«Технология» на пути к былой славе

20 лет назад группа «Технология» выпустила дебютный альбом «Все, что ты хочешь». И до встречи с продюсером Юрием Айзеншписом коллектив успел наделать шороху в среде меломанов, подкупив их модной в то время техно-музыкой, которую исполнял не хуже импортных звезд. Сотрудничество же со скандальным, жестким, но умелым Айзеншписом превратило просто команду в суперсостав. Однако уже в конце 1992–го альянс прекратил существование, а в 93–м группу покинул и Роман Рябцев — композитор, гитарист и вокалист. Поклонники — в шоке. Затем следует череда трансформаций: в начале века «технологи» вновь нажали на кнопку и получили результат: популярность к ним медленно, но верно вернулась, записаны новые песни. Владимир Нечитайло, Роман Рябцев и Матвей Юдов гостят сегодня в «СБ» (полный вариант интервью читайте на сайте www.sb.by).

Правые и виноватый

— Команда не раз пыталась войти в одну и ту же реку. Какой заплыв наиболее памятен?

Владимир: После ухода Романа в конце 1993 года «Технологии» пришлось, мягко говоря, слегка измениться. То был первый повторный заплыв, кульминацией которого стал выпуск альбома «Это война», на мой взгляд, весьма достойного. Добрая половина песен из него лично у меня вызывает уважение. Второй, в 2003–м, несмотря ни на что, я считаю весьма перспективным даже по прошествии 8 лет. Рябцев — тот, кого «Технологии» не хватало. Он ушел на пике славы коллектива, отнюдь не тогда, когда на нем стоило бы поставить точку. Команда к тому моменту не только не исчерпала внимания к своему творчеству, а, наоборот, — публика желала нового от группы. Когда Рома был вне ее, реально ощущался некий вакуум. С его возвращением все встало на место.

— Сравнение вас с Depeche Mode осталось в прошлом. Но насколько велико было влияние той команды на советскую музыку и молодежь?

— Depeche Mode в период основания нашего коллектива являлась, пожалуй, самой культовой группой в Москве (и не только). Ее фанаты именно в 1991–м создали традицию собираться на 9 мая — в день рождения Дэйва Гаана, съезжаясь из всех городов. Но внимание к «депешам» с нашей стороны проявилось задолго до того момента.

Роман: А я бы не сказал, что было какое–то влияние. «Депешей» больше слушали и ценили в крупных городах СССР: стоило отъехать на 200 километров от Москвы, репертуар дискотек радикально менялся в сторону отечественной продукции. Но кто уж повлиял на советскую музыку, так это Дитер Болен. До сих пор чувствуется.

— Есть обязательный вопрос, который вам задают в разных формулировках: что положительного и отрицательного дала работа с Юрием Айзеншписом?

— Положительного — пиар и раскрутка. Отрицательного... Мы ушли от Айзеншписа по причине его финансовой нечистоплотности и невыполнения обязательств по контракту.

— Верно ли, что, кто из вас прав, кто нет, судила преступная группировка?

Владимир: В финальный момент сотрудничества с Айзеншписом он привлек к разруливанию конфликта свою криминальную «крышу», которая часто была рядом с ним. Забил нам «стрелку», и мы пришли на нее, вооружившись листком бумаги, на котором более чем в десятке пунктов прописали все претензии, в том числе финансовые. «Где деньги, Юра?» — таков был наиболее важный вопрос. Когда в присутствии «третейских судей» мы все пункты озвучили, Айзеншпис не смог оправдаться ни по одному из них. «Братки» сказали ему: «Юра, ты не прав». Тут же было решено, что он нам должен.

Являются частью Вселенной

— У вас вышел макси–сингл «Начальник Вселенной». Многие артисты сомневаются: имеет ли смысл выпускать пластинку, ведь не окупятся затраты на нее, все равно на следующий день после выхода (а то и до него) объявится в сети, откуда ее и скачают.

Владимир: Диск — материал, ставящий точку на определенном отрезке творческого пути. Пластинки можно подержать в руках, их коллекционируют, дарят. И даже если формат издания будет не CD, а, скажем, флэшка в коробке с буклетом, все равно стоит выпускать. Чтобы альбом не затерялся в дебрях интернета, как написанная и быстро забытая фраза в блоге. И уж коль работа все равно окажется в «паутине», не нужно отказываться от ее издания хотя бы еще и потому, что это концентрат, исходник, где все вещи расположены в продуманном порядке.

— Роман, в вашей биографии много удивительных музыкальных встреч. Однажды, к примеру, вы познакомились с группой «Подъем!». Довели до кондиции их песню «Белые кораблики», под которую потом сходил с ума весь бывший Союз.

— Это был проект моего знакомого музыканта Сергея Сорокина. Он попросил поработать саундпродюсером, я согласился: ничего личного, просто бизнес. Я много самой разной музыки делал в качестве аранжировщика или ремикшера: «Кар–мэн», Лика Стар, Наталья Ветлицкая, Саша Айвазов, t.A.T.u., Диана Гурцкая, Дмитрий Маликов, «Руки вверх!», Кай Метов, Света Разина.

— Один из ваших хитов носит название «Странные танцы». Что для вас сегодня является странным в современной музыке?

Матвей: «Современная музыка» — очень общее понятие. Одно дело — проплаченные хит–парады дециметровых каналов, другое — действительно новаторские и заслуживающие внимания коллективы. Средства производства сильно подешевели, музыки в целом стало гораздо больше, и все сложнее найти что–то действительно стоящее.

Владимир: Странно, что время не рождает новых романтиков.

— В Минске, снимаясь в программе «Звездный ринг», вас озадачили вопросом: продолжаете ли злоупотреблять спиртным столь же сильно, как когда–то?

— Мы никогда не отличались злоупотреблением чего бы то ни было. А в период, когда начиналась «Технология», Рома был вообще девственен насчет алкоголя. Лично я являюсь обыкновенным потребителем спиртного, считая себя ничем не отличающимся от добропорядочных граждан.

Роман: Выпивал я не больше и не меньше коллег по «цеху». Как говорится у нас — без бокала нет вокала. Творчеству алкоголь не мешал никогда: сочиняются песни или не сочиняются — совершенно от других обстоятельств зависит. А летом прошлого года я перестал его употреблять — хватит.

— Роман, чем вам так нравятся фильмы про Джеймса Бонда?

— Мне нравятся книги Яна Флеминга об агенте 007. Фильмы увидел гораздо позже того, как прочитал полное собрание сочинений о Бонде. И, как это обычно бывает, общего между книгами и их экранизациями оказалось не так уж и много. Картины мне по душе в основном классические — с Шоном Коннери в главной роли. Меня в них завораживает неповторимая атмосфера шестидесятых. Мое любимое время, сам уж не знаю, почему. Свобода, Beatles, рок–н–ролл, make love, not war и прочее. А уж автодизайн 50–х — 60–х — моя икона, могу часами рассматривать автомобили тех лет. Ну а Джеймс Бонд знал толк в хороших машинах, так что... все со мной понятно!

— Если бы у вас под рукой была волшебная кнопка, то, нажав на нее, какое загадали бы желание для исполнения?

— Много волшебных кнопок!

Матвей: Я бы хотел познакомиться с Даниилом Хармсом и Домиником Ропийоном (знаменитый парфюмер. — О.К.).

Владимир: Дайте же мне эту кнопку! Тогда об исполнении моих желаний непременно читайте эксклюзивы на страницах «Советской Белоруссии» каждый день!

Автор публикации: Олег КЛИМОВ