Сердечный разговор

Сердечный разговор

Сложно переоценить волнение момента, когда в операционной кардиохирург «передает» сердце погибшего человека тому, кого еще можно вырвать из лап неизлечимой болезни. Получается, один умер, но волею судьбы дал шанс спастись другому. Более пяти часов отчаянной работы трансплантологов — и вот жизнеутверждающий «тук...» слышен в новой груди. В эти напряженные минуты люди, видимо, по–иному понимают смысл слов «и все–таки жизнь продолжается!».

Почти два года

Столько времени прошло с момента первой трансплантации сердца. Наталья Радкевич из Клецка теперь говорит, что с той судьбоносной для нее ночи 12 февраля 2009 года чувствует себя настолько хорошо, что порой ленится приехать в минский РНПЦ «Кардиология» на обязательную диагностику. «Со мной все в порядке! Только когда перегружу себя физически, ненадолго появляется одышка. Иногда забываю, что нужно ограничивать себя в «бытовых подвигах», — шутит Наташа. — Благодарить своих врачей Игоря Стакана и Юрия Островского не забываю ни в мыслях, ни на словах. Мне спасли жизнь! Извините, начинаю волноваться, когда говорю об этом...» Оказалось, почти все расспрашивают Наташу, изменился ли ее характер и привычки после операции. Дескать, расскажи, что «шепчет новое сердце» (донором Натальи был мужчина средних лет). Но она разочаровывает: никаких странностей и перемен не ощущает. Новых пристрастий не обнаруживает. Но, разумеется, не это главное. Главное — жизнь продолжается. А ведь успешный старт трансплантации сердца был далеко не во всех странах мира. Часто первые пациенты вскоре погибали...

«Здравствуйте, доктор!»

Сколько людей сказали и еще скажут эти слава хирургу Юрию Островскому. С надеждой и любовью. Юрий Петрович начинает разговор по–деловому, с множеством научных терминов и цифр. Он ведь профессор — клиническое мышление. Но когда речь идет о пути, который проделывают помощники «таинства трансплантации», чтобы доставить донорское сердце в клинику, улыбается, глаза его блестят... Только представьте: если больной с диагнозом кардиомиопатия находится в Минске, а погибший донор жил где–то в Бресте, расстояние между ними более 334 км! «При этом счет идет на минуты. Ведь пересадка сердца оптимальна до 4 часов. И тогда на помощь нам приходят спасатели МЧС. Идеально отлаженная служба, которая днем и ночью готова доставить сердце на вертолете в клинику. При этом она несет немалую ответственность за происходящее, — рассказывает доктор Островский. — Но летчики выполняют свою работу не по–казенному «доставил — сдал»: после пересадки сердца они встречаются с нашими пациентами, общаются с ними. Здесь не только служебные, попросту человеческие отношения. Когда расстояние между донором и реципиентом менее 150 км, помогает автомобильный транспорт при активном участии сотрудников ГАИ, которые мчатся в такие моменты, как на операцию «Перехват». Надо сказать, здесь у врачей и дорожной милиции полное взаимопонимание. Вопрос решается по одному звонку».

Новый взгляд

У нас уже более тридцати пациентам была сделана трансплантация сердца. Самому младшему на тот момент было 18 лет, старшему — более 60. Все пересадки, кроме одной, успешны. Но даже в той единственной неудаче винить хирургов никак нельзя: мужчина, которого не удалось спасти, был очень тяжелый — помимо больного сердца, у него почти отказывали почки.

Сегодня в листе ожидания на спасительную операцию стоят 35 — 40 человек. Точную цифру хирурги не называют, ведь она «плавающая»: одни люди его покидают, но тут же появляются новые. «После трансплантации с пациентами достаточно интересно беседовать, — продолжает Юрий Островский. — Что–то, видимо, меняется в их отношении к жизни. Люди, как мне кажется, становятся добрее, терпимее. Перед человеком, над которым дамокловым мечом висел страх смерти, открываются иные горизонты жизни. Некоторые, не поверите, даже хотят прыгать с парашютом!» И в этом, говорят специалисты, нет ничего невозможного. Ведь сердце человеку «отдано» здоровое. Потому чем дальше от момента пересадки, тем меньше вероятность криза отторжения, инфекционного процесса, а значит, меньше ограничений по жизни. И вот тут многие начинают «творить чудеса». Например, один из таких «сердечников» участвовал в первенстве по триатлону, пройдя дистанцию с блестящим результатом.

Никаких «черных схем»

Только «вбей» в поисковик «черная трансплантация», Яндекс выдает множество ссылок. Знаю, что Юрий Петрович как–то резко высказался о таких публикациях, из–за которых происходит «заморозка» благого дела спасения людей. Но все же задаю вопрос о вероятности у нас «черных схем». Доктор поясняет: «Закон о трансплантации в Беларуси разделил меру ответственности и разграничил полномочия. Наша юридическая модель, на мой взгляд, идеальна. Трансплантологи не касаются вопроса констатации смерти. Забор сердца производят, когда Республиканская координационная служба сообщает о доноре — умершем человеке. Хирурги, проводящие пересадку органа, не знакомы с врачами консилиума, которые подтверждают летальный исход. Они не знают нас, мы — их, каждый решает свою задачу. По сути, это абсолютная страховка, исключающая даже гипотетические злоупотребления. Потому все, что иногда приходится слышать и читать в СМИ о «черных трансплантациях», однозначно не может случиться у нас».

И еще хорошие новости. По словам Юрия Петровича, уже в следующем году команда опытных трансплантологов готовит комплексные операции. Будут отработаны алгоритмы пересадки дуэтов — «сердце — почки» и «сердце — печень». Уже сейчас проходит тендер на закупку дополнительного оборудования для замены альянса «сердце — легкие». А это значит: еще больше надежды на то, что жизнь будет продолжаться.

Справка «СБ»

Безусловными лидерами в сфере трансплантации являются США и Канада. В Европе — Испания и Германия. В принципе, существует показатель, определяющий уровень развития медицины в стране, — количество трансплантаций на 1 миллион населения в год. Итак, в Испании — это около 6,6 операции, в Америке и Германии — 6, в Литве — 3,5 — 4, в Беларуси — 2, в России — 0,2.

Кстати

Профессионалы комментируют: наших трансплантологов впору заносить в особый реестр суперредких. Реально в Беларуси на высоком уровне провести операцию пересадки живого сердца могут четыре кардиохирурга — Юрий Островский, Алексей Островский, Вадим Шумовец и Кирилл Рубахов. Также очень ограниченно количество анестезиологов, реаниматологов, биохимиков, иммунологов, которые способны решать такие задачи. В целом в одной операции по трансплантации сердца участвуют до 30 специалистов — большая команда!

Что касается цены вопроса, то стоит операция для государства около 30 тысяч долларов (нуждающийся человек ничего не платит). Но основные финансы «съедает» не сама пересадка, а иммуносупрессивная терапия. Препараты для «усмирения» иммунитета стоят до 12 тысяч долларов в год на лечение одного пациента. Кстати, самым известным долгожителем с пересаженным сердцем является гражданин Франции — с момента его операции прошло 29 лет. Кстати, этот пациент пережил своего хирурга...

Автор публикации: Алла МАРТИНКЕВИЧ