Божий дар
- Эх, Люська-Люська, говорю я тебе, что все мужики подлецы. И мой Баранов ничуть не лучше, - опустив рыжеволосую всклокоченную голову на плечо старой подруги, Валя Сидоренко громко, с подвыванием, зарыдала. Остатки дешевой косметики расплывались по опухшей от выпитого и пережитого девичьей мордашке, а горькие женские слезы текли и текли, не прекращаясь.
- Ну ладно, ладно угомонись, - проницательная Люська крепко сжимала в шершавых ладонях трясущиеся Валины пальцы. - Все у нас будет, как у людей: и работать станем, и деньги копить, и ребеночка твоего растить. А папаша его проклятый пусть подавится своими копейками - жили без него, и проживем подавно.
Часы пробили восемь утра. Сердобольной Люське давно было пора собираться на работу, а Валя, жалкая и беспомощная, словно только что вынутый из лужи дворовый котенок, скрутилась калачиком под одеялом. Из-под шерстяного укрытия по-прежнему доносились жалобные всхлипы. Глухо хлопнула входная дверь. Валентина привстала на кровати и осмотрелась - в квартире она осталась одна. Девушка подошла к зеркалу: из глубины зеленоватого стекла на нее смотрели полные боли и отчаянья крупные карие глаза. А где-то в самых дальних недрах комнаты виднелась лежащая на стуле широкая бельевая веревка.Кусок старой бечевы на миг показался ей надеждой на спасение. Свив на конце его большую петлю и приладив самодельную удавку к большому крюку, на котором висела люстра, Валя отправилась за табуреткой. В этот миг скрипнула входная дверь.
- Ох, господи, кошелек-то я дома забыла, - бормотала себе под нос рассеянная Люська. Внезапно взгляд ее упал прямо на свисающую с потолка удавку. Обезумев от ужаса, Люська стремглав бросилась на кухню. Там она и застала пишущую прощальную записку Валю.
- А ну-ка, покажи, что ты там накропала? подруга буквально вырвала из рук девушки умытый горькими слезами клочок бумаги, - В смерти своей просишь никого не винить? Ах, ты дура, да как бы я сама после этого жить на белом свете стала? Ну, что стоишь? Пошли снимать твое "украшение"...
Когда последние обрывки петли исчезли в помойном ведре, Валентина заметно приободрилась. А ведь самоубийство и правда, грех. Зато ребеночек - это Божий дар. С такими мыслями немного успокоенная девушка забралась под одеяло и крепко, до вечера уснула.
Разбудил уставшую от испытанного Валю негромкий скрип входной двери: это возвращалась с работы подруга. Девушка несмело выглянула из-за двери - Люська грустно копошилась в прихожей, бормоча себе под нос незамысловатый попсовый мотивчик.
- Что-то случилось? - шепотом поинтересовалась Валентина.
- Эх, Валька-Валька, ну почему же жить на белом свете так тяжко? Люська тяжело упала на стоящий в коридоре стул. - Уволили меня сегодня, по сокращению штатов, говорят.
Неожиданная новость повергла обеих девушек в глубокий шок. Работы в ближайшее время даже не предвиделось, последние копейки уже, казалось, были на исходе, а на горизонте маячила невеселая перспектива залезать в долги.
На следующее утро немного отдохнувшая Валентина отправилась в женскую консультацию. Сердобольная медсестра поохала, слушая горькую историю будущей матери, а затем загадочно улыбнулась:
- Да, сложновато вам пришлось Но ведь безвыходных ситуаций не бывает: есть у меня на примете одна богатая бездетная пара. Они и малыша вашего усыновят, и денег еще вдобавок заплатят.
На мгновение ошеломленная Валентина потеряла дар речи. Продать будущего ребенка - да разве такое возможно? Но настойчивое предложение медицинской сестры накрепко засело в сознании. Взяв на раздумье несколько дней, девушка поехала домой. Вечером предстояло сообщить непростую новость Люське. Между тем, в мыслях рождались все новые и новые варианты развития событий: вот она, Валя, отдает новорожденного младенца незнакомой женщине. Тот плачет, кричит в чужих руках. Но вот перед глазами мелькнула толстая пачка зеленых купюр, и все проблемы и невзгоды разом отошли на второй план.
- И то верно, - сверкнув глазами, заулыбалась Люська. А чем кормить его, сердешного, будешь - ты подумала? А так и деньги в руках, и дитя под присмотром
Немного поразмыслив, Валентина согласилась. Приемные родители будущего малыша поставили жесткое условие: после рождения ребенка родная мать не должна иметь с ним никаких контактов. После заключения контракта Вале передали на руки оговоренную сумму.
Через несколько месяцев наступило время родов. Молодой матери даже не позволили хотя бы раз взглянуть на младенца: крохотное тельце, завернутое в детское одеяльце, сразу унесли из зала. Пережить боль разлуки оказалось непросто: Валентине снился ее ребенок. Крохотные ручонки тянулись к материнской груди, маленькое создание заходилось диким криком. С наступлением утра жуткий кошмар рассеивался, однако следующей ночью неизменно приходил вновь и вновь. Валя приняла единственно верное на тот момент решение: попросту выбросить из головы все мысли о собственном младенце. Увесистая денежная пачка уже лежала на столе, поэтому о горьком и безрадостном будущем на время можно было позабыть.
Шли годы, со временем Валентина начала забывать о содеянном. Маленький кричащий сверток, закутанный в голубое одеяльце, постепенно стирался из памяти. Впрочем, сегодня она уже не могла даже вспомнить, было ли это на самом деле, или просто приходило к ней в ночных кошмарах.
Утро понедельника в детском саду, где Валя подрабатывала нянечкой, как всегда начиналось с оживленного детского гула. Розовощекие карапузы, попрощавшись с родителями, усаживались за столы в ожидании завтрака. Валентина спешила накормить своих маленьких подопечных: все ребятишки были для нее, словно родные. Нерастраченная материнская нежность с лихвой компенсировалась на работе. Внезапно девушка подняла голову на одиноко стоявшего в самом дальнем углу белокурого карапуза - и огромная кастрюля с горячей манной кашей выпала у нее из рук. Потирая обожженные запястья, она пыталась собрать с пола остатки испорченного завтрака. А в голове беспокойной птицей билась одна и та же тревожная мысль: нет, этого не может быть. Из уголка с кубиками и пирамидами на нее смотрел... маленький Вадик Баранов. Да-да, крохотная копия того самого проклятого подлеца Баранова, который пять лет назад так бесчестно бросил ее на третьем месяце беременности.
- Богданушка, а ты что там спрятался? словно издалека донесся до Валентины голос воспитательницы. Пойдем знакомиться с детьми. Ребята, поздоровайтесь это Богдан Савицкий, наш новичок.
Богдан... Божий дар... Как же он похож на папу - те же огромные голубые глаза, белокурый вихор на макушке, и даже крохотная щербинка между передними зубами. Откуда-то из подсознания в памяти внезапно всплыла давняя фраза старой подруги Люськи: "Ребеночек - это дар Божий". Словно во сне, она кормила белокурого мальчонку кашей, укладывала спать, а вечером всегда старалась уйти с работы пораньше, чтобы не встретиться лицом к лицу с его новыми родителями. Маленький Богдан незаметно привязался к тете Вале, а та с затаенным счастьем наблюдала, как он дремлет, положив крохотную ручонку под белобрысую голову. Однако постепенно находиться возле так неожиданно встреченного сына стало для невыносимым. Нужно было срочно что-то предпринять. И однажды она решилась
- Богдаша, пойдем-ка мы с тобой погуляем, - ласково погладила она сына по голове.
- А Татьяна Михайловна нас не заругает? малыш ласково прижался к Валиной щеке.
- Не бойся мы ненадолго. Поедим мороженого в кафе - и домой.
Спешно натянув на мальчугана курточку и ботинки, она украдкой вывела его на улицу. Мать и сын шли по облитой солнечным светом весенней улице, сладкие капли подтаявшего ванильного мороженого растекались по улыбающейся детской мордашке. Незаметно женщина с ребенком подошли к подъезду серой блочной многоэтажки.
- Тетя Валя, а куда мы идем? поинтересовался мальчик.
- Ко мне домой, Богданчик, в гости.
Крепко заперев входную дверь, Валя упала на колени и стала жарко целовать белые мальчишеские вихры.
- Сыночек мой, родной малыш - горячие слезы струились по изможденному женскому лицу.
- Тетя Валя, я же не твой сыночек, - запротестовал было мальчонка. Однако порыв материнской нежности оказался сильнее прижав к себе маленькое детское тельце, Валентина умирала от счастья.
Отсутствие Богдана Савицкого в детском саду не осталось незамеченным. А то, что вместе с ним ушла и его любимая няня, навело руководство на смутные подозрения. Тотчас же заведующая позвонила родителям. Испуганная пара вскоре примчалась в садик. Узнав имя и фамилию няни, они пришли в ужас - это была та самая Валентина! Обнаружить адрес похитительницы не составило большого труда. А то, что она поведет ребенка именно к себе домой, было очевидно. Вскоре к подъезду дома отправился наряд милиции и встревоженная семейная пара - приемные родители мальчика.
Когда в дверь квартиры внезапно позвонили, Валентину охватил испуг. Это они - пришли отобрать ее любимого мальчика, белокурого Богдана. Женщина попыталась придвинуть ко входной двери коридорный шкаф. Однако было поздно - по ту сторону уже слышался явственный скрежет открываемого замка. В ужасе подхватив мальчонку, она бросилась к открытому окну и вскочила на старый подоконник. Вошедшие милиционеры увидели жуткую картину: заплаканная женщина с ребенком на руках стояла на самом краю раскрытого настежь окошка. Синеглазый мальчик заходился диким криком.
- Не подходите я спрыгну, - свистящим шепотом проговорила отчаявшаяся Валя, мертвой хваткой держа в руках вновь обретенного сына. - Уходите прочь.
В дверях показалась приемная мать Богдана. Увидев ту самую женщину, которая четыре года назад всучила ей пачку с долларами, Валентина испуганно отшатнулась назад. Деревянный подоконник оказался слишком узким - дальше была бездна....
Елена Харламова