Агромаш подсел на склад
К концу 2013 года все обещали разгрузить складские запасы готовой продукции. Тем не менее на 1 января они достигли 118 триллионов рублей — более двух среднемесячных объемов производства. Заполняют склады неликвидом не только машиностроители. Такая же ситуация и на предприятиях Минстройархитектуры, «Беллегпрома», «Беллесбумпрома», «Белнефтехима» и «Белгоспищепрома».
Агропром, кстати, тоже «проседает». В 2013 году рентабельность продаж сельхозпродукции, если отнять господдержку, не достигла и одного процента. Экспорт сельхозтехники составил всего 93 процента к уровню предыдущего года. И, судя по всему, здесь без эквилибристики не обошлось. На совещании глава Администрации Президента Андрей Кобяков, отвечая на вопросы Александра Лукашенко, признал: «Вы абсолютно справедливо сказали: перелома не произошло. Есть только ростки тенденции о том, что мы приходим к определенной стабилизации на определенном уровне производства. Самое главное, Александр Григорьевич, растет закредитованность промышленности».
Только вот проблема в том, спишет ли определенная стабилизация на определенном уровне провалы менеджеров и маркетологов? Ведь еще прошлой весной статистика по складским запасам предприятий отчетливо говорила о серьезных проблемах со сбытом. Ситуация вызывала особую тревогу тем, что одним из лидеров по затоваренности стали машиностроительные заводы, наши главные экспортеры. Чиновники проводили срочные совещания, давали распоряжения, объясняя причины провала тем, что сначала рынки «проседали», затем начинали как будто «просыпаться». Так, в начале лета Правительство подписало несколько контрактов о поставках машин за рубеж, в том числе 500 комбайнов «Гомсельмаша» в Казахстан.
Склады вроде начинали разгружаться, но вместе с этим росла и дебиторская задолженность. Если в прошлом июне она была 47 триллионов рублей, то к сентябрю выросла почти до 190 триллионов. Причем 13 процентов — просроченная. Это значит, что продажи продукции со складов — всего лишь эквилибристика. На самом деле предприятия просто передали технику своим дилерам за рубеж, не получив от них реальных денег. Можно сказать и иначе: машины переместились с одного склада на другой, но только заграничный.
Впрочем, даже с этими уловками поставки сельхозтехники на экспорт сокращаются. Скажем, за 10 месяцев прошлого года за рубеж продано 47,8 тысячи тракторов — 85,9 процента к уровню предыдущего года. Чиновники продолжают ссылаться на падение спроса в России и Европе, на ВТО и мировой кризис. И никто не спешит признать, что мы не особо учимся качественно производить, и особенно успешно продавать.
Ведь тот же российский рынок сегодня открыт не только для белорусской сельхозтехники, но и для наших конкурентов. А может ли МТЗ или «Гомсельмаш» выиграть конкуренцию с дешевыми китайскими аналогами или с более дорогой, но более высокотехнологичной продукцией других стран?
Пока не может. Наша техника слишком дорога даже для российских покупателей. Они предпочитают брать в лизинг европейские и американские комбайны — те себя быстрее окупают и редко ломаются. На совещании это признал и Премьер-министр, отметив, что «тракторный начал сдавать по качеству». Жалуются как в России и дальнем зарубежье, так и наши сельхозпроизводители. Кто виноват? Не только директора предприятий, но их менеджеры, маркетологи, которые обязаны продавать товар, но этого либо не делают, либо делают неумело.
Минпром, судя по всему, так и не понял, что в условиях растущей конкуренции как никогда важно соотношение качества и цены. И коль уж не всегда можем взять качеством, надо брать хотя бы ценой.
Ирина ГЕРМАНОВИЧ, «СГ»