Обвиняемые в убийстве Бориса Немцова обратились к присяжным с последним словом

В Московском военном окружном суде завершается рассмотрение дела об убийстве политика Бориса Немцова. 21 июня все пять обвиняемых в преступлении — Заур Дадаев, братья Анзор и Шадид Губашевы, Темирлан Эскерханов и Хамзат Бахаев — сказали последнее слово. Они полностью отрицают участие в убийстве и приготовление к нему и уверены, что «чисты как слеза ангела».

Последние заседания по делу об убийстве Бориса Немцова проходили буднично. Адвокаты обвиняемых жаловались друг другу, что прокурор Мария Семененко, которая ведет дело во главе стороны обвинения, слишком «наглая и харизматичная», и заявляли, что доказательства стороны обвинения не выдерживают никакой критики.

Представляющий семью Немцова адвокат Вадим Прохоров в очередной раз требовал привлечь к процессу главу Чечни Рамзана Кадырова и других представителей власти республики. Прокуроры обвиняли адвокатов в искажении доказательств и снова зачитывали версию обвинения, родственники подсудимых плакали.

«На таких доказательствах можно любого человека признать виновным. Если бы сам Немцов участвовал в процессе, он бы не допустил, чтобы осудили невиновных», — заявила в конце судебных прений адвокат Эскерханова Анна Бюрчиева.

Соглашался с ней и защитник Анзора Губашева Муса Хадисов: «Чеченцы обожали Политковскую и Немцова. Только они приходили нам на помощь в самые тяжелые моменты. Это трагедия для всего чеченского народа. Запомните мои слова, что в Чечне будут стоять памятники Немцову и Политковской и их именем будут называть школы».

«Помните, на ваше решение будет смотреть весь мир, все мировое сообщество ждет его», — обращался к присяжным адвокат Марк Каверзин, защищающий Заура Дадаева — предполагаемого убийцу политика.

После этого на заседании 21 июня судья Юрий Житников дал последнее слово самим подсудимым — они в последние дни перешучивались с адвокатами и между собой.

Хамзат Бахаев, роль которого в убийстве во время следствия так четко и не прояснилась, в своей речи подчеркнул, что узнал об убийстве Немцова только из теленовостей. «Произошло ужасное убийство, ему нет оправдания, и не менее ужасно, с какой легкостью могут обвинить человека в убийстве. Это не менее ужасно», — потирая бороду, грустно сказал Бахаев. Обращаясь к присяжным, он подчеркнул, что теперь только они будут решать судьбу его семьи и детей. На этих словах жена Бахаева, сидящая в зале, расплакалась.

Шадид Губашев свое последнее слово начал с извинений перед семьей Немцова за показания, которые он давал во время предварительного следствия. Тогда Губашев дал признательные показания и, в частности, называл политика «американской мразью». На заседании 21 июня Губашев снова подчеркнул, что отказывается от этих слов и что давал показания под пытками.

«Это политическое убийство. ФСБ-шное убийство. Великая, такая большая страна, которая должна защищать свой народ, убивает человека, и на своих же граждан вешает это зверское убийство. Прямо перед Кремлем непонятные колхозники убивают человека, на охраняемой территории. Вы представить себе это можете?», — говорил Шадид Губашев.

Он добавил, что не удивится, если после суда его и всех остальных обвиняемых просто убьют. Присяжные на его слова особенно не реагировали и, казалось, скучали.

Брат Шадида, Анзор Губашев, который также давал признательные показания, а потом отказался от них, повторил, что подсудимых пытали. Губашев пытался указать и на другие проблемы, возникавшие в ходе следствия, но судья Житников подобные заявления сразу же пресекал, говоря, что присяжные не должны слышать о том, что не рассматривалось в самом суде — в ходе процесса. Обвиняемые в ответ с иронией называли его «доблестным органом власти», адвокаты сетовали на «советскую систему правосудия».

«Мое мнение — Немцова убили за его мужество, за то, что он говорил о действующей власти. Тогда я его не знал, но уже тут [в СИЗО] прочитал книгу „Исповедь бунтаря“ и хочу сказать его матери спасибо за то, что вырастила такого человека», — сказал Анзор Губашев.

«Я не совершал это преступление, клянусь Аллахом. Я чист как слеза ангела, клянусь вам», — обращался к присяжным Эскерханов — двухметровый мужчина, прослуживший в полиции 13 лет.

«Я верил, что у нас справедливые суд, что у нас правосудие. Но в последнее время узнал, что лживо, нагло, без разбора сажают людей, и я перестал верить государству. Да, я виноват. В чем? В том, что я чеченец. Но, извините, я не могу заново родиться», — заключил Эскерханов, закрыл лицо руками и медленно сел на скамью подсудимых.

Последним выступал предполагаемый убийца Немцова — Заур Дадаев. Невысокий мужчина с густой бородой встал со скамьи и начал свое последнее слово с притчи о пророке Мухаммеде, которая говорит о том, что мусульманам нельзя лгать.

Дадаев, бывший боец чеченского батальона «Север», добавил, что 11 лет прослужил в правоохранительных органах ради исполнения Конституции, а не «за этот беспредел». Как и братья Губашевы, он подчеркнул, что давал признательные показания только под пытками силовиков из-за собственного «малодушия». «Вас интересует один [глава Чечни Рамзан] Кадыров, но мы не он. Мы не приехали в Москву для преступления. Мы не бараны, чтобы один баран портил все стадо… Чеченцы не стреляют в спину. Мы не тот народ, чтобы убивать так», — заявил он, пожелав присяжным «здоровья, счастья, любви и удачи». Те никак не отреагировали.

22 июня судья зачитает присяжным лист из 26 вопросов о том, доказана ли сторонами вина подсудимых или нет — и те уйдут для вынесения вердикта.