от Игналинской станции и от энергосети, которой больше нет. Минск в своем стремлении к независимости хочет иметь свою АЭС.

Экономика и безопасность

Какие же перспективы существуют для этих АЭС, если они, конечно, будут построены?

Северин Фишер, берлинский эксперт, работающий и в экологической комиссии Европарламента, выделяет два аспекта - экономика и безопасность. Зная потенциальные потребности региона, Фишер убежден, что пяти АЭС для этого пятачка уже слишком много.

Правда, судя по опубликованным планам, все эти станции должны будут работать и на экспорт, то есть снабжать электричеством Европу. Иными словами, уже сейчас закладывается высокий уровень конкуренции между ними, а значит, и невозможность высоких цен. То есть и здесь, если бы они хотели иметь больше выгоды, то должны были бы договориться о кооперации.

Скептицизм Северина Фишера по отношению к этим стройкам объясняется и тем, что неясно, как будет обеспечена безопасность АЭС - это вообще самый сложный вопрос, к которому примыкают и все остальные. Как создать единые и обязательные для всех нормы безопасности эксплуатации реакторов? Как добиться, чтобы и Россия, и Беларусь соответствовали требованиям ЕС, членами которой являются Литва и Польша?

Где и как хранить ядерные отходы? Этот вопрос вообще нигде в мире еще не решен. Могильников никто на своей территории строить не хочет, а временные хранилища создают массу постоянных проблем и дополнительных опасностей.

Это хорошо показывает опыт Германии, где уроки Чернобыля и сделанные из них экологические выводы во многом определяют политику страны, в том числе и энергетическую. Поэтому Германия решила постепенно отказаться от своих АЭС. Однако рост цен на традиционные источники энергии и борьба за сокращение выброса СО₂ ради предотвращения изменения климата явно заставляет и немцев думать о продлении срока жизни АЭС.