100 дней до «брексита». Британия ищет выход из тяжелейшего политического кризиса
За три с небольшим месяца до предполагаемого момента выхода из Евросоюза Британия оказалась в политическом кризисе, какого в этой стране в мирное время не было уже несколько десятков лет, а то и пару столетий. При этом хорошего для британских политиков выхода из этого кризиса не видно. Об этом пишет Русская служба новостей Би-Би-Си.
Направившись два с половиной года назад к выходу из ЕС, Британия остановилась за шаг до двери, будучи не в силах решить, какой ногой переступить порог и переступать ли вообще.
Парламент отказывается утвердить соглашение о выходе, которое составили Евросоюз и правительство Британии, но при этом ни в парламенте, ни вне его нет ни одной силы, способной предложить устраивающее всех альтернативное решение.
Британские политики в последние недели и дни все чаще и увереннее говорят о радикальных решениях, таких как второй референдум или внеочередные выборы, но и они не гарантируют ни выхода из кризиса, ни решения проблемы «брексита».
Причина этого — в том, что после четырех лет провальных политических маневров и двух лет переговоров с Брюсселем расколотыми по вопросу о «брексите» оказались и общество, и обе главные партии.
«Мы оказались в беспрецедентной ситуации: премьер-министр завела нас в кризис национального масштаба», — заявил в понедельник лидер оппозиционной Лейбористской партии Джереми Корбин.
«Национальный кризис — это безответственная оппозиция, которая ставит партийные интересы выше интересов британского народа», — ответила ему премьер-министр и лидер Консервативной партии Тереза Мэй.
Политики из разных лагерей, естественно, имеют разные взгляды на то, кто виноват, но споров о том, кризис это или еще нет, уже не слышно.
Кто-то сравнивает нынешнюю ситуацию с Суэцким кризисом 1956 года, который похоронил претензии Британии на то, чтобы оставаться мировой сверхдержавой. Кто-то говорит, что это — тяжелейший в истории Британии политический кризис мирного времени.
«Британию ждет самый тяжелый конституционный кризис за последние 200 лет», — предупреждал еще в сентябре, когда картина была уже вполне ясна, Уильям Хейг — бывший лидер Консервативной партии и министр иностранных дел.
«Скажу очевидное: страна — в кризисе […] наша репутация хранителей великой британской добродетели, здравого смысла, испаряется на глазах. Нация расколота», — сказал в середине декабря бывший премьер, лейборист Тони Блэр.
Стало общим местом говорить, что «брексит» — как и избрание Трампа и другие успехи любителей простеньких лозунгов — это следствие кризиса 2007−2008 годов или, шире, перестройки мировой экономики, из-за которой жители западных стран почувствовали неуверенность и разочарование в существующем порядке вещей.
Но британские политики добавили к этим внешним обстоятельствам изрядную долю трудностей, созданных собственными руками. Противники «брексита» даже говорят, что страна «создала себе проблемы на ровном месте». Это, впрочем, упрощение: место не было ровным.
Кэмерон, UKIP и обещание референдума
История отношений Британии с ЕС — долгая и сложная, но момент начала нынешней, острой фазы можно определить достаточно точно. Это — парламентские выборы в мае 2015 года.
Именно перед этими выборами лидер консерваторов Дэвид Кэмерон пообещал в случае победы провести референдум о членстве в ЕС.
Притом обещание провести референдум по такому важнейшему вопросу Кэмерон дал, исходя из совершенно тактических, сиюминутных в масштабах истории страны соображений.
За год до этого на выборах британских депутатов Европарламента очень успешно выступила популистская Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP).
На выборах в Палату общин этой партии не грозила не то что победа — в условиях британской системы выборов она вообще вряд ли могла рассчитывать на сколько-нибудь заметное количество мандатов.
Однако Кэмерон опасался, что UKIP отберет голоса у кандидатов-тори, и в результате победят лейбористы. Поэтому премьер-министр пообещал в случае победы провести до конца 2017 года референдум о членстве в ЕС — он рассчитывал вернуть хотя бы часть избирателей-евроскетиков, «сбежавших» к UKIP.
«Часть граждан обеспокоена и хочет более серьезных перемен в области иммиграции, больше определенности относительно положения дел в Европе, и эти люди сейчас могут убедиться, что мы услышали их озабоченности […] Я хочу сказать этим избирателям: сигнал принят и понят. Теперь, пожалуйста, давайте сплотимся и поведем нашу страну вперед, отведя опасность лейбористского правительства», — говорил Кэмерон в апреле 2015 года.
Тори победили на выборах — и Кэмерону пришлось выполнить обещание. При этом премьер-министр и его команда явно были уверены, что большинство граждан проголосует за Евросоюз. Об этом почти до самого последнего говорили и социологи. Но утром 24 июня 2016 года обнаружилось, что они просчитались.
Путь к большому успеху
Тереза Мэй, сменившая Кэмерона после референдума, и члены ее правительства за эти два с половиной года внесли собственный вклад в то, чтобы кризис доверия оказался по-настоящему тяжелым.
Мэй, до референдума убедительно агитировавшая за то, чтобы остаться в Евросоюзе, на посту премьера в первые год-полтора произносила о «брексите» почти одни казенно-жизнерадостные фразы типа «брексит» есть «брексит», народ Британии проголосовал за выход, и мы добьемся большого успеха для страны и народа".
Мэй и члены ее команды заверяли публику, что придут на переговорах с Евросоюзом к успеху, не вдаваясь почти ни в какие подробности того, как будет выглядеть этот успех и сколько времени и сил потребуется на его достижение.
Отчасти они делали это ради сохранения единства в партии (не получилось), отчасти — ради сохранения лица, отчасти — чтобы не подорвать переговорную позицию (хотя повестку и график переговоров с самого начала определяет Евросоюз).
В итоге, когда правительство договорилось о компромиссном варианте договора с ЕС, а не таком, который понравился бы какому-нибудь одному лагерю, разразился кризис. И это — еще только соглашение о выходе, это еще не договор о будущих отношениях с ЕС, который жесткие «брекситеры» поначалу рассчитывали заключить к дню выхода, и официальные переговоры по которому еще даже не начинались.
«Честность с обществом — лучший и единственный вариант политики, если мы хотим добраться до конца „брексита“ со здоровой демократией, достаточно единой страной и крепкой экономикой. Обе стороны в дискуссии последних 30 месяцев страдали туманностью, пустыми мечтами и лицемерием», — сказал в этом декабре бывший посол Британии в ЕС сэр Айвен Роджерс.
«Лейбористская угроза»
Особый оттенок нынешнему кризису придает ситуация в оппозиционной на данный момент Лейбористской партии.
В иных условиях правящая партия, столкнувшись с таким кризисом, вероятно, была бы даже рада объявить внеочередные выборы и сбросить ответственность на оппонентов. Но сейчас этих оппонентов, лейбористов, возглавляет Джереми Корбин — человек гораздо более левых взглядов, чем прежние лидеры партии, противник «неолиберализма», поклонник Фиделя Кастро и Уго Чавеса.
И это тоже — последствие выборов 2015 года. После проигрыша на них Эд Милибэнд решил уйти с поста лидера партии, и лейбористы объявили выборы. Но в попытках повысить популярность и стать «ближе к народу» они изменили правила и разрешили голосовать всем сторонникам партии, в том числе только что зарегистрировавшимся.
В результате аутсайдер Корбин неожиданно выиграл, и теперь многие тори уже не в рамках предвыборной риторики, а всерьез утверждают, что победа лейбористов на выборах будет угрозой экономике и международному положению Британии.
Речь не о том, правы эти тори или нет — речь о том, что они так думают и потому опасаются выхода, который в других условиях был бы совершенно само собой разумеющимся. То есть, по сути они опасаются демократических выборов — и в этом дополнительная особенность нынешнего кризиса.
Где тут у вас выход?
Тем не менее, внеочередные выборы — вместе со вторым референдумом и другими, менее радикальными вариантами — остаются в списке возможных сценариев развития ситуации. Над всеми этими сценариями нависает тень глубочайшего раскола в обществе и партиях, а за ними маячит реальная перспектива отсрочки брексита на неопределенный срок либо его полной отмены.
Самый мягкий сценарий — тот, на который надеется правительство Терезы Мэй: к январю часть депутатов Палаты общин передумает и проголосует за соглашение с Брюсселем в его нынешнем виде.
В этом случае Британия формально выйдет из ЕС 29 марта, но продолжит подчиняться большой части его правил, пока стороны не договорятся об условиях торговли и вообще сосуществования — то есть, как минимум до конца 2020 года.
Внеочередные выборы возможны либо если правительство Мэй само уйдет в отставку (например, после того, как Палата общин проголосует против проекта договора), либо если оппозиция перетянет к себе часть тори и вынесет кабинету вотум недоверия, и при этом тори не смогут сформировать новое правительство большинства.
При этом Британии, вполне вероятно, придется просить ЕС об отсрочке выхода, поскольку все оставшееся до конца марта время она будет занята выборами и формированием правительства.
Второй референдум
О необходимости второго референдума как возможности отмены результатов первого все громче и увереннее говорят британские сторонники евроинтеграции.
Правительство и евроскептики — твердо против нового референдума. Они объясняют, что он только еще больше рассорит граждан. Кроме того, это будет удар по основам демократии: народ сказал свое слово, надо выполнять его волю, а не задавать снова тот же вопрос в надежде, что получишь другой ответ.
По подсчетам британских юристов, на подготовку и проведение референдума понадобится около пяти месяцев, поэтому отсрочка выхода из ЕС неизбежна.
Самый жесткий сценарий — «обвальный» выход из ЕС без урегулированных отношений.
Сторонники ЕС говорят, что это будет катастрофой для британской экономики; правительство уверяет, что трудности будут, но недолго и относительно небольшие; убежденные «брекситеры» говорят, что за трудностями последует взлет.
Но главное — все эти сценарии не помогут преодолеть раскол. Внутри обеих ведущих партий образовались группы непримиримых противников и сторонников ЕС, поэтому новые выборы сами по себе ничего не решат. Соотношение сил между противниками и сторонниками ЕС среди всех граждан Британии остается, как и в июне 2016 года, в пределах статистической погрешности, поэтому и референдум не выглядит верным способом поставить точку.
Поэтому ни один из вариантов развития событий не станет сам по себе выходом из нынешнего политического кризиса. Выход, вероятно, найдется лишь тогда, когда у значительной части избирателей и политиков поменяется настрой. Впрочем, в нынешней ситуации любой прогноз может устареть еще до публикации.