БОЛЬШОЙ ЛИВИЙСКИЙ ВОПРОС

Кто ни разу не видел миража, вдруг возникающего посреди пустыни, тот никогда не поймет, чего стоят речи побеждающей оппозиции — мол, она установит порядок и спокойствие в Ливии. Да, джамахирии Каддафи теперь нет — она уже уходит в область исторических легенд о некогда светской, процветающей и единой Ливии. Но нет и власти так называемого Национального переходного совета (НПС). Впрочем, Совет (которого, кстати, никто не избирал) и не может называться Советом. Ведь он лишь штаб вооруженных людей, объединившихся с одной целью — сместить полковника — и не очень задумывающихся о том, что будет в стране дальше. Это всего лишь структура одного политического действия — у нее нет и пока не просматривается единой политической платформы. А значит, Ливию ждет действие второе — борьба за власть. То бишь процесс, который никак не назовешь порядком.
Миражи дарят надежду, но никогда не утолят жажду. Потому что они нереальны. А что в сегодняшней Ливии реально?
Тот, кто думает, что Ливию объединяла нефть, а не Каддафи, тот глубоко заблуждается. Пока был Каддафи и даже пока шла борьба с Каддафи, одно его имя объединяло страну, пусть даже восставшую и пользующуюся авиационным прикрытием НАТО. Но как только Каддафи исчез с экранов телевизоров и его грозный образ сузился до тонкого ручейка, неизвестно, из какого подземелья сочащихся радиообращений, раскол наметился даже среди членов НПС. А в канун его пропиаренной победы стал очевиден всем. «Треснуло» в только что освобожденном городе Мисурата: его жители неожиданно отказались принять коменданта, присланного, казалось бы, триумфально шествующим национальным Советом. «Тот, кто помогал убивать ливийцев, никогда не будет править нами», — такими плакатами встретил Мисурата своего нового «начальника». Заметим, что в этих плакатах нет ни слова в защиту полковника, а есть поразительное для простых людей предчувствие братоубийственной войны. И неприязнь к тем, кто ее развязал, пусть и под самыми благими лозунгами.
Если мисуратская тенденция укрепится, то страна расколется и, скорее всего, по линии, разделяющей Триполитанию и Киренаику. Пока вы не найдете таких территорий на карте Ливии, но скоро они, вероятней всего, проступят — и достаточно кровавым оттенком. При этом южные области Ливии вынуждены будут решать, к какому из двух новообразований присоединиться. А может, южане также попытаются обрести самостоятельность, чтобы затем отойти к Чаду, а то и к Нигеру — кто знает? В общем, пустынный скотоводческий Феццан, лишенный нефтяной «начинки», точно якоря, поплывет по волнам исторических бурь в неизвестном направлении!
Но что же такое Триполитания и Киренаика? Почему им так трудно объединиться так, как это было при Каддафи? Дело в том, что до прихода полковника к власти все было совсем наоборот, и столица страны значилась не в Триполи, а в том самом Бенгази, откуда сейчас, спустя 40 лет, вдруг недовольство и полыхнуло. До переворота 1969 года именно в Бенгази восседал король Идрис I, которого свергнул полковник со товарищи. В Киренаике находятся и основные нефтяные и газовые месторождения, которые при Каддафи стали работать на объединение страны, то есть на выравнивание экономических уровней ливийских регионов. Но «равнее всех» стала Триполитания: и столица разместилась там, и два завода, перерабатывающих нефть (в городах Завья и Рас-Лануф), и три морских терминала, через которые эта нефть утекала за доллары и евро прямо на Запад. Надо отметить, что Триполитания — самая густонаселенная территория Ливии: в одном только Триполи до последних бомбежек НАТО население составляло более миллиона человек. Впрочем, и Киренаика не была обижена заботой полковника: в Сарире и Тобрузе заблестели своими перегонными трубами НПЗ, к ним подсосались трубопроводы, и все те же неизменные терминалы загудели у берега моря — аж пять штук! И все это богатство припадало лишь на малую четверть населения страны! Каддафи называл бенгазийцев «избалованными детьми Ливии», но все же продолжал их баловать — субсидиями, дотациями, инвестициями. Не помогло — баловни редко испытывают такое чувство, как благодарность…
Искрой к февральским беспорядкам в Бенгази послужило как раз недовольство распределением прибылей от торговли углеводородами. Вот и говорят сейчас в Ливии о переносе столицы обратно в Бенгази. Кстати, туда уже успели перебраться некоторые государственные учреждения. А за контроль над Бенгази развернулась вполне вооруженная борьба: по неофициальным данным, бойцы «Аль-Каиды» выгнали из этого города иных представителей Национального переходного Совета методами, которые ближе им по духу. Так что в борьбе за НПЗ трещит не только НПС — похоже, начинается раскол внутри самой Киренаики!
Триполитания пока выглядит более монолитной. Просто потому, что шейхи здешних племен вряд ли захотят так просто отдать власть, доставшуюся им от Каддафи, в руки пришлых бенгазийцев. Но от такой зыбкой монолитности веет еще большим расколом на общеливийском уровне. Не хотелось бы, чтобы этот мрачный сценарий воплотился в реальность, но его вероятность с каждым днем все возрастает. Пока НПС не способен поставить под свой контроль прибыли от продажи нефти — таковых просто нет, ведь в условиях хаоса в стране цены на бензин подскочили до баснословных для ливийцев значений. Тут уж не до экспорта, насытить бы собственный рынок! Но как только торговля наладится и экспортные прибыли появятся вновь, положение может лишь ухудшиться. Тогда-то ведь будет за что драться, а оружия в стране теперь хоть отбавляй…
Смогут ли купировать гражданскую войну в ее зачатке силы НАТО — большой вопрос. Гоняться по пустыне за танками, бомбить города — это одно, а вот как справиться при помощи авиации с обычными бедуинами, хоть и вооруженными автоматами, но перемещающимися по пустыне в самых непредсказуемых направлениях? Может, попросить их построиться в строгом соответствии со своими политическими предпочтениями? Это, конечно, если они понимают по-английски и по-французски…

Вадим Елфимов