Сквернословы поневоле

Крепкое словцо сегодня уже вряд ли вгонит девицу в краску. Она и сама так приложит, мало не покажется. Звукооператоры едва успевают «запипикивать» речь телевизионных персонажей — от, с позволения сказать, звезд шоу–бизнеса до массовки ток–шоу. Ну да, «ужасный век, ужасные сердца», глобальные прорехи в воспитании и в культуре — слышали, знаем и можем рассуждать об этом часами. Но вот есть в жизни ситуации, когда наше морализаторство совершенно неуместно, уверен директор РНПЦ психического здоровья, доктор медицинских наук, профессор Сергей ИГУМНОВ. Кое–кого из тех, кто матерится, как грузчик, медики объявляют больными и лечат годами. Эти горемыки — товарищи по несчастью французской аристократки мадемуазель де Дампьер, первой из известных истории жертв синдрома Туретта. Она пережила четверых своих врачей, но только под конец долгой (85 лет!) жизни нашла доктора Жиля де ля Туретта, который в ее безудержной площадной брани усмотрел нечто худшее, чем распущенность. И гораздо более серьезное, чем эпатаж.

Язык мой — враг мой

К де ля Туретту мадемуазель привели отчаявшиеся родственники. Ведь странности начали замечать за ней с юных лет: к вечеру — тики и, самое главное, ругань, на какую только был способен великий и могучий французский язык. Нечего и говорить, что де Дампьер замуж никто не брал. На балы и журфиксы не звали. А выезжала она из дому разве что на очередную врачебную консультацию. Де ля Туретт обратился к медицинским архивам, практике коллег и вскоре обнаружил, что такие «сквернословы поневоле» встречаются, причем в разных слоях общества и в разных странах, у всех картина — до боли схожая.

Сегодня, по словам Сергея Игумнова, науке об этом недуге известно многое. И «охват»: на 100 тысяч жителей приходится около 4 случаев, выражаясь по–научному, синдрома генерализованных тиков. И симптомы. К слову, склонность к сквернословию — из них совсем не главный. Лишь каждый третий больной не в состоянии держать свою речь в рамках приличий. Но практически всех изводят тики: то веко вдруг задергается, то щека, то конечность и т.п. Практически всегда — под аккомпанемент «вокализаций» (вскрикиваний, визгов, похрюкиваний и т.д.). Особенно, как и у де Дампьер, — под вечер, когда накапливается усталость. Вот это — да, классический сценарий. Однако и по сей день синдром Туретта в какой–то степени для медиков — загадка, сколько ни бились над ней лучшие умы. (К нашей чести, кстати, можно вспомнить, что первую на пространстве Советского Союза монографию о синдроме генерализованных тиков издал в 1978 году белорусский невролог профессор Георгий Георгиевич Шанько.) Ясно, что запускается болезнь в глубинных структурах мозга: специфические изменения в них потом видны на МРТ. А что дает старт? Самая популярная версия сегодня — перепроизводство нейромедиатора дофамина, но и она ведь не все объясняет...

Простой расчет показывает: у нас синдром Туретта — печальная данность как минимум для нескольких сотен человек. «Но проблема еще и в недопонимании, которое присутствует и у родителей, и у педагогов, — считает профессор Игумнов. — Среди предрасполагающих факторов болезни — гиперактивность. Этот диагноз должен, кстати, ставиться очень осторожно, иначе, как пошутил один американский ученый, в пациенты психотерапевтов пришлось бы записать и Тома Сойера с Гекльберри Финном. Затем симптомы становятся более вычурными, клиническая картина разворачивается. Ребенок (а проявляется синдром Туретта обычно в старшем дошкольном либо школьном возрасте) сам переживает, но не в состоянии это остановить. А у взрослых неправильное представление: мол, хрюкает, визжит и выражается — надо просто взять ремень и научить его уму–разуму. Ничего не получается! Ребенок страдает еще больше, еще больше невротизируется. Если же болезнь пустить на самотек, то это чревато развитием психических заболеваний, трудностями с адаптацией в обществе, вплоть до полной социальной изоляции». Да уж, вспомните судьбу несчастной мадемуазель...

Стресс, да и только

Вообще, неконтролируемое сквернословие — примета не только синдрома Туретта. В чем нас, между прочим, убеждает Голливуд: как тут не вспомнить не контролирующих языка своего героинь фильмов «Зеленая миля» и «Иствикские ведьмы»?! К этому предрасполагают и нарушения познавательных способностей в пожилом возрасте, когда у человека снижается критичность к самому себе, и особенно алкогольная зависимость. Потому что брань записана у нас не столько в коре, сколько в подкорке головного мозга. У совсем деградировавших алкоголиков только и осталось в лексиконе, что несколько похабных фразочек, ничего больше. Ни с того ни с сего материться порой начинают также при расстройствах личности — психопатии, реже — шизофрении. И все же куда чаще, по мнению Сергея Игумнова, дают волю языку с подачи определенных молодежных субкультур, где «непереводимая игра слов» — почему–то признак крутизны.

«Эх, — вздохнет старшее поколение, — и откуда только полилась эта грязь?» Есть теория, что славяне тут ни при чем: по данным многих историков и лингвистов, во времена Киевской Руси мат в ходу не был — он остался в наследство от монголо–татарских кочевников, особенно все идиомы «по матушке». А российский ученый Леонид Китаев–Смык, испробовавший свою теорию даже на космонавтах, и вовсе считает, что мат в человеческом обществе — это психический тоник, резервное средство восстановления на случай пиковых ситуаций. С одной оговоркой: у мужчин. У них, дескать, он способствует выбросу андрогенов — природных противников воспаления и ускорителей регенерации. Женщинам же, напротив, мат–перемат вреден физиологически. Так крепкое словцо снимет стресс как рукой? С этим профессор Игумнов абсолютно не согласен: «Еще Гораций сказал: страсти сами себя разжигают. Если человек в состоянии стресса начинает браниться, задевая окружающих, непременно возникает ответное противодействие и первоначальная ситуация только усугубляется. Гроза пройдет, а лужи — помехи в отношениях — останутся. И могут еще долго омрачать чью–то жизнь».

Советы «СБ»

Не пропустите неладное!

Обращайте внимание на предвестники — тики. Вообще, у детей это не редкость: по некоторым данным, каждый десятый ребенок им подвержен. Но это обычно тики преходящие. Если же они вошли в систему — насторожитесь. Не дают эффекта легкие успокаивающие средства, рекомендации педиатра — обращайтесь к неврологу, к психиатру.

Спровоцировать тики и все последующие неприятности может чрезмерное увлечение компьютерными играми и просмотром телевизора. Они даже фотосентивную эпилепсию способны вызывать! Что и продемонстрировал недавний случай в Японии, когда по национальному телевидению показали мультфильм о трансформации некоего монстра: экран заморгал — и более сотни детей очутились потом в больницах с судорожным синдромом. Поэтому соблюдайте все гигиенические рекомендации — ограничивайте время просмотров или работы за компьютером, устраивайте каждые 45 — 50 минут перерывы, соблюдайте дистанцию перед экраном, обеспечьте монитор специальной защитой и обязательно проветривайте помещение, чтобы восстановить в нем баланс аэроионов.

Если подросток, бывший прежде едва ли не пай–мальчиком, вдруг начинает материться, да еще характерно, «со звуками», — это болезнь. Лечение — как медикаментозное, так и психотерапевтическое — длится годами. Но если все сделано вовремя, то проблему можно закрыть раз и навсегда.

Автор публикации: Людмила ГАБАСОВА