Не было доверия. Как промышленники в 1990-х пытались сохранить производства и чего не хватает сейчас
Республиканское общественное объединение «Белорусская научно-промышленная ассоциация», первым объединившее руководителей крупнейших предприятий страны, переступило порог своего тридцатилетия. О том, как сотрудничество представителей делового сообщества превратилось в один из столпов, поддерживающих промышленность и экономику в годы ее становления, почему между бизнесом и правительством не было доверия, в интервью TUT.BY рассказал почетный член президиума БНПА, экс-премьер-министр Сергей Линг.
— Вы были в числе основателей Белорусской научно-промышленной ассоциации. Как она зарождалась и какими были ее задачи в то время?
У истоков БНПА стояли Михаил Лавринович, Иван Кулешов, Петр Гайденко, Михаил Высоцкий. Потом присоединились Павел Мариев, Петр Никитенко, Владимир Лабунов. Серьезные люди!
Формировалась БНПА в 1990 году, в предгрозовой период (перед распадом СССР). Начинали с малого. Оттого и задачи были общежитейские − сделать совместное предприятие по выпуску детской продукции, создать зоопарк в Минске, бизнес-центр, центр подготовки кадров. А вот уже через год встал философский вопрос: что делать? Найти ответы в научной или экономической литературе не могли, потому что перехода от социализма к капитализму никто не описывал. Все приходилось делать методом тыка.
Руководители крупных предприятий не растерялись, объединились и помогали друг другу. Стали думать о создании фондовой и товарной бирж, стабилизации ситуации в экономике. Отправляли своих специалистов в Италию, где они смотрели, как там на автомобильных заводах все организовано.
Главная задача правительства и БНПА в то время была в том, чтобы не разбазарить госсобственность, сохранить трудовые коллективы, не разорить сельское хозяйство, потому что понимали, что не было условий для работы частникам.
Тогда необходимо было решать самые насущные вопросы — не допустить голода, не заморозить республику. В этом была значительная роль и БНПА, и всех руководителей, которые тогда сгруппировались и вместе пытались выйти из кризиса.
Конечно, было немало метаний, самых радикальных предложений. Для стабилизации нужна была сильная политическая воля, которая появилась в 1994 году в лице президента. А уже в 1996 году был издан указ президента, поддерживающий инициативу БНПА по стабилизации промышленности. Думаю, это было политическим признанием роли БНПА в то время.
— Когда руководители госпредприятий старались перестроить свою работу в новых условиях, тогда же зарождался частный бизнес. Как происходило его становление?
Бизнес в то время начинался с кооперативов и создавался с большим трудом. Тогда и к нему, и от него не было политического доверия. Ведь если бы бизнес забрал большой удельный вес экономики, а представители какой-нибудь радикальной оппозиции имели перевес в этих коммерческих структурах, то и развитие пошло бы по российскому образцу.
Курируя в тот период экономические вопросы, я старался контактировать с разными партиями, в том числе и с БНФ, и с коммунистами. Помню, вносил предложение совместно разработать программу выхода из кризиса. На одном из собраний представители партий попросили у бизнеса поддержки. Поднимается один бизнесмен и говорит: «У вас кроме партийных билетов и идей за душой ничего нет. А у меня семья, бизнес… Я рискую всем». И добавляет: «Если нам понадобится политическая партия, мы ее купим».
И сам бизнес относился очень настороженно к власти. Но потом, когда увидел, куда все идет, что реализуются его же идеи, связанные с суверенитетом республики, развитием, защиты прав граждан, социальной направленностью, верховенством закона, когда подавили криминал, бизнес начал поворачиваться к власти. Тогда уже реально и встал вопрос государственно-частного партнерства.
— Сейчас промышленность показывает достаточно скромный рост, а известные крупные компании в последнее время завершают каждый год все более скромными цифрами, не считая складских запасов. За этим кроются проблемы, причем далеко не связанные с конъюнктурой…
— Вот спрашивают меня однажды в Швейцарии: «Почему вы в ВТО не вступаете?». Я говорю, что мы не кигризы, которые на лошадей запрыгнули и рванули вперед по степям. Мы живем на болоте, если побежим, так сразу вниз с головой. Поэтому мы с палочкой потихонечку прощупываем почву, чтобы не провалиться.
Так вот у старого поколения нет нынешнего мышления, они не знают рыночной экономики, но они научились жизни, и, понятное дело, боятся оступиться. Поэтому они действуют осторожно.
Но проблема не только в этом. Это многоплановая ситуация. Во-первых, когда была плановая система, перед руководителем и коллективом стояла задача: произвести. Из чего, куда и зачем, их не интересовало. Тогда же один завод делал одно, второй − другое, третий все это собирал. Весь процесс был распланирован. Время изменилось, а тенденция «давай побольше» местами сохранилась. При этом не все объемы, которые мы выпускаем, необходимы. Нужно ровно столько, сколько можно продать. А некоторые руководители думают о том, чтобы выпускать продукцию, но не изучают рынок.
Как говорил мне один экономист из Испании, представитель МВФ: «У вас много хорошего, а только настоящего менеджмента пока нет». И это правда.
Во-вторых, у нас очень большие затраты на производство и лишняя численность рабочих. Это обратная сторона социального государства. Когда президент ставит задачу сохранить рабочие места, он выполняет социальную задачу — заботится о том, чтобы не было резкого роста безработных.
Чтобы люди находили работу, нам надо не только наращивать объемы производства, а активно развивать сферу услуг. Едешь у нас по дороге, и на сто километров − пустота, а заезжаешь в Польшу или выезжаешь из Киева — каждые сто метров стоит кафе, заправочная, ремонтная.
Так что пока не существует условий для того, чтобы часть людей перешла с промышленных предприятий в сферу услуг, частный бизнес, многого не изменишь.
Кстати, из-за избытка рабочей силы и с инвестициями, бывает, не складывается. Получает инвестор предприятие с 5−10 тысячами работников…
— И колхоз в нагрузку…
— Ну, колхоз — это не страшно. В США авиакомпании имеют птицефабрики и свиноводческие комплексы. У нас никто из предприятий или банков, которые взяли сельхозпредприятия, не разорились. Поставят на ноги − снимут с них эту нагрузку, если они сами потом захотят отдать.
Дело еще вот в чем. Инвестору достаточно гектара земли, где он поставит автоматизированный цех, возьмет 50 рабочих, и завод будет делать то же самое, что и другой, где трудятся тысячи человек.
Мы все понимаем, что это более эффективное производство, но тысячи людей окажутся на улице!
Думаю, целый комплекс причин не дает возможности активней работать на рынке и снижает конкурентоспособность продукции. Но практика показывает, что динамика процесса положительная.
БНПА постоянно работает над проблемой производства конкурентоспособной продукции. Но мы понимаем, что это не быстрое дело. Наша новейшая история − всего 30 лет. Для истории государства это миг.
— У каких отраслей промышленности и компаний вы видите больший потенциал для развития?
— Считается, что для более рентабельного производства, в первую очередь, надо ориентироваться на ту промышленность, которая базируется на собственном сырье и на собственных мозгах. При постоянном импорте сырья и составляющих высокой рентабельности при нынешней конкуренции не добьешься.
Финляндия, например, занялась электроникой и одновременно поставила на высочайший уровень свою лесную промышленность. Правильно, что и мы в таком направлении стали работать. На первом плане IT-сектор. Полагаю, надо только больше работать на внедрение интеллектуальных технологий, а не только программы продавать.
— За три десятилетия БНПА участвовала в продвижении многих вопросов по либерализации бизнеса, улучшению делового климата, совершенствованию законодательства. Какие направления деятельности продолжаются и остаются актуальными?
— Сейчас в работе БНПА есть несколько главных направлений. Одно из них — интеграционное. Налажены контакты с организациями из Москвы и регионов России, Литвы, Латвии, Молдовы, Венгрии, Казахстана, Австрии и многих других. Второе направление — вопросы, связанные с социальной политикой. Это развитие социального партнерства. Через наши руки прошли сотни документов, которые мы направляли в правительство, Администрацию президента, парламент. В частности, те меры, которые принимались по защите интересов, вопросы сотрудничества и укрепления доверия между властью и частником, во многом были инициированы БНПА.
Мне кажется, что более убедительный пример субъекта гражданского общества, чем Белорусская научно-промышленная ассоциация, трудно найти. Она всегда действует в интересах государства, выступает за социальную справедливость и всегда работает в рамках закона.
В БНПА налажена связь снизу и доверху. Когда на заседаниях идет анализ и оценка проектов законодательных актов, те, кто снизу, моментально показывают, что не пойдет, что недоработано, что надо дополнить, что идет в разрез с предыдущими нормативно-правовыми актами. Мы всегда берем конкретный проект документа, его рассматривают люди из регионов. То есть качественный анализ поступает снизу. Поэтому предложения, которые вносит ассоциация, серьезно проработаны.
Нет сомнений, что деятельность БНПА приносит пользу государству. Важно, чтобы такие структуры не были белыми и пушистыми, а вскрывали недостатки и показывали, как их исправлять. Да и сами участвовали в их исправлении. Так что остается поздравить БНПА с юбилеем и пожелать новых успехов.