"Рентабельность чуть выше нуля". Зачем "Белшине" потребовалась господдержка
Бобруйский шинный комбинат оказался среди тех крупных госпредприятий, которые фигурировали в материалах Генпрокуратуры по возврату валютной выручки в стране. Гендиректор «Белшины» Алексей Яковлев согласился прокомментировать эти и другие злободневные вопросы.
— Видели вас дважды на совещаниях в Генпрокуратуре и подумали, что на комбинате серьезные проблемы с просроченной внешней дебиторской задолженностью.
— К сожалению, сегодня дебиторская задолженность стала эдаким ругательным словом. По своей сути, дебиторская задолженность такой же неотъемлемый инструмент экономики, как и все остальные, например, как банковский кредит. Отгрузив товар и не получив за него предоплату или оплату по факту отгрузки, получаем дебиторскую задолженность.
Товаропроводящая сеть «Белшины» существует с 2007 года. Это наши юридические лица, учредителями там является ОАО «Белшина». Люди, которые там работают, наши работники. Директора торговых домов — это по сути такие же начальники отделов, только дистанционно расположенные в другой стране. Да, это юридическое лицо, потому что оно находится за пределами Беларуси, там не может просто быть отдела, который является частью ОАО «Белшина». Мы взяли в России или Украине в аренду склад (мы не имеем больших денег для того, чтобы вложить в недвижимость), поставили продукцию с отсрочкой платежа. После истекшего срока отсрочки платежа возникает просроченная внешняя дебиторская задолженность по всем бухгалтерским документам. Сегодня законодательство позволяет нам до 180 дней возвращать валютную выручку в страну. У наших торговых домов, которые находятся на территории России и Украины, этот срок составляет 45 дней. Мы знаем законодательство, но мы заставляем руководителей торговых домов таким образом возвращать деньги быстрее, ускорять оборачиваемость.
— Сколько сейчас «дебиторка» «Белшины» в деньгах?
— Вообще, вся текущая дебиторская задолженность «Белшины» по всем направлениям деятельности находится на уровне 96 млн долларов. Она абсолютно живая, но есть порядка 5 млн долларов проблемной «дебиторки». Мы проводим претензионно-исковую работу, чтобы вернуть эту сумму. Нет ни одного такого контрагента, которого бы мы забыли и не предпринимали попытки вернуть деньги.
— В преломлении на «Белшину» прозвучала информация, что возбуждено уже уголовное дело в отношении директора одного из ваших дилеров «БНХ Тбилиси»…
— В настоящий момент документы переданы в правоохранительные органы Грузии и Беларуси. Уголовные дела возбуждены на территории двух стран.
«Выходцы из спецслужб чувствуют возможные подвохи на уровне подсознания»
— В чем, на ваш взгляд, корень проблемы с дебиторской задолженностью. Общую сумму силовики называют впечатляющую — 500 млн долларов.
— Думаю, что проблема в том, что мы изначально не выработали жесткий свод правил по работе с торговыми домами. Как только товар уходит с «Белшины» в сеть, мы теряем контроль за ним юридически. Как только товар переходит в другие руки, сдерживать его дальнейшие перемещения может только здравый смысл и уголовный кодекс. Кто боится — тот порядочный, кто считает, что можно чем-то поступиться — возникают такие ситуации, как с Грузией: отгрузил, никаких документов не выписал, потому что как только бы он попробовал выписать документ, то в системе 1С сразу бы отразилась эта операция.
Изначально, на мой взгляд, должно было быть выделение займа торговым домам. Они бы получили денежные средства в виде займа на свой расчетный счет и этими деньгами бы рассчитывались с ОАО «Белшина» за поставленную продукцию. Чтобы у них был предел того, на сколько они могут влезать в долги. Кроме того, деньги они так просто вывести не смогут. Транзакции по счетам сегодня в мире прослеживаются насквозь. Ни один банк не позволит перечислить деньги на непонятные цели. Если бы сделали так изначально, то не знали бы не только проблемы просроченной дебиторской задолженности, но и просто проблемы дебиторской задолженности. Это была бы дебиторская задолженность в виде займа.
— Может, самый простой способ не создавать проблему — это предоплата?
— Конечно. Но как предоплату сделает твой торговый дом? Если мы прямо завтра, условно говоря, создаем новый торговый дом, то своего капитала у него нет. Собственности своей у него нет, он не может прийти в банк и взять кредит.
— А может вопрос в том, что без предоплаты не хотят брать? Говорят, огромная «дебиторка» образовалась из-за того, что предприятия избавлялись от складских запасов, отгружая продукцию своим торговым домам.
— Нельзя этого отрицать. Но я вам скажу, что нужно правильно к этому относиться. Некоторые говорят, что доводили объемы производства, надо было куда-то продукцию отгружать, а куда? В товаропроводящую сеть. Вот вам и проблема. Отчасти это правда. Но есть и другая сторона. Крупнотоннажное производство не может заниматься производством штучных вещей. Если оно начнет заниматься производством штучных вещей, оно будет всегда в убытках. Оно не выкарабкается из этого никогда. Бизнеса не будет.
Крупнотоннажное производство по умолчанию предусматривает некоторую точку безубыточности, и дальше еще большую загрузку, чтобы затраты уменьшались на каждую единицу продукции, чтобы можно было получить прибыль, можно было содержать всю необходимую инфраструктуру. Тут уже нужно самих себя по затылку полупить, как говорится. Если ленились продавать, если не задавались такой целью, а привыкли жить так: есть определенный ассортимент продукции, который всегда уходит и прямо «с колес», за него готовы платить предоплату, его готовы отрывать с руками. А есть более узкий ассортимент. У «Белшины» (в большей степени это достоинство, но с другой стороны это и проблематика, о которой мы говорим) очень широкий ассортимент. У нас порядка 360 типоразмеров шин. Мы сейчас, конечно, будем проводить некоторую ревизию, потому что понимаем, что нельзя бросаться во все в сегодняшних условиях, но и снижать до бесконечности объем производства тоже нельзя. Нельзя сойти только на прибыльную продукцию. Есть продукция, которая или нулевая с точки зрения рентабельности, или даже отрицательная, но она нужна для того, чтобы потреблялась та продукция, которая имеет высокую маржинальность.
В обязательном порядке нужно производить весь ассортимент в большом объеме. И в обязательном порядке коммерсанты должны продавать продукцию. Не отгружать и выписывать накладные, а продавать. Нужно подойти к каждому потенциальному потребителю и убедить в том, что ему позарез это надо. А у нас привыкли, что за товаром сами придут, все раскупят, а что осталось — это нехорошие люди, которые работают на комбинате, нас нагрузили, выполняя свои планы. План выполняется не для того, чтобы кому-то показать, что мы молодцы, хотя не без этого — некоторая доля тщеславия живет в каждом человеке. Но дело опять же в том, что производство крупнотоннажных изделий не может заниматься индивидуальным производством каких-то изделий. Тогда надо тут все закрыть, оставить один цех и на нем по одной шине клепать. Но тогда 10 тысяч человек будут никому не нужны, и тогда городу нужно будет основательно подумать, куда направить эти силы.
— В Генпрокуратуре говорили еще и о том, что может товаропроводящие сети урезать, нужны ли они, раз не справляются со своими функциями?
— Можно, конечно. Вопрос в другом. Мощности «Белшины» на сегодня порядка 7 млн шин в год. Мы пока производим порядка 4 млн шин в год. Потребность Беларуси (вся потребность, со всем импортом, который есть) порядка 3 млн шин в год. То есть даже простым арифметическим сложением понимаем, насколько избыточны сегодня мощности. Тогда что: прекратить здесь работу, или завалить себя тем, что мы не можем потребить? Предприятие на сегодня имеет смысл в том числе и потому, что оно экспортоориентированное. Приток валюты, который мы приносим, гораздо превышает тот объем, который мы продаем в Беларуси. Эта та цель, которая ставится перед предприятием, и она решается. Если убрать товаропроводящую сеть, возникает вопрос — как продавать? Если продавать просто определенным контрагентам, то тогда, чтобы обезопасить себя, нужна отгрузка только на условиях предоплаты.
Если мы не создадим склад прямо под носом у клиента, условно, у КАМАЗа, у «Ростсельмаша (склады находятся прямо там на территории или в 2-х км от территории), то мы никогда не сможем его быстро обеспечивать тем, что ему нужно. Сегодня мы на КАМАЗе занимаем почти 20% конвейера. Если там не будет постоянного склада, а это и есть товаропроводящая сеть, то мы никогда не добьемся своего присутствия там. КАМАЗ всегда является нашим дебитором. Больше-меньше, но всегда, иногда может в просрочку заскочить. Это мощнейшая государственная российская компания, но это тоже живая материя. Нужно бороться не просто с дебиторской задолженностью и отнюдь не с товаропроводящей сетью. Нужно бороться с вероятностью, возможностью возникновения неблагоприятной просроченной дебиторской задолженности.
— И как вы боретесь?
— В службе безопасности «Белшины» мы создали подразделение, в которое входит группа профессионалов, выходцев из соответствующих структур, которые знают оперативные методы работы, чувствуют возможные подвохи на уровне где-то даже подсознания. Они по моей команде двигаются по определенному маршруту, который знают они и я. Они проверяют, какие появились новые контрагенты, как их проверили там непосредственно на месте наши руководители торговых домов, заезжают в склады, проверяют, как обеспечена сохранность. Они делают это внезапно. Если у кого-то и возникает желание что-то где-то утащить или как-то нелегально выписать и отгрузить, это будет, по меньшей мере, опасно. Если раньше мы тут сидели и раз в год бывали на местах с ревизионной комиссией, выявляли недостачу, то сейчас эта бригада в любой момент может нагрянуть. Хотите себе проблем — можете их создавать. Команда действует, люди ездят. Я думаю, что те командировочные затраты, которые они несут, с лихвой окупятся отсутствием в будущем просроченной дебиторской задолженности. За последние два года просрочка не образовывается вообще.
«Проблема из-за дефицита оборотных средств»
— Вице-премьер Владимир Семашко критиковал руководство «Белшины» за работу с множеством посредников. Вам даже предлагал слетать во Вьетнам за каучуком, а не работать через трейдеров. Летали?
— Действительно, в отличие от другого сырья, которое закупаем напрямую у производителей (преимущественно в России), по каучуку работаем через трейдеров. Эта проблема родилась в связи с дефицитом оборотных средств. Поскольку производители из дальнего зарубежья ставят однозначное условие: дайте банковскую гарантию или откройте в наш адрес аккредитив, тогда будем поставлять вам напрямую. А срок доставки два-три месяца. В этом, на самом деле, кроется главная причина. Ведь, если я сегодня оплачу со своего расчетного счета из своих оборотных средств, которые у меня есть, и буду два-три месяца ждать, мы никогда не обеспечим непрерывный поток. Мы в месяц потребляем 2000 тонн натурального каучука, в сутки — 10 тонн, это один контейнер на два дня. Поток должен идти непрерывно. Если он прервется хотя бы на один день, производство остановится. Трейдеры, видя ситуацию, что «Белшина» не может постоянно оперативно рассчитываться, тут же предложили свои услуги. Сейчас мы от этого уходим. Уже провели переговоры с вьетнамскими, таиландскими, индонезийскими компаниями. Подписаны протоколы намерений, объемы определены. С 2018 года будем работать с компаниями на тендерной основе, они начинают с нами работать как прямые производители.
— Семашко еще сетовал на то, что «Белшина» дешево продает свою продукцию, а оптовики потом еще неплохо на этом навариваются.
— Задача как можно больше углубиться до конечного потребителя стоит перед нашей коммерческой службой. Но в период обостренного дефицита «оборотки» сказать, что мы вас обеспечим вот так и в таких объемах, не возьмется ни один здравомыслящий человек. Для нас наиболее важным является обеспечение ключевых промышленных предприятий (в Беларуси, России и Украине) комплектующими. Если там начнутся сбои, то вторичный рынок просто уже будет не нужен. К сожалению, у нас иногда возникают сбои, когда мы и этим важным потребителям поставляем несвоевременно.
— На проблеме нехватки «оборотки» вы заостряли внимание еще год назад.
— Так совпало, что в кризисные годы на нас легла и огромная инвестиционная нагрузка (за 2010−2015 годы было вложено более 300 млн долларов. — Прим.TUT.BY), произошло вымывание оборотных средств. Вопрос этот сейчас решается, и в ближайшее время, думаю, собственником (государством) будет решен. Я надеюсь, что уже в начале 2018 года нам не придется пытаться сводить концы с концами, а больше думать как эффективно продавать, именно продавать, а не отгружать продукцию.
— Ситуация будет меняться через облигации?
— Понятно, что это будет некая форма реструктуризации кредитов. Она сейчас как раз очень активно обсуждается. Как будет принято решение, будет подписан соответствующий указ и предприятие получит право воспользоваться соответствующими финансовыми механизмами. Пока мы работаем с банками в рамках погашения. Сколько гасим, столько берем. Это очень рваный режим. Для такого предприятия это невозможный режим работы. Поэтому его срочно нужно менять, это все знают. И в правительстве есть понимание. Просто надо произвести определенные процессуальные действия.
«Белшина» использовала все инструменты, которые предлагала страна: облигации, государственные займы, и 534-й указ, касающийся экспортного кредитования. Но в итоге нам пришлось обращаться за возможным глобальным решением вопроса, которой и является реструктуризация кредита. Не всей, но какой-то части, чтобы разгрузить долговую нагрузку, чтобы появилась возможность залогового обеспечения. Потому что когда наступил предел, то и эффективность падает. А если падает эффективность, начинает падать все по цепочке: падает эффективность продаж, рентабельности нет той, которая нужна. На сегодня у нас рентабельность чуть выше нуля — 0,3−0,4% по итогам 9-и месяцев. Понимаем, что тут нет никакого бизнеса уже точно, просто работаем по схеме «сколько произвели, примерно столько же и тратим». А нужно же соответствующее воспроизводство, а нужно же обслужить и те кредиты, которые есть. Нам надо возобновить возможность реального кредитования, а не в рамках погашения. Тогда мы уже начнем и наращивать объемы.
«Есть регионы, где нас начинают подделывать»
— Хотелось бы поговорить о взаимоотношениях с предприятиями Минпрома. Частенько доводилось видеть МАЗы и БелАЗы обутые отнюдь не в «Белшину». Хотя, когда говорили про модернизацию на БШК, то однозначно заявляли про обеспечение белорусских машиностроителей. А тут недавно заместитель гендиректора БелАЗа еще пожаловался, что «Белшина» нерегулярно отгружала продукцию, были вопросы по качеству.
— Не хотелось бы внутренние вопросы переносить в публичную плоскость, потому что я мог вспомнить про несвоевременную оплату… А в том, что не на всех машинах стоят белорусские шины — прямая причина отнюдь не в руководстве этих предприятий, а в том, что сегодня все автомобили практически изготавливаются под заказ. Они не штампуются как бесконечное множество одинаковых машинок, а потом приходят и их забирают. Практически комплектацию каждой выбирает сам потребитель. Есть потребитель, который говорит: «Мне нужна не эта шина, а эта». Почему он это говорит? Субъективные суждения, опыт эксплуатации в прежние годы, или, как у некоторых, состоявшиеся постоянные взаимоотношения с каким-нибудь из крупных игроков. Возможно, у кого-то есть уже определенные шины в запасе, поэтому он просит поставить именно эти. Покупатель всегда прав и с этим трудно бороться. Мы пытаемся действовать на опережение, рекламируем, показываем, ставим на испытания.
Но должен сказать, что МТЗ на 99% потребляет нашу продукцию. И он удовлетворен качеством нашей продукции, нет каких-то глобальных претензий. С МАЗом тоже нет серьезных проблем. Что касается сверхкрупногабаритных шин для БелАЗа, то все признают, что диагональная шина — самая великолепная, вопросов нет. Но нагрузки растут, самосвалы более тяжелые, карьеры — глубокие, шины появились более стойкие, нам нужно их догонять. Мы догоняем. Да, к сожалению, мы не на опережение сработали. На сегодня те шины, которые производим на новых производствах, на испытаниях в карьерах по своей ходимости показывают результат не хуже, чем зарубежные аналоги. Но цена в два раза меньше.
Сегодня конвейер завода «Джили» [под Борисовом] комплектуется бобруйскими шинами. Все, что им было необходимо, мы все просьбы удовлетворили. Китайский производитель сказал, что у него нет вопросов. При том, что они, конечно, хотели свои поставить. Но наша настойчивость привела к тому, что три типоразмера белорусских шин будут на конвейере «Джили». Первый заказ порядка 4 тысяч шин уже отгрузили.
— Настойчивость была рекламная или административная?
— У нас не было каких-то серьезных баталий за то, чтобы оказаться там на конвейере. Мы показали наше качество, мы показали нашу цену и китайские партнеры согласились. Есть белорусский завод, значит, будет белорусская шина.
— По поводу того, что вроде все классно, но потребитель, бывает, предпочитает других производителей. Может быть бренд «Белшина» немножко девальвировался? И не связано ли с этим то, что вы заводите новые супбренды?
— Нет, супбренды есть у каждого производителя. Что касается девальвации, то, мне кажется, что этап, когда нужно было проводить ребрендинг, уже миновал. Чуть раньше, лет 5−7 назад, может и надо было. Сегодня уже не нужно это делать. По-моему, пошли изменения, я это ощущаю по взаимоотношениям с клиентами, что этот бренд надо поддержать и дать ему новое дыхание. Мои ощущения основаны на общении, на том, как воспринимают нас россияне, хотя в РФ тоже мощная шинная промышленность, как нас воспринимают другие иностранцы, которые приезжают, видят мощный промышленный комплекс. Сегодня взять и сказать: а давайте мы будем не «Белшиной», а условно «Шинойбел», то нас просто не поймут. Есть такие регионы, где мы себя зарекомендовали настолько хорошо, что начинают подделывать. Могу вам показать, как индусы и китайцы подделывают наши шины. Смотрите: наш зубр и написано «Булшина». Так что сейчас уже период для ребрендинга миновал. Раньше — да. К тому же после всех этих переделов, которые произошли на рынке, ситуация изменилась, и она стала играть больше в нашу пользу.
